Тори Файер - Твое имя — страсть
— Ничего, — тихо ответила она. — Всем малышам нравится мягкое и блестящее.
Она воткнула заколки в ткань лифа, взяла прядь волос и стала ими водить по щечкам Бадди. Мальчик засмеялся, показывая зубик и покрасневшее пятнышко рядом, где готовился проклюнуться второй.
— Десны беспокоят, молодой человек? — пробормотала Моника и слегка потерла набухшее место пальцем. Бадди мгновенно его ухватил и принялся, причмокивая, сжимать деснами.
Как зачарованная Сандра смотрела на малыша, укрытого мерцающей вуалью волос, и на удивительно нежное лицо девушки, мгновенно установившей такое полное взаимопонимание с ребенком.
— «Имя ей Женщина, и она живет там, где не существует времени», — произнесла она вслух. И тут же услышала рядом голос брата.
— Да.
Моника медленно подняла голову. Стив посмотрел ей в глаза. Он боялся увидеть в них алчность. Но не увидел ничего. Только глубокую грусть и фиолетовую тайну. Моника ускользала от него.
— Куда это малыш Гордон сбежал? — разнесся по дому громкий мужской голос.
— Он со мной, папа! — крикнула Сандра, обернувшись.
— Ну так тащи его сюда! Бетти и Линнетт летели не затем, чтобы поболтать со стариком!
Стиснув челюсти, Стив тоже повернулся к отцу и бросил на него такой взгляд, который остановил бы любого другого, только не Диксона-старшего. Положив по руке на талию каждой из женщин, он подтолкнул их к сыну.
— Вот он, девочки, мой старший сын и наследник, единственный на Земле человек упрямее меня. Первая же, кто подарит мне внука, получит больше бриллиантов, чем уместится в обеих ладошках.
По комнате прокатилась волна смеха.
— Я просила его этого не делать, — прошептала Сандра брату.
Стив что-то проворчал.
— Познакомь его с Моникой. Может, он тогда уяснит…
— Чтобы он что-то уяснил, ему надо ткнуть в нос, да посильней. Знаешь что? Я это сделаю!
— Стивен, ты не можешь.
— Черта с два, не могу!
— Он твой отец. А что еще хуже, это не поможет. Он так отчаянно хочет Диксона-четвертого, что начал в последнее время запускать горячих жеребцов и в мой дом.
— Так вот почему ты притащила сюда эту, как ее там? — прорычал Стив.
Сандра ничего не ответила — отец с пышными брюнетками по бокам был уже в двух шагах.
Она прикрыла глаза, мысленно произнесла молитву и быстро сказала:
— Привет, пап! Я хочу тебя кое с кем познакомить. Ее зовут Моника Семс, она… она… — Сандра повернулась, чтобы привлечь Монику поближе, и замерла.
Девушки не было. Позади стоял один Джек с сынишкой на руках.
12
Хотя в небе сияла полная луна, заливая землю серебряным светом, Стив не осмелился ехать на Луг обрывистой короткой тропой. Он скакал по старой дороге и старался ни о чем не думать — ни о яростной стычке с отцом, ни о грусти в аметистовых глазах, ни о ледяном страхе, который охватил его, когда, обернувшись, он увидел, что Моники нет. Словно ее и не было никогда. Исчезла, не сказав ни слова, не оставив надежды…
— Лето еще не кончилось, — упрямо твердил Стив. — Она не могла уехать.
На притихшем, залитом лунным светом Лугу трепет осиновых листьев мягко нашептывал об исчезающем лете. Но вот в ночи разнеслось тихое лошадиное ржание. Черт ответил и быстро затрусил к загону, устроенному в ложбинке.
От топота лошадиных копыт Моника рывком села. Она спала, но всего лишь несколько минут. Все надеялась, что Стив приедет к ней после бала, и боялась, что уже не увидит его. Даже теперь все еще не верила своим ушам. Ей так хотелось услышать приближающийся к Лугу стук копыт, что он мерещился ей уже не раз, когда начинала погружаться в сон. Тут же просыпалась с колотящимся сердцем и слышала только безмолвную тишину.
На этот раз звуки были наяву. Девушка вскочила, распахнула дверь хижины.
— Моника!
Она побежала к нему в лунном свете, не в силах скрыть свою радость. Стив поймал ее в объятия, прижимая к себе. На лицо ему упали горячие капли.
— Я так боялась, что ты не приедешь! — Снова и снова повторяла Моника, улыбаясь, целуя его и плача. — Я так боялась!
— Почему ты ушла? — требовательно спросил он, но ответом ему были лишь слезы, новые поцелуи и яростная сила обвившихся вокруг шеи рук. — Детка, — прошептал он, потрясенный чувствами, которым не знал названия. Глазам его вдруг стало так же горячо, как коже от ее слез. — Детка, все хорошо. Что бы там ни было, все хорошо. Я здесь… Я здесь.
Он отнес ее в хижину и, выпустив из объятий, положил на скомканное одеяло, забыв о своем гневе и вопросах, которые собирался задать. Сейчас Стив хотел только одного — утешить ее. И добился своего — наконец жаркий дождь слез кончился, утихли и рыдания, терзавшие ему сердце.
— Из-звини, — промолвила Моника. — Я собиралась быть стойкой, как осины. Они так ярко заполыхали в осенних нарядах, и изморозь им нипочем.
Стив осыпал ее нежными поцелуями, легко касаясь губ и мокрых ресниц, потом плотно прижал к себе. Постепенно Моника расслабилась. Ее тело вновь стало гибким, податливым, мягко прильнуло к груди любимого. Закрыв глаза, Стив наслаждался его ароматом и теплом, а когда ощутил нежные губы на своей шее, почувствовал, как непокидавшая его боль отступила.
— Теперь можешь рассказать, в чем дело? — спросил он, потираясь щекой о прохладный шелк ее распущенных волос.
Моника покачала головой.
— Теперь все хорошо. Ты здесь.
— Но что?..
Ее язычок обвел мочку его уха, и он забыл о вопросе. Руки Стива прошлись по спине Моники жестом, несшим наслаждение и утешение. В ответ горячий язычок толкнулся в отверстие ушной раковины.
— Будешь так делать, попадешь в беду, — мягко предостерег он.
— Лучше попаду к тебе в рубашку, — пробормотала она и нежно провела рукой по его груди, слегка коснувшись напрягшегося соска.
У Стива перехватило дыхание.
— Давай найдем более разумный выход, — предложил он. — Как насчет моих брюк?
Улыбнувшись, Моника куснула его за ухо. Потом повернулась в поисках рта. Она дразнила его, как это делал когда-то он, легко касаясь губами губ, обводя языком их чувствительный ободок. Не в силах более терпеть, Стив слился с ней в страстном поцелуе. Он так хотел этого, что застонал, когда Моника отстранилась.
— Иди сюда, — произнес он нетерпеливым голосом.
Моника затрепетала, предвкушая все те ласки, которыми Стив обычно одарял ее. Но ей хотелось так же возбудить и удовлетворить его, доставить ему наслаждение. Только вот захочет ли он дать свободу ее любящим рукам? Почувствует ли в прикосновениях все то, чего она не могла выразить словами?
