Джин Стоун - Тайные судьбы
– Я здесь! – крикнула Чарли, входя в столовую.
– Тебя к телефону в гостиной, – сказала ей знакомая старшекурсница.
В гостиной Чарли сняла трубку и заткнула пальцем свободное ухо, чтобы не слышать топота девушек, сбегавших вниз по лестнице.
Ей звонил не Венс или другой парень, а мать.
– Мама! – воскликнула Чарли. – Почему ты не позвонила мне на этаж?
– Я звонила, но тебя там не было.
В голосе матери чувствовалось непонятное беспокойство.
Чарли опустилась на продавленный бархатный диван рядом с телефоном.
– Что-нибудь случилось, мама?
– Нет, все здоровы. Не беспокойся, никто не умер, – торопливо добавила мать.
Чарли смутилась, потому что мысль о смерти кого-нибудь из родных никогда не приходила ей в голову. О’Брайаны были здоровяками. Непостижимо, чтобы кто-то из них вообще мог умереть.
– Но есть одна проблема, дорогая, – продолжала мать. – Это касается отца.
– Он заболел?
– Нет, дорогая, он здоров.
Пауза затягивалась, и Чарли вообразила, что отец сбежал с какой-нибудь секретаршей с завода или, что было бы для матери еще большим ударом, отказался идти к воскресной мессе.
– Его уволили, – наконец произнесла мать.
– Боже мой, мама, как ужасно.
– Да, – согласилась она.
Чарли вспомнила, что когда-то отца уже увольняли. Чарли тогда было лет восемь или девять, и для нее единственная перемена заключалась в том, что днем папа был дома.
– На этот раз все по-другому, – объяснила мать. – Теперь они вообще закрывают завод.
– Но наверное, он может найти работу еще где-нибудь? – спросила Чарли, глядя в пол.
– Он очень устал. Похоже, что закрывают все заводы. А те, что остаются, они компьютеризируют. А ты знаешь, как отец относится к компьютерам.
– Он что-нибудь себе подыщет, мама.
На этот раз пауза была еще более долгой.
– Он устал, – наконец вновь повторила мать.
Чарли охватила тревога:
– Когда его уволили, мама?
– На той же неделе, когда ты вернулась в колледж.
– И вы мне ничего не сказали?
– Дорогая, мы не хотели тебя волновать. Ты все равно ничем не могла помочь...
– Чем я могу помочь теперь?
– Похоже, он очень не скоро снова найдет работу. Мне ужасно не хотелось тебе звонить, но я решила не откладывать это до Дня благодарения, когда ты приедешь на каникулы.
– В чем дело, мама?
– Дело в том... Мы с отцом боимся, что ты не сможешь вернуться в колледж на следующий семестр.
Чарли смотрела в пол.
– Что? – переспросила она слабым голосом.
– Дорогая, мы знаем, сколько сил ты положила, чтобы получить стипендию и учиться в колледже. Мы очень гордимся тобой. Но наверное, будет лучше, если ты вернешься домой. Ты можешь учиться в здешнем университете.
– Но почему, мама? – Слезы уже подступили к глазам. – Вы ничего не тратите на мою учебу, а я еще подрабатываю на всякие расходы.
– Дорогая, боюсь, отец убьет меня, если я тебе скажу, но мы уже пропустили две выплаты за дом. У нас нет никаких сбережений, все деньги уходили на вас, ребят.
– Я знаю, мама.
– Если ты вернешься домой, то сможешь работать в магазине у Фелисии или еще где-нибудь, а учиться по вечерам... Мы как-нибудь выкарабкаемся... Это только на время. Пока отец не найдет работу.
Чарли не могла поверить тому, что слышала.
– Твой брат Бобби не может ничем помочь. Он еле сводит концы с концами, ведь у него жена и маленький ребенок.
Чарли с возмущением подумала о старшем брате, который «должен» был жениться и так и не завершил учебу в колледже.
– Что, Данни тоже уволили?
– Конечно. Вот что значит следовать по стопам отца.
Остальные трое детей, Морин, Шейла и Шон Патрик, были младше Чарли, а Шону Патрику было всего восемь.
– Морин работает в супермаркете, но ей нужны деньги на наряды. Ты помнишь, сколько расходов было у тебя в школе. А Шейла по вечерам подрабатывает няней...
Голос матери почти замер. Потом послышались всхлипывания.
– Не расстраивайся, мама, – подбодрила ее Чарли, прощаясь со своими мечтами.
– Дорогая, ты знаешь, я бы никогда не попросила тебя, если бы...
– Все в порядке, мама. Мы ведь одна семья. Вы для меня важнее колледжа. К тому же отец может скоро найти работу, и тогда все уладится.
– Будем надеяться, – сказала мать без всякой убежденности.
– Мы все устроим, – говорила Чарли. – Наверное, это ничего, если я пропущу один семестр. Может быть, мне сохранят стипендию до следующего учебного года. И тогда все будет прекрасно.
«А может, и не будет», – подумала Чарли, кладя трубку. И еще она с возмущением подумала о несправедливости, царящей в мире, когда Венс Ховард, не считая, тратил деньги на вечеринки и наркотики, а Тесс и Марина в один день выбрасывали на наряды такие суммы, что О’Брайанам их бы вполне хватило на две выплаты за дом.
Глава 8
Тесс не могла поверить, что подруги считают ее лесбиянкой. Она приложила столько сил этим летом, чтобы изменить свою внешность; она старалась походить на них. И тем не менее они считают ее лесбиянкой. И все потому, что ей не звонят молодые люди, потому, что они не приглашают ее на свидания. Тесс провела без сна почти всю ночь. Она рассматривала себя в зеркале в поисках предательских признаков, задавая себе один и тот же страшный вопрос: «Неужели я лесбиянка?» Может быть, это нечто такое, о чем сама не догадываешься, а другие люди видят со стороны? Например, выходишь из туалета и не замечаешь, что у тебя к юбке прилип кусок туалетной бумаги, а все вокруг замечают и смеются.
Тесс вспомнила, что как-то в темном уголке «Лавки букиниста» наткнулась на фотографии обнаженных женщин. Она удивилась, но просмотрела их все до одной. И тогда она ощутила в себе некое подобие волнения, особенно при взгляде на одну из фотографий. Это был снимок длинноволосой брюнетки с упругими полными грудями. Тесс не могла не признать, что это действительно прекрасные груди, с большими темными сосками, которые, похоже, кто-то только что целовал. Одной рукой брюнетка скромно прикрывалась, пальцы другой слегка касались кончика ее высунутого языка. Даже теперь при воспоминании о фотографии Тесс чувствовала приятное тепло.
Господи, неужели она лесбиянка?
Господи, а если Делл?
Может, Делл любит ее именно поэтому? Может, Делл хочет видеть ее обнаженной, в той же позе, что и брюнетка на фотографии?
Тесс медленно поднесла руку к губам, наблюдая за собой в зеркало. Она высунула язык, лизнула кончики пальцев и попыталась определить, выглядит ли она сексуально. И решила, что выглядит глупо.
Она погладила руками груди и живот. Может ли так быть, что тебе почти двадцать, а ты не знаешь, что ты лесбиянка? Но ведь она собирается замуж за Питера Хобарта, разве не так? И она очень, очень этого желает. Разве лесбиянке хочется замуж?
