Лаура Дэниелз - Закон желания
Внимательно выслушав Даффи, Эрл вдруг повернулся и порывисто притянул ее к себе.
— Солнышко, ты… — Он умолк так же внезапно, как начал говорить. Его горло будто сжало спазмом.
Подняв голову, Даффи увидела, что в глазах Эрла дрожит влага.
В ту же минуту ее сердце болезненно сжалось — она не поняла, а почувствовала, как мучительны мысли и воспоминания, наполняющие его существование.
— Эрл… — Ее голос дрогнул, по щекам покатились слезы. — Эрл…
— Даффи! — Он судорожно стиснул ее, прижался лицом к теплой макушке и незаметно для себя самого стал покачиваться…
Они долго стояли так, доверчиво прижавшись друг к другу, объединенные щемящим и одновременно сладостным чувством полного взаимопонимания. И словно черное бархатное покрывало опустилось на них, поглотив свет и внешние звуки, но оставив и даже обострив ощущения. Ни Даффи, ни Эрл никогда не переживали таких волшебных минут — в них почти не было эротики, их словно поглотило непередаваемо прекрасное ощущение единства. Для обоих подобный опыт был внове, и они с трепетом прислушивались к тому, что наполняло сейчас их души.
Эрл вдруг с изумлением обнаружил, что его сердце оживает. У него промелькнула странная мысль, что, наверное, такие же ощущения испытывают деревья, когда весной на их ветвях набухают почки.
Потом в его мозгу возник другой образ. Мрачное помещение, под ногами скрипит что-то похожее на слежавшийся пепел, неподвижный воздух кажется плотным как кисель и хочется поскорее выбраться отсюда… хоть куда-нибудь. Но ничего не разобрать в непроглядной сизой мгле, все направления кажутся одинаково неверными. И вдруг возникает нечто похожее на сияющую щель. Она медленно расширяется, как будто это… дверь! Льющийся внутрь свет манит, притягивает, затем мягко охватывает и увлекает за собой наружу. А там… пьянящая свежесть воздуха, журчание ручья, щебет птиц, шелест пронизанной солнечными лучами листвы!
И все это изумительное великолепие почему-то называется одним словом — Даффи.
— Солнышко… — тихо произнес Эрл, не замечая ползущей по щеке слезы. Взяв лицо Даффи в ладони, он наклонился и прошептал, касаясь губами ее губ: — Ты не представляешь, как я счастлив, что узнал тебя…
— Эрл! — срывающимся шепотом воскликнула она. — Я… — Ее голос сорвался — как раз вовремя и, возможно, к лучшему, потому что она была на волосок от признания.
В следующее мгновение Эрл нежно прильнул к ее приоткрытым вздрагивающим губам.
Они вновь надолго застыли, слившись воедино, поглощенные поцелуем, который поразительно отличался от всех предыдущих тем, что был наполнен каким-то новым смыслом. И еще он был окрашен столь мощным приливом чувственности, что это вызывало почти болезненные ощущения.
— Я хочу тебя, — сказала Даффи, когда поцелуй завершился. Она произнесла совсем не то, в чем едва не призналась несколько мгновений назад, но тоже было чистой правдой. — Иди сюда.
Взяв Эрла за руку, она повела его к своей кровати…
18
С того дня отношения Даффи и Эрла вошли в новую фазу, более спокойную и глубокую.
Оба стали как-то иначе воспринимать друг друга и порой тайком наблюдали один за другим. Не раз и не два бывало, что то Даффи ловила на себе задумчивый взгляд Эрла, то наоборот.
Близился праздник — день основания Роджером фермы «Энимал-парк». Дата была не круглой, поэтому отмечать ее решили без пышных торжеств, в узком кругу. Позже Даффи узнала, что упомянутый круг, кроме хозяев, включал в себя также обитателей соседней фермы «Жимолость» — Джейн и Макса Джорданов с сынишкой Ники, — главного констебля Томаса Джордана с супругой и, разумеется, работников фермы «Энимал-парк».
Даффи предстояло приготовить праздничный обед, чему она очень обрадовалась, так как подобная задача являлась для нее своеобразным полем творческого применения кулинарных талантов.
Дня за три Эрл обзвонил всех друзей, приглашая на праздник, который был намечен на уик-энд, а именно, на субботу.
Повесив телефонную трубку после разговора с главным констеблем, он с каким-то странным выражением взглянул на Даффи.
— Что случилось? — спросила она.
— Нэнси в городе.
Услышав это, Даффи невольно усмехнулась: точно таким тоном можно было сказать: «В Норисейг вошли войска Вильгельма Завоевателя!».
— Ну и что? Ты-то здесь при чем?
Эрл задумчиво покачал головой.
— Томас рассказывает странные вещи: Нэнси разгуливает по городу, призывая всех и каждого убедиться в том, что она жива-здорова и никто ее не убивал.
— Так это же замечательно! — обрадовалась Даффи.
— Это… странно. Что-то здесь не так.
— Брось! Не стоит быть таким подозрительным.
Однако Эрл не спешил разделить подобное мнение.
— Ты ее не знаешь, — тихо произнес он. — Ты ее не знаешь…
На этом сюрпризы не кончились. В пятницу прибывший к ужину в инвалидном кресле Роджер сообщил, что несколько минут назад беседовал по телефону с Нэнси.
— Мы так мило поговорили, — сказал он. — Вспомнили мою Айрис. Девочка была так мила…
— Девочка? — нахмурился Эрл.
— Да, Нэнси. Она так переменилась, такая вежливая стала, деликатная. Я, говорит, дедушка, в воскресенье уезжаю и теперь уже долго здесь не появлюсь, так нельзя ли мне навестить вас на прощание, а заодно и с праздником поздравить по старой памяти? Только если Эрл не будет против моего визита. Потому что, говорит, я никому не хочу портить настроение. — Роджер покосился на Эрла. — Мы условились следующим образом: если ты не пожелаешь видеть здесь Нэнси, я предупрежу ее по телефону, чтобы не приезжала, а если не позвоню, она прибудет. Так что? Ты как?
Взглянув на Эрла, Даффи увидела, что он темнее тучи.
— Ну так как быть? — вновь спросил Роджер. — Звонить Нэнси или нет? Правду сказать, мне бы хотелось взглянуть на нее, прежде чем она уедет.
— Зачем тебе это вдруг понадобилось? — сухо произнес Эрл.
Роджер пожал плечами.
— Трудно объяснить. Они с Айрис так похожи внешне… Я просто посмотрю на нее — и все.
— Чего ты боишься? — спросила Даффи. — Что может сделать тебе Нэнси?
— Не знаю. Я не доверяю ей.
— Но ведь она приложила столько усилий для твоей… реабилитации, если хочешь. Ведь теперь всем известно, что ты никого не убивал.
— Да она и недолго здесь пробудет, — вставил Роджер. — Ей нужно собираться в дорогу, так она сказала.
После паузы Эрл сдался.
— Ну хорошо, пусть приезжает, — холодно произнес он. — Но, если что, пеняйте на себя!
Даффи узнала ее, как только увидела. Это была, если можно так сказать, практически та же миссис Олдсмен, только помолодевшая и значительно сбросившая вес. В остальном мать и дочь были поразительно похожи. Как и у миссис Олдсмен, у Нэнси были огромные голубые глаза, кораллового оттенка губы, высокие скулы и светлые вьющиеся волосы редкостного золотистого оттенка.
