Барбара Картленд - Звезды в моем сердце
– Прошу вас, – сказала она. – Я думаю, вам не следует так говорить со мной.
– Но почему? – спросил он. – Вы прекрасно знаете, какое впечатление ваша красота производит на мужчин. Почему я должен вести себя иначе?
Гизела отвернулась от него. Интересно, а как бы поступила на ее месте сама императрица?
– Вчера вечером, когда вы вошли в эту комнату, – продолжал лорд Куэнби, – я ненавидел вас со всей злобой и бешенством, на которые только способен человек. Эти чувства жили во мне так долго, что отравили все мое существование. Но когда вы появились в дверях, вся в белом, мне на секунду показалось, будто я сошел с ума. Ко мне приближался сам ангел, столь юное существо, чистое и незапятнанное, что мне стало смешно, как я мог даже на минуту поддаться тем чувствам, которые так долго теплились и зрели в моей душе. Я сказал себе: все это одна только видимость, фасад, за которым прячется женщина, чтобы мир не узнал, какая она на самом деле. Но когда вы ушли к себе, передо мной открылась истина: вы такая, какой кажетесь. И поэтому простите меня.
Он еще раз поднес ее руку к губам и почти с неохотой отпустил. Гизела поднялась и, обойдя столик, встала у камина. Лорд Куэнби на секунду замешкался и, вместо того чтобы встать из-за стола, смотрел на нее не отрываясь.
– В чем ваш секрет? – наконец спросил он. – Сегодня утром я наблюдал за вами, когда вы осматривали лошадей. Кажется, даже они поняли: происходит что-то необычное, когда вы дотрагивались до них. А может, вы ангел, способный завораживать и людей, и животных?
Гизела смотрела на огонь.
– Я уже заметила вам, милорд, что, мне кажется, вы не должны говорить такие вещи.
– Но если это выше моих сил? – воскликнул он. – Вчера я не мог не высказать всего, что так долго меня терзало. Сегодня, когда весь яд выплеснулся, ко мне пришло какое-то новое чувство.
– Вы все равно не должны так говорить, – повторила Гизела.
– Но почему? – спросил он. – Другие мужчины открывали вам свои чувства. Или вы хотите отказать мне в этой милости, которую даровали другим?
– Откуда вам это известно?
– Вся Европа следит за самой красивой императрицей и обсуждает ее, – усмехнулся лорд Куэнби. – И хотя я верю в вашу чистоту, я не могу поверить, что ваша красота не служила причиной того, что вы много раз выслушивали гораздо более страстные речи, нежели услышали сегодня от меня.
– Возможно, я позволяла некоторым говорить, – заявила Гизела с неожиданной для себя смелостью.
– А мне не позволите? – спросил он. – Значит, я не прощен.
– Я не говорила этого, – сказала она. – Просто… дело в том… что…
– Да?
Он улыбался, глядя на нее. Теперь, когда он встал из-за стола, ей приходилось запрокидывать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Просто… мы не знаем… друг друга, – запинаясь, проговорила она, почувствовав себя застенчивой школьницей, а вовсе не зрелой, опытной женщиной, за какую она себя выдавала.
– Но сколько у нас времени? – парировал он. – Сегодняшний вечер! Завтра с нами будет ваша фрейлина. Думаете, я не благодарил всевышнего на коленях за эту отсрочку, за эту великолепную возможность побыть с вами вдвоем, которой, возможно, никогда больше не будет? Ну разве я не поступил бы как последний болван, если бы не воспользовался таким случаем, чтобы объясниться с вами?
Гизела не знала, что ответить. Она предпочла взглянуть на часы.
– Думаю, мне следует подняться наверх, навестить графиню, – сказала она. – Скоро нужно будет переодеваться к обеду.
– Вы ускользаете от меня, – тихо промолвил он. – Очень хорошо. Я отпускаю вас… но с условием, что вы не заставите графиню обедать с нами.
– Ничего не обещаю, – ответила Гизела.
Она пошла к выходу, чувствуя себя рядом с ним совсем маленькой. Он открыл перед ней дверь. Не глядя на него, она вышла в холл и стала подниматься по лестнице. Она шла, не оглядываясь, не смотря по сторонам, но все время ощущая его взгляд. Он не сводил с нее глаз, и, только поднявшись до спасительной лестничной площадки и укрывшись в своей комнате, она не выдержала напряжения.
Гизела вбежала в спальню и захлопнула за собой дверь. Горничных там не было, и она смогла посидеть у огня, сжав пальцами виски. Что происходит? Что он говорит? Почему все так переменилось? Гизела уже совершенно ничего не понимала. Она была сбита с толку, встревожена, хотя не напугана.
Гизела не знала, сколько просидела у огня. Она виновато посмотрела на Марию, когда та вбежала в комнату и при виде ее воскликнула:
– Мне не сказали, что вы поднялись к себе, майн фройляйн. Вы будете отдыхать перед обедом?
– Да… нет… не знаю, – призналась Гизела. Но, увидев недоумение на лице камеристки, добавила: – Я должна поговорить с графиней.
Однако разговор не состоялся. Графиня спала. Как объяснила Фанни, графиня проглотила одну таблетку, потому что в ее состоянии самое лучшее – как можно больше спать, только так, возможно, ей удастся избавиться от лихорадки.
С покорностью, которая, по-видимому, от нее ожидалась, Гизела ненадолго прилегла на диван. Потом она приняла ванну и отдалась во власть Фанни, которая расчесала щеткой ей волосы, а потом Марии, чтобы сделать массаж лица с кремом и душистым лосьоном. Затем принесли из гардероба платье. Это было газовое платье бледно-бледно-зеленого цвета, какой бывает у самых первых весенних листьев, с бриллиантовыми капельками, поблескивавшими, как роса, в красиво уложенных складках юбки.
Когда Гизела была почти готова, раздался стук в дверь, и Мария поспешила узнать, в чем дело. Она вернулась в комнату с подносом. На нем лежал стебелек орхидеи с цветами в виде звездочек.
«Это очень непредсказуемые цветы», – говорил лорд Куэнби, уверяя Гизелу, что они похожи на нее. Но на самом деле, как считала Гизела, непредсказуемым был он сам. С тех пор как она прибыла в замок Хок, не было ни минуты, чтобы он не удивлял ее.
А что произойдет сегодня, когда они будут обедать вдвоем? Сердце Гизелы сильно забилось от страха или радостного ожидания – она сама не знала.
Она прикрепила орхидею к корсажу большой бриллиантовой брошью и посмотрела на себя в зеркало. Фанни и на этот раз украсила ей прическу бриллиантовыми звездами, на шею Гизела надела бриллиантовое колье, а на руке блестел такой же браслет. Она была готова. Платье не было таким замысловатым, как то, что она надевала вчера вечером. Гизела выглядела в нем юным, почти эфирным созданием. Почти как водяной эльф. Девушке показалось, что она могла бы быть одной из нимф, которые танцуют в розарии вокруг фонтана, когда расшалятся.
Теперь, когда она была полностью готова, Гизела с удивлением обнаружила, что ей совсем не хочется идти вниз. Но это был не страх. Она как будто хотела предотвратить драму, которая вот-вот должна была начаться, и в то же время не могла себя заставить открыть первую страницу.
