Мэрилин Папано - Вкус греха
Уилл провел в доме для гостей десять дней. За это время он прибрал в комнатах, подмел, вымыл полы, расставил мебель. Все свои вещи он разложил в зеркальном шкафу, стоящем возле кровати.
Сейчас он взял стоявший в углу чемодан, положил его на кровать и стал укладывать одежду.
Вещей было совсем немного. Уилл не преувеличивал, когда говорил Селине, что все его личное имущество можно сложить в чемодан и забрать с собой. Джинсы, несколько рубашек и маек, вторая пара теннисных туфель и кожаная куртка. Он упаковал все это, положил в тот же чемодан старую дешевую Библию, еще более старые и дешевые часы, принадлежавшие когда-то его отцу, измятый конверт с детскими фотографиями и дорогие золотые часы, которые мисс Роуз подарила ему на восемнадцатилетие. Впоследствии часы сломались, ремонт обошелся бы недешево, но Уилл по-прежнему дорожил ими.
Закончив сборы, он сдвинул чемодан в сторону и уселся на кровать. Как и в прошлый раз, когда он покидал Гармонию, в глазах у него щипало, а в горле першило. Тогда он плакал. Ему было восемнадцать лет, он сидел в номере дешевого мотеля и плакал. А наутро отправился автостопом в Новый Орлеан.
Проведя в этом городе шесть часов, он внезапно осознал, что денег Реймонда ему надолго не хватит. Если он не найдет работу, то очень скоро окажется на улице.
Деньги Реймонда были элементом того самого соглашения, которое так заинтересовало Селину. Когда дела приняли совсем скверный оборот, когда Джок Робинсон пригрозил уголовным преследованием за совращение его шестнадцатилетней дочери, Реймонд приехал к Уиллу. Он выбрал такое время, когда мисс Роуз не было дома, и потребовал сохранить свой визит в тайне от нее.
Он никогда не пытался скрыть своей неприязни к Уиллу, своего желания, чтобы Уилл исчез из Гармонии и из жизни его матери. Теперь у него появился шанс добиться своего. Если Уилл остается в городе, сказал Реймонд, у него выбор небогат: или он женится на Мелани Робинсон, принимая на себя ответственность за нее и ребенка, либо надолго отправляется в тюрьму. Шериф в приятельских отношениях с Джеком и ни в чем ему не откажет. То же самое можно сказать и о городском судье.
А вот если он покинет город (и пообещает никогда не возвращаться), то получит от Реймонда пятьсот долларов. Такой огромной суммы Уилл никогда в жизни не видел. На эти деньги он вполне сможет уехать куда—нибудь подальше и еще жить довольно долго — во всяком случае, так ему тогда казалось. А поскольку было ясно, что мисс Роуз не верит ему, то ничто уже не держало его в Гармонии. Поэтому весенним вечером он приехал к Реймонду, взял деньги и дал обещание навсегда покинуть город.
Деньги закончились через несколько месяцев. За это время Уилл привык спать под открытым небом, добывать еду на чужих огородах и браться за любую работу, посильную для восемнадцатилетнего парня. Он привык ходить голодным и грязным. Он утратил последние остатки гордости. Гордость — слишком большая роскошь для голодного.
Уилл со вздохом закрыл чемодан и затянул ремни. И вдруг услышал стук в дверь. За стеклянной дверью стояла Селина — вспотевшая, разгоряченная, желанная. Обеспокоенный тем, как напряглось его тело при ее появлении, он грубо велел ей уходить.
Разумеется, она не оставила его в покое. Разве может что—нибудь быть в порядке в этот день?
Она попросту открыла дверь и вошла.
— Я только на минуту. Принесла тебе кое—какие книги. — Селина заметила чемодан, и холщовая сумка соскользнула с ее плеча на пол. — Куда—то собираешься? — с неодобрением поинтересовалась она.
Он глянул в сторону открытого шкафа и поднялся.
— Как видишь.
— В чем дело?
— Мне не сидится долго на одном месте.
— А как же мисс Роуз?
— Что — мисс Роуз?
— Она в курсе?
Уилл пожал плечами.
— А как же работа?
— Мы с тобой прекрасно знаем, что она выдумала эту работу для того, чтобы дать мне занятие. Рабочие отлично справятся без меня.
Селина смотрела на него, не находя слов. Ему было бы, пожалуй, приятно видеть это выражение на ее лице, если бы только он был в состоянии радоваться чему-либо. Она не просто изумлена, она шокирована. Она не в восторге от его отъезда, от того, что в ее маленький тихий городок вернутся мир и согласие.
— Она объяснила, что ей от тебя нужно? И ты из-за этого уезжаешь? — настойчиво продолжала Селина.
Уилл не ответил.
— Вчера ты говорил, что в долгу перед ней. Сейчас ты больше так не думаешь? — В голосе Селины слышался нарастающий гнев. — Как так можно, Уилл? Ты чувствуешь себя обязанным только тогда, когда это тебе удобно? Когда от тебя ничего не требуется? — Она помолчала, давая ему возможность ответить, но он молчал. — Ты приехал, когда она позвала тебя. Она поверила, что ты поживешь здесь какое—то время. Ты обещал ей заняться восстановлением дома. И вдруг сегодня на тебя что—то находит, и ты уезжаешь. Ты опять убегаешь из—за своей трусости.
— Ты сама не знаешь, о чем говоришь, — пробормотал Уилл и взял чемодан.
— Так почему ты передумал?
— Не твое дело.
— У тебя неприятности?
Он горько усмехнулся. Ну правильно, она подумала то, что должна была подумать. Все ждут, что рано или поздно он вступит в конфликт с законом.
— Дорогая моя, у меня ни одного дня не обходится без неприятностей.
— Это связано с Робинсонами?
Он угрожающе навис над ней.
— Я уже говорил тебе: мои дела тебя не касаются.
Селина глубоко вздохнула, стараясь расслабиться. По дороге из библиотеки домой она думала только об одном: она скоро увидит Уилла. «Может быть, — размышлял»? она, — стоит пригласить его поужинать вместе?» Селина даже всерьез рассматривала мысль о том, чтобы попытаться его соблазнить. Ей не могло прийти в голову, что она придет лишь для того, чтобы навсегда с ним проститься. Селина не представляла себе ближайшее будущее — несколько недель, а то, чем черт не шутит, и месяцев — без него. Конечно, она знала, что в один прекрасный день он уедет. Но не так же внезапно.
И ничего не сказать… Вообще… ничего.
— Значит, ты бежишь от неприятностей? В прошлый раз тебе было восемнадцать, так что это можно было понять. Но сейчас тебе тридцать четыре года, Уилл. Ты когда—нибудь повзрослеешь? Ты когда—нибудь научишься решать свои проблемы по—мужски? Ты когда—нибудь перестанешь убегать от трудностей?
— Ты сама не знаешь, о чем говоришь, — еще более мрачно повторил он.
Селина вздохнула. Он прав. Она не может даже гадать, в чем состоят его неприятности и какая сила гонит его прочь.
Но она не хочет, чтобы он уезжал. Она хочет уйти с ним. Но даже если он позволит ей, у нее недостанет смелости.
