Линн Смитерс - Потери и обретения. Книга вторая
- Вот именно, дорогая, - многообещающе подхватил он. - Только для начала.
От прикосновений его языка, нежно ласкавшего ее полураскрытые губы, она испытала прилив всепоглощающей страсти.
- Ред, кто-нибудь говорил тебе, что ты отлично целуешься?
- Ты только что сказала. - Он поцеловал ее еще нежнее и мягче. Поцелуй длился так долго, что она потеряла счет времени.
Вконец обессилев от одних только его поцелуев, Джоанна испытала такое ощущение, словно лежала в кровати, устланной пухом. Или на ложе, сотканном из облаков.
- Ты целуешься просто великолепно, - повторила она. - Ты, Редклифф Морино, целуешься лучше всех в мире.
- Ты субъективна.
Медленные, упоительные поцелуи привели в возбуждение и его самого. Он поднял ее на руки с такой нежностью, словно это была не женщина из плоти и крови, а драгоценная хрустальная ваза из коллекции Милдред. Ни один мужчина еще не был с ней так нежен.
- Я никому ничего не скажу, - прошептала Джоанна, когда он осторожно опустил ее на кровать и сел рядом.
- Знаю. Это одно из твоих качеств, которым я восхищаюсь. - Он не спеша принялся снимать с нее одежду, подвергая каждый новый участок обнаженной плоти сладостной и мучительной пытке, с непередаваемой нежностью касаясь его руками и теплыми, чувственными губами. - Ты можешь быть одновременно сильной и слабой. Словно сталь, обернутая в атлас.
Прошло еще несколько упоительных мгновений, и он принялся снимать с нее короткую сорочку - кусочек шелковой материи, отделанный нарядными кружевами.
А потом разделся сам и крепко прижал ее к себе.
Джоанна впала в сладостное забытье, но еле слышный внутренний голос подсказал ей, что так не годится. Ведь секс предназначен для двоих.
- Я тоже хочу ласкать тебя. - Выпростав руку, она положила ее ему на грудь.
- Потом. - С восхищением глядя на нее, он поднес ее руку к губам и перецеловал все пальчики один за другим. - Сегодня я буду любить тебя. Так что расслабься, и все.
Прикосновение его рук было таким ласковым, спокойным и умиротворяющим, что она не нашла в себе сил спорить. Закрыв глаза, она позволила этим восхитительным ощущениям захлестнуть себя, целиком отдавшись любимому.
Он страстно приник к ее губам, и голова у нее совсем пошла кругом. Он покрывал ее тело жадными поцелуями, и она окончательно утратила способность владеть собой. Он вновь и вновь нашептывал ей на ухо невыразимо прекрасные слова, и она сделалась податливой, словно воск. Руки его по-прежнему ласково ощупывали ее тело, но в их нежных прикосновениях ощущалась спокойная, неубывающая сила.
Губы его осыпали ее всю медленными, восхитительно возбуждающими поцелуями, обдававшими жаром ее разгоряченную кожу.
- Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, - тихо произнес Редклифф.
Губы его прижались к ее сорочке цвета эбенового дерева, оставив на ней влажный след, и Джоанна, вконец утратившая власть над собой, содрогнулась всем телом в порыве экстаза.
- Все, что захочешь.
Эти слова, слетевшие с ее дрожащих губ, были истинной правдой. Она была готова дать ему все, что он захочет. По мере нарастания его ласк она все больше проникалась уверенностью в том, что готова на все, лишь бы он был рядом.
- Обещай, что никогда не перестанешь носить такое сексуальное белье. - Редклифф нисколько не сомневался, что при виде Джоанны в этом на редкость соблазнительном французском белье он будет возбуждаться так же, как и сейчас, даже когда им обоим исполнится по девяносто лет.
- Обещаю, - выдохнула она в тот момент, когда он обхватил губами ее сосок.
Его ладони принялись нежно ласкать ее дрожащие ноги с внутренней стороны, и она радостно раскинула их, чувствуя, даже в полубессознательном состоянии, что никогда еще не была более беззащитной. Даже в те жуткие мгновения, когда рядом с ней был Бертье.
И все же, ощущая прикосновения его губ, ласкавших ее ноги, его языка, осторожно касавшегося родинок, его жаркое дыхание, согревавшее ее тело сквозь шелковую материю, уже ставшую влажной от ее собственного пока еще неудовлетворенного желания, Джоанна никогда еще не чувствовала себя спокойнее. Потому что Редклифф любит ее. А любовь - это сильнее, чем страсть, чем потребность в близком человеке. Любовь этого человека была для нее всем, чего она желала, даже не отдавая себе отчета в этом желании.
Умелыми, ловкими движениями Редклифф стянул с нее сорочку, затем трусики, и пальцы его принялись перебирать пушистые золотисто-рыжие завитки у нее между ног. Он припал губами к пульсирующему, возбужденному клитору, и Джоанну затопила жаркая волна удовольствия.
- Ты такая нежная, что просто не верится.
Эти слова, сказанные срывающимся от волнения голосом, еще больше распалили ее плоть, млевшую под его жаркими и невыразимо чувственными поцелуями - под стать тем, которыми он покрывал перед этим ее губы.
- Ты такая податливая.
Джоанна едва удержалась от крика и выгнулась всем телом, полностью доверяя и отдаваясь ему. Все ее чувства обострились до предела, и малейшего прикосновения было достаточно, чтобы ее бросило в жар. Казалось, ее разгоряченное тело превратилось в один тугой жаркий комок. Она судорожно открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, но вдруг задрожала и, наконец обессилев и потеряв ориентацию, упала навзничь на постель.
Она такая чувственная! - мелькнула у Редклиффа мысль. Такая нежная. И она моя. Целиком моя.
Он крепко прижал к себе ее дрожащее тело и спрятал лицо в ее волосах. Он возблагодарил судьбу, которая по какому-то странному капризу даровала ему встречу с этой женщиной.
Джоанна спокойно лежала в его объятиях, пока дрожь не прекратилась. Ей хотелось рассказать Редклиффу обо всем, что она сейчас чувствует, но, не в силах прийти в себя после только что полученного наслаждения, она не могла найти подходящих для этого слов.
Она должна показать ему, как любит его. Она прижалась губами к жилке, бьющейся у него на горле.
- Я люблю тебя, - шепнула она и стала потихоньку сползать с него, покрывая его грудь жаркими поцелуями, оставлявшими влажный след на коже. - Люблю. - Она обхватила руками его мокрое от пота тело. - Люблю.
Следуя примеру Джоанны, Редклифф целиком отдал себя в ее власть, позволив ей делать с собой все, что заблагорассудится. Она в полной мере воспользовалась этим, наслаждаясь прикосновениями к его стальным мускулам, судорожным вздохом, вырвавшимся у него, когда она нежным, чувственным движением губ дотронулась до его плоского живота, хриплым стоном, слетевшим с его губ, когда она коснулась губами его твердого, словно камень, пениса.
Она нежно трогала губами его пульсирующий член, лаская его от самой головки до яичек. Горячая волна затопила Редклиффа. Ему казалось - еще немного, и остатки еще сохранившегося у него самообладания разлетятся в пух и прах.
