Эльмира Нетесова - Любимые не умирают
Пожар унес все. Еле пережив смерть матери, молодые растили сына, работали, понемногу обживались. Хорошо, что Ольгины родители помогали, чем могли, хотя и у самих лишнего не было. Семья громадная, не только в доме, на чердаке не хватало места. Но в хлебе, молоке и картошке никогда не отказывали. Васе на пеленки нашлись старые простыни. Оля и тому была рада.
Но время шло. В райсовете, узнав о беде семьи, помогли деньгами. А когда Федотовых переселили в новый дом, даже депутаты сбросились, чужие люди, да кое-кто из деревенских, вспомнив доброе, принесли Никитичне кто вязаные носки, подушку, полотенца, да кое-что из посуды.
Ольга ночами долго не могла уснуть. Она многое осмыслила, поняла и пережила. Ей было больно, что в горькую минуту свои деревенские не поддержали, не помогли, сплетничали и осуждали за спиной.
Только Силантий, вот голубиная душа, всегда был рядом, успокаивал, ободрял. И говорил жене:
— Не сетуй, лапушка. Да, в пожаре мамки не стало, зато сынок появился. Нас снова трое. Гляди, какой малец растет, бойкий, смышленый, помощником станет. Вот ходить начнет, к делу его приспособлю. Не тужи, Олюшка, живы мы, то самое главное.
Но едва оправилась семья от шока, в следующую весну затопило половодье всю деревню, ни один дом не обошло бедой, сколько скота погибло. Не стало хозяйства у Федотовых. Сами на чердаке сидели всю неделю, боясь, что смоет дом разгулявшаяся река. Ольга Никитична постоянно выглядывала наружу, не подошла ли вода к чердаку, может пора перебраться на крышу. Но, вода стала спадать, и через неделю люди спустились в дома. Там было страшно. Пока приводили в порядок жилье, в колхозе началась посевная. Силантий тем временем ремонтировал дом. Со свинарником повезло человеку, туда не дошла вода, а дежурные скотники оставшиеся на фермах, хоть как-то кормили свиней, не дали подохнуть от голода.
Деревенский люд завидовал Федотовым.
— У ентих беда нипочем. Дом новый, конечно выстоял. И ферма устояла в целости, не то, что у нас вся скотина захлебнулась в воде...
— Эх-х, люди! У нас в сарае живого курчонка не осталось. Чему завидуете? Кому? Свиньям? Так оне колхозные! — возмущался Силантий.
— Ты без мяса не останешься! А вот мы и хлеба не видим.
— Какое мясо? Свиньи на ногах еле держатся, свое хозяйство, как у всех, погибло,— оправдывался свинарь. И тут к ним подошла Ольга:
— А ну, идите в мой дом! Всех угощу от пуза! — глянула на двух баб зло. Потащила в дом. Те отнекивались, упирались. Но Ольга силой приволокла обоих.
Женщины увидели на столе чугунок вареной картошки, соль и пару луковиц. Даже хлеба не было. Васька, не обращая внимания на чужих, за обе щеки уплетал картошку.
— Во, и мои тем давятся. Больше нечего есть, когда напасти оставят деревню? — сетовали бабы.
— Вы одно наводнение пережили. А у нас горе одно за другим. Мне не до пересудов, удержаться бы. А и вы, коль помочь не можете, так не добавляйте горя в души. Не завидуйте придуманному. Оттого ни у вас, ни у нас в мисках не прибавится. Идите и помните, что другие не лучше и не сытнее живут.
С того дня разговоры о богатеях Федотовых поутихли.
Ольга Никитична, несмотря на обиду, выпросила, вытребовала в райцентре помощь колхозу. Хозяйству выделили деньги на ремонт коровника, птичника, конюшни и свинофермы. Дали пять новехоньких тракторов, семена и корм скоту. Председатель колхоза был счастлив, он и не ожидал такой помощи, знал, наводненье не пощадило всю область. Л Федотова все ж добилась поддержки своей деревне.
Школу надо отремонтировать! — просила женщина уже в области и снова просьба: — Помогите!
Так все четыре года. Когда закончился депутатский срок, Ольгу долго уговаривали вернуться на работу в сельсовет.
Председатель понимал, что Федотова еще поможет хозяйству во многих вопросах, но Никитична неожиданно для всех резко отказалась.
— Хватит с меня! Пора о семье вспомнить, мужу помочь, сыном заняться. Они все время вдвоем, вовсе одичали. Не могу! Я всегда заботилась о других, вот только о нас никто не вспоминал, когда лихо достало,— упрекнула впервые, а на следующий день, взяв сына за руку, пошла с мужем на свинарник.
— Оля, солнышко мое, гляди, как мы вдвоем быстро управились. Одному тут до вечера задыхаться работой, рядом с тобой я даже не устал! — улыбался Силантий.
Так вот и потянулось время. Единственное, чего поначалу боялась Никитична, это опоросов. Свиноматки случались разные, каждая со своим норовом. Одна при опоросе лежит спокойно, другая носится по углам, третья, едва поросенок на свет появится, тут же сожрет его. Случалось, при родовых схватках кусали свинарей. Иные вышибали двери и выскакивали во двор.
— Зойка! Лилия! — вернитесь назад! Куда вас черти понесли? — мчится Ольга за свиньями. Те, вырвавшись на волю, ничего не слышат, бегут оголтело куда глаза глядят:
— Эй, Ольга! Давай ко мне в катух загоняй обоих,— открыл сарай кузнец, бывший вздыхатель. Женщина хочет повернуть свиней на ферму, но не тут-то было, заскочили в сарай, увидели барду, с ногами в корыто влезли, пока все ни съели, не успокоились. С полными животами на полу развалились, понравилась барда. Ждут, что еще угостят. Ольга уговаривала, ругала, даже хворостиной пыталась поднять, но не помогло.
— Нет, Оля! Ничего у тебя теперь не получится. Свинья, как девка, уперлась на своем, и хоть лоб расшиби, не сдвинется. Уговоры и хворостина не помогут. Это барда, сама знаешь, пивные отходы, скотина теперь не меньше часа кайфовать будет. Бухие твои звери. Сейчас их не трогай, давай лучше поговорим. Никуда твои свиньи не денутся. Протрезвеют, сами на ферму побегут,— говорил Костя, улыбаясь, и спросил:
— Как живешь, заноза моя?
— Почему заноза? С какой сырости твоею стала?— нахмурилась Ольга.
— Да не ершись. Все ты знаешь, да не соглашаешься.
— С чем?
— Или не понимаешь, почему я доселе в холостых хожу? Сколько лет минуло, а я как на цепи вкруг тебя кручусь, самому совестно, а ничего не могу с собой поделать. Одна ты в сердце моем живешь. Нет равной тебе на всей земле,— вздыхал кузнец, присев на крыльцо.
— Выброси пустое из головы. Не теряй зря время. Сам знаешь, другой у меня. Уже сын растет. Я люблю Силантия...
— Ну, чем он лучше меня? Почему его выбрала? Целых два года я засыпал цветами пороги твоего дома. Ты знала все, но почему не глянула на меня? — говорил человек с обидой.
— Как я убивался за тобой, сколько ночей не спал. Не верил, что уживешься с ним. Ведь ты, как звездочка ясная, он против тебя пыльный лопух.
