Элла Фельдбуш - Найти в себе силы
— Не-ет. Мы просто хорошие знакомые. Кстати, зовут меня Людмилой. — Ляля постеснялась вместо имени назвать свое детское прозвище.
— Приятно познакомиться. Знаешь, а мне Сергей столько про тебя наговорил. Правда, что ли, в музыкальном учишься?
— Ну да. А ты чем занимаешься?
— А я, Люд, работаю. С утра до ночи вкалываю. В массажном салоне.
— Ясно. Ты здесь со своим парнем? — почему-то вдруг поинтересовалась Ляля.
— Ну, «с парнем» — это громко сказано, — покуривая, произнесла Тома. — Тусуемся вместе время от времени, вот и все. В «Саграде» все классные ребята и оттягиваться умеют.
В коридоре послышалась возня: народ начал расходиться по домам.
— Том, ты идешь? — окликнул новую знакомую Ляли мужской голос.
— О, мой, кажись, засобирался. Слушай, не дашь мне свой телефончик? Может, как-нибудь созвонимся, — предложила Ляле Тома.
Девушки обменялись телефонами, и Тома отправилась в прихожую одеваться.
Тусовка рассосалась довольно быстро: кто поехал домой, кто к друзьям, а кто — в клуб, до самого утра. Ляля с Сергеем остались наедине, что их даже обрадовало. Ляля поначалу предложила помочь с уборкой и даже сама принялась собирать бутылки, разбросанные по комнате. Сергей улыбнулся и махнул рукой: плюнь, мол, завтра сделаю. Они плюхнулись на разобранный диван, и разговор завязался как-то сам собой. Выяснилось, что после ссоры с родителям металлисту, которого нынче знала вся Москва, было куда податься. У Сережи рано умерла бабушка, завещавшая любимому внуку квартиру.
— Так, погоди, ты уже давно один живешь? Лет десять?
Сергей недоуменно уставился на Лялю:
— Пять. Я же говорю, в семнадцать из дома ушел.
Настал черед Ляли удивленно замолчать. Она-то решила, что Сереже хорошо под тридцать. Откуда тогда взялось это странное спокойствие? Философское отношение к жизни, которого девушка у сверстников раньше никогда не встречала? Ей порой казалось, что перед ней мужчина лет сорока, который столько всего повидал, что его уже ничто особо не трогает. А получается, Сергей всего-то на пять лет ее старше. Правда, как выяснилось, три года из этих пяти парень как раз и провел на «системе». В Сергеевой созерцательности, отстраненности, а то и откровенном пофигизме скорее виноват был героин. Если прочно сидишь на игле, ничто, кроме наркоты, уже не волнует.
Сергей поведал Ляле свою историю. В рокерской среде парень, оказавшийся талантливым музыкантом, тут же начал пользоваться популярностью. На героин его подсадила любимая девушка, она же первая солистка «Саграды». На начальном этапе перед клубными выступлениями Сергей так волновался, что не клеилось ничего: ни тексты, ни музыка. Время шло, вдохновения все не было. Вот тогда он и попробовал белый порошок. И свершилось чудо: первые же написанные под кайфом песни превратились в хиты. Нет, героин вовсе не призвал из заоблачных высот некую неведомую музу. Честно говоря, слышанные Сергеем байки о «расширении сознания» тоже оказались полной ерундой. Однако «лекарство» сняло беспокойство, позволило расслабиться, не мучить себя бесконечной самокритикой. Сергей мог вполне обойтись и без наркотика. Вот только с ним жизнь казалась куда проще… Он выбрал легкую дорогу, не зная, в какую пропасть она его заведет.
Когда пришло время сочинять что-то новенькое, Сергей уже не утруждал себя муками творчества. Нюхал, брал в руки гитару, и работу словно бы делали за него. Подобная легкость в какой-то момент его испугала. Тогда он и предпринял первую попытку завязать с героином. Но, кроме боли, плохого настроения и негодования всей группы (без героина он теперь не мог написать и строчки), никакого результата это не принесло. Сергей понял: если он бросит сочинять, от него все отвернутся. И вообще, жалко было зарывать в землю талант, о котором ему все уши прожужжали участники группы и многочисленные поклонницы.
Он продолжал нюхать, но в какой-то момент этого стало недостаточно. Тогда на помощь пришел шприц, и Сергей начал колоться. Героин под рукой был всегда: «Саграду» регулярно приглашали самые разные клубы, и услуги ансамбля неплохо оплачивались. Сергей оставался главным человеком в группе, пока был в состоянии писать песни. То есть пока употреблял героин. Где-то через год до него наконец дошло, что речь идет о жизни и смерти, а не просто о музыке и песнях. Девушка уже давно исчезла в неизвестном направлении с другим парнем. Но завязать не получалось, сколько Сережа ни старался…
Однако на этой грустной теме они с Лялей не остановились. Напротив, специально для нее Сергей тут же исполнил пару медленных, прочувствованных песен. И пояснил:
— Вот это писал для души. В клубах за такое не платят.
Ляля им любовалась. И как раньше не замечала, какой он милый? Не красавец, но симпатяга. И вежливый, не то что остальные ребята на сегодняшней тусовке. И талантливый… Раньше у нее просто глаза были закрыты: после рокового вечера она парней не видела в упор. Сергей же старался ее развеселить как мог. Пересказав все случившиеся с ним гастрольные анекдоты, он перешел к историям из своей студенческой жизни:
— Люд, я ведь год на экономическом отучился, еще до ссоры с предками. Местечко было — дай Бог! Мы там чем угодно занимались, кроме науки. А преподы были: один другого лучше. Об одном, по истории экономики, легенды ходили: мол, ему экзамен даже отличники только с третьего раза сдают. А все остальные — с шестнадцатого. Предмет был зубодробительный: учи, не учи, ничего не поможет. А староста наш где-то пронюхал, что этот самый Алексей Сергеевич любит заложить за воротник. Ну, мы собрались всей группой, решили, что его слабостью надо воспользоваться. Купили бутылку водки. Экзамен на кафедре проходил, прямо за столом, где обычно ученый совет собирается. Там еще графин с водой стоял. Ну, мы не долго думая всю водку в графинчик и перелили. Выглядит очень прилично, пока пробку не подымешь. Начался экзамен. Мы билеты разобрали, сидим, ждем и трясемся. Алексей Сергеевич как раз решил себе воды налить… Приоткрыл графин, принюхался. И вот, представь себе, со стуком графин закрывает, встает, разворачивается и, ни слова не говоря, выходит из кабинета.
— Ужас какой! — воскликнула Ляля. — Он жаловаться пошел?
— Ага, — продолжал Сергей. — И мы все так же подумали: явится сейчас с деканом и покажет нам кузькину мать. Поворачиваемся к старосте, тот только плечами пожимает: «Откуда я знаю, может, он в завязке!» Тут я, как самый смелый, заявляю, что надо избавиться от вещественного доказательства. Вскакиваю, хватаю графин — и в туалет. Водку вылил, воды из-под крана вместо нее налил. Не дыша, полетел обратно. Успел, слава Богу, препод еще не вернулся.
