Розмари Роджерс - Любовная игра. Книга первая
Он, конечно, играл с ней, и ей не следует позволять этого. Сара потянулась за своим стаканом с легким смехом, который рассеял все тени прошлого.
— А у меня, несомненно, глаза моей матери! Я бы хотела, чтобы она побывала здесь, когда мы с Карло поженимся. А между прочим, неужели мы поженимся здесь? Я бы предпочла Лос-Анджелес, где находятся большинство моих друзей, если, конечно, это не нарушит семейную традицию, может быть, все невесты Маркантони должны быть обвенчаны здесь? Это все же довольно удаленное место, не так ли?
Она переоделась в бледно-зеленое хлопчатобумажное платье, отделанное шифоном, — вырез был достаточно глубок, чтобы просматривалась тонкая линия ее груди. Его черные загадочные глаза изучали ее так же, как его предок мог бы изучать девушку, которую собирался украсть, но ее светская болтовня заставила его рот сжаться, прежде чем он резко сказал:
— Я думаю, это следует обсудить с моим братом, а не со мной. И возможно… после того, как вы проведете несколько недель здесь, в этом… отдаленном месте в горах Сардинии, вы можете изменить свое мнение. Мы живем здесь очень просто.
Притворившись, что не замечает его попытки подавить ее, Сара сказала весело:
— Но вы много путешествуете, не так ли? С личным вертолетом чувствуешь себя здесь не так изолированно. И я слышала, что в Коста-Смеральда всегда отдыхает много народу. Кстати, у вас есть яхта?
— У меня обычно не хватает времени на развлекательные прогулки по морю. Я не доверяю ведение моих дел адвокатам и управляющим, и всегда очень занят. Когда Карло закончит обучение и вступит в дело, он тоже будет сильно загружен. Я надеюсь, вы не станете очень скучать.
Сара пожала плечами, все еще сохраняя улыбку, хотя уголки ее губ слегка задрожали.
— Я уверена, что не позволю… у меня нет намерения играть роль обычной домохозяйки, знаете ли! Я намереваюсь всюду путешествовать с моим мужем и интересоваться всем, чем интересуется он.
Она надеялась, что за эти слова он не перебросит ее через каменные стены, чтобы она разбилась на куски об острые скалы внизу, а ее останки сожрали бы голодные волки. Он бы мог поступить так, и никто бы даже не узнал об этом.
Взгляд черных глаз был таким же режущим, как острые скалы, которые так живо представила себе Сара; он отметил возникшую в ней настороженность и прикрыл глаза.
— Ах так? — медленно протянул герцог ди Кавальери. — Надеюсь, что ваш предполагаемый муж, безусловно, знает о вашем… гм… честолюбии. Мужчины-итальянцы, и особенно мы, южане, не привыкли быть ручными и легко управляемыми, как ваши нормальные американские парни!
Маленькая сука, подумал он оценивающе. Возможно ли, что она преднамеренно дразнит его. А если да, то по какой причине? Ему было необыкновенно трудно держать свой темперамент под контролем — тем более что у него было раздражающее чувство, что в этом поединке воли и слов преимущество на ее стороне.
Если бы он не был мужчиной, чьи аппетиты слишком часто и слишком легко удовлетворялись большую часть его жизни, у него бы возникло искушение испытать ее так настойчиво декларируемую преданность Карло тем, что он принудил бы ее силой подчиниться себе… Он позволил своим глазам с открытой дерзостью задержаться на ее губах — частично он был вознагражден легкой краской на ее щеках. Но нет, подумал он, это было бы слишком легко. На самом деле ему хотелось, чтобы она сдалась без применения силы, а покоряясь требованиям своей собственной беспорядочной пылкой натуры. Нет, когда все будет позади, и он докажет свою точку зрения, она не сможет сказать Карло, что его старший брат изнасиловал ее.
Он хотел показать Карло, как легко покорить эту женщину, чье имя Дилайт означало «удовольствие». И это не займет много времени… у основания ее стройной шеи пульсировала маленькая жилка, что выдавало волнение, которое она пыталась скрыть. Хорошо! Дадим ей несколько дней поскучать — романтичные звездные ночи без мужчины, который смог бы удовлетворять ее сексуальную натуру… и она станет уступчивой.
Заходящее солнце отбрасывало кровавый свет на древние, выветрившиеся от непогоды камни. Сара вспомнила историю, которую рассказала ей Дилайт, о несчастной первой жене покойного герцога ди Кавальери — убитой, подобно Дездемоне, из-за того, что она, вероятно, слишком долго смотрела на другого мужчину. И теперь перед ней, развалясь на стуле и дерзко разглядывая ее, сидел сын того самого сардинца с черной душой. Мавританские предки, о которых он так гордо заявлял, проявлялись очень ясно в смуглости его кожи, черноте волос, губах, одновременно чувственных и жестоких под слегка раздувающимися ноздрями.
— Речь идет не о каком бы то ни было управлении, — сказала Сара резко, желая только прервать странное напряжение, закравшееся между ними. — Как быстро зашло солнце, и какой долгий, холодный полумрак последовал за закатом! Пожалуй, я немного устала. Пойду в дом и попытаюсь найти свою комнату.
Удивительно, но, словно тоже устав от словесного поединка с ней, он поднялся и вежливо помог ей встать со стула.
— Конечно, извините меня. И если вы не выйдете к обеду, я уверен, Серафина проследит за тем, чтобы вам принесли поесть.
16
Сара захлопнула ставни на больших окнах с решетками, которые она открыла прошлой ночью, когда темная комната стала действовать на нее слишком угнетающе. Утром ее разбудил солнечный свет, вынудивший ее открыть глаза.
Пока она окончательно не проснулась, у нее было странное чувство потери ориентации, когда она смутно удивлялась тому, куда она попала. Снилось ли это ей — была ли она все еще во сне? Все было незнакомым, от постели, на которой она лежала, до яркости солнца и резких криков птиц снаружи. О Господи! Она действительно в Сардинии, во дворце, который на самом деле был средневековым замком-крепостью, невольная пленница итальянского герцога, являющего собой пережиток мрачного средневековья.
Ну и ну! Вещи всегда выглядят лучше по утрам! Еще одна из любимых присказок Нэнни Стегс; но едва ли это утро будет таким! Сара выпрямилась, обнаружив, к своему облегчению, что она одна. Память быстро вернулась к ней, усиливая чувство нереальности, появившееся у нее после пробуждения. Она яростно заморгала и глубоко вдохнула чистый воздух, пахнувший морем, горами и смятыми травами.
Возьми себя в руки, приказала она себе, в то время как ее глаза скользили по комнате, знакомясь с обстановкой.
Комната была убрана в стиле Регентства, период, который ей всегда нравился. Стены отделаны парчой — богатой тканью, в которой золотые нити блестели рядом с бледно-зеленым, а нити цвета слоновой кости для контраста были переплетены с алыми. Канапе из слоновой кости, отделанное золотом, сочеталось по цвету с тяжелыми шторами, висевшими на окнах. Каждый предмет мебели был изысканным и стоил бы целое состояние на аукционе Сотбис. Восточные ковры были небрежно брошены на полированные полы. Из спальни дверь под аркой вела в гостиную, где обращала на себя внимание кушетка в стиле Директории. Над ней висел портрет прелестной темноволосой женщины, полулежавшей на той же самой кушетке; ее подбородок опирался на руку в кольцах, в то время как изящные белые пальцы другой руки играли с тяжелым золотым кулоном, висевшим на ее груди. Прошлой ночью все было тускло освещено. Сара устала и едва ли обладала энергией для того, чтобы изучить все, что ее окружало. Но сегодня солнце падало прямо на портрет, и, очарованная, она выбралась из постели и, босиком пройдя через мавританскую арку двери, встала перед портретом женщины, которая, должно быть, давно была мертва и все же казалась живой; ее слегка косящие карие глаза обещали смех и веселье. А кулон — безусловно, это близнец медальона, который носил герцог. Кто она? Платье изящными складками подчеркивало роскошные изгибы бедер и груди; судя по всему, у нее были длинные ноги. Длинные волосы слегка вились, один тяжелый локон падал на грудь. К разочарованию Сары, портрет не был подписан.
