Екатерина Карабонцева - Осторожно! Мечты сбываются.
У него не было другого выхода, кроме как открыть. В проеме показалась Кэтрин. Увидев его, она ужаснулась и отпрянула, но спустя пару секунд все же зашла в комнату. Она была в недоумении.
– Крис? Ты можешь объяснить мне, что происходит? Что ты здесь делаешь? И почему ты пьяный?
– Я видел, как ты танцевала с этими сосунками!
Глаза ее округлились.
– Ты что, следил за мной?
– Нет! Я просто проезжал мимо и увидел твой автомобиль возле клуба!
– Ты просто проезжал мимо? В чужом городе?
– Я приехал увидеть тебя. Все эти месяцы я не знал, куда деться, чтобы не сдохнуть без тебя!
Он выкрикнул это с такой болью, что у Кати возникло безудержное желание подойти и обнять его. Она попыталась взять его за руку, но он нервно отдернул ее. Тогда она сделала попытку взяться за вторую, но он в сердцах махнул ею и выкрикнул:
– Нет! Нет! Я писал тебе песни! Целый десяток песен! Я с ума по тебе сходил!
Катя хотела было сказать, что она слышала его шедевр, сказать о том, как она восхищена его работой и как она ему благодарна за такой желанный подарок, но момент был какой-то неподходящий. Крис был похож на вонючего бомжа и вызывал своим видом непередаваемую жалость. Катерина дотронулась до его щеки и снисходительно произнесла:
– Боже, Крис, ты выглядишь ужасно!
Он оттолкнул ее и надменно вздернул голову, как бы спрашивая «И что с того?» Но проявление его агрессии лишь пробудило в Кате безграничную нежность. Она смотрела на этого измученного жизнью человека. Человека, испытывающего к ней любовь, которая порождает шедевры, и не знала, как ему передать всю глубину того, что она чувствует. Она просто смотрела на него и в ее глазах сами собой появлялись слезы. Наконец, еле слышно, она прошептала:
– Я люблю тебя так сильно…
В ее глазах читалось: «Я прощаю тебя! Я прощаю тебя за то, что ты приехал в этот город, как шпион; я прощаю тебя за то, что ты в агонии разбудил меня в пять часов утра и от обиды наорал на меня; наконец, я прощаю тебя за то, что ты напился, как последняя скотина, и дышишь на меня жутким перегаром! Я все тебе прощаю за одну твою песню, посвященную мне, за твои бездонные глаза и неповторимый голос, за то, что ты есть один такой на этой планете! И я люблю тебя!»
Этот взгляд растопил лед в душе Криса. Он рывком, небрежно схватил ее за голову и одной рукой привлек к себе для импульсивного поцелуя. Это было довольно грубо, но все же страстно. Когда же он отпустил ее, Катя в ужасе отпрянула и с отвращением выкрикнула:
– О, Боже! Какой ужас! От тебя воняет, как от помойки!
Конечно, Крис понимал это, но разве мог он без обиды воспринимать от нее подобное заявление. Он вновь нервно вздернул голову и воскликнул:
– Значит так, да? Ну что ж… Замечательно! От меня несет дерьмом. Быть может, я и есть самое настоящее дерьмо, но тогда зачем ты пришла сюда? Ты рискуешь измазаться во мне по уши!
– Я и так по уши в тебе! Разве ты до сих пор этого не понял?
Напряжение понемногу спадало, но Крис все еще выглядел обиженным. Катя подошла к нему и со всей своей нежностью прислонилась к его груди. В нос ей сразу же ударил резкий запах въевшегося табака. Она решила выяснить:
– Ты начал курить?
Крис немного отстранил ее и продолжил оборону:
– Да, и что с того? Хочешь сказать, что из-за этого ты меня бросишь? Скажи мне, какая разница, если ты все равно не останешься со мной? – голос его начал срываться.
Наполнившись грустью и все же с каплей энтузиазма, Катя произнесла:
– Разница есть… Для тебя!
Крис продолжительно смотрел на нее, и по его глазам было понятно, что он никак не может решить, как ему поступить. Наконец, он сказал:
– Ладно, давай я почищу зубы, а потом мы спустимся выпить кофе, ОК?
– Хорошо.
Катерина была рада перемирию, и все же ей до сих пор не давал покоя его утренний звонок. Неужели она была столь вызывающа, что спровоцировала подобный вопрос? Она прошла за ним в ванную и, опустившись на корточки возле стены за его спиной, произнесла:
– В институте я два семестра ходила в танцевальную студию.
Крис обернулся и удивленно спросил:
– Что?
– Это ответ на твой вопрос: где я научилась танцевать. Когда наш тренажерный зал закрыли на ремонт, нам пришлось выбирать между настольным теннисом, плаванием и танцевальным кружком. Я выбрала танцы и была очень довольна!
Крис закончил свой туалет и заинтересованно опустился на корточки рядом с ней.
– А что было потом?
– Потом… Я переехала в Киев. Киев – это столица Украины, – уточнила Катя, – Я начала работать, и мне пришлось перевестись на заочное отделение. Там у меня уже не было времени на танцы. Я просто платила деньги и получала зачет по физкультуре.
От последней фразы у Криса округлились глаза.
– Как это?
– Очень просто. Я сдавала по пятьдесят гривен каждый семестр и получала подпись преподавателя в зачетке.
– Пятьдесят гривен это как пятьдесят долларов?
Катя зашлась хохотом:
– Что? Не-е-ет! Это намного, намного меньше!
– Как же это, ваш преподаватель нарушал закон за сущие копейки?
– Закон? Ха-ха-ха! Дорогой! Ты не был в Украине! У нас новые законы сочиняют каждый день! Мы даже не успеваем их запоминать!
Последовала некоторая пауза, в течение которой, видимо, Крис пытался представить себе жизнь на другом конце земного шара, такую же загадочную, какой для Кати, в свое время, была жизнь в США. Наконец, он решил спросить:
– Ты скучаешь по своей стране?
Этот вопрос показался Кате философским, она на время задумалась.
– По стране – нет. Скучаю по некоторым милым мелочам…
– Например?
– Например… По теплому, весеннему дождю в Киеве… После него все цветущие деревья на улицах города начинают необыкновенно благоухать. Ты идешь на прогулку, из-за туч выглядывает робкое, еще не успевшее набрать силу солнышко, и тебя посещает это едва уловимое, мимолетное ощущение ни с чем не сравнимого счастья… Такого я не испытывала в Штатах!
– Значит, в воздухе Калифорнии невозможно уловить мимолетное счастье?
– Что ты! Когда Бог создавал эти земли, он пролил сюда чрезмерную дозу этого компонента! Здесь его можно черпать ложками прямо из воздуха, и то оно будет таким насыщенным, что его терпкость может вскружить голову!
– Интересно… Так ты все-таки довольна своим переездом или тебе есть, о чем сожалеть?
– Да, довольна. И да, есть о чем. Я скучаю по ранней молодости, по тому состоянию предчувствия, что у тебя еще все впереди, когда ты просто можешь идти по пыльной улице, а твое сердце вдруг замирает в предвкушении чего-то необыкновенного…
– И что же было необыкновенного в твоей жизни?
– Ничего… Ничего особенного… Просто приятные люди, вечера в теплой, веселой компании… Когда появился Егор, я считала его необыкновенным.
