Марина Львова - Саня или двойная свадьба
На крыльцо с шумом прошел Николай, громко топая своими высокими сапогами.
— Доброе утро, Саша! Ну, милые дамы, вам сегодня чистить рыбу. Мы ее добыли, вам ее готовить.
— Мы уже приготовили обед, а Саша привезла с собой из Москвы изумительные котлеты, — смеясь, ответила Мила, надеясь, что нам удастся избежать чистки рыбы. Но, увы, Николай был непреклонен. Мила вооружилась большим ножом и стала потрошить рыбу.
— Сначала нужно ее почистить, — командовал Николай.
— Она скользкая и противная, — жаловалась Мила.
— А ты рыбу любишь есть?
— Люблю, только когда она жареная.
Перебранка Милы с Николаем вывела меня из задумчивости, я схватила тяжелый нож и бросилась на помощь Миле. Но Николай продолжал изводить нас с Милой своими замечаниями. Максим, напротив, молча застыл на стуле, глядя на нас своими огромными глазами. Почему я раньше не замечала, какие у него длинные ресницы?
— Рыбу нужно чистить с хвоста, — продолжал свои наставления Николай.
— Вот только непонятно, почему она гниет с головы, — ехидно промолвила Мила.
— Ты на что это намекаешь, а?
Я почти не прислушивалась к разговору Милы и Николая. Все мои силы уходили на то, чтобы делать вид, что я совсем не замечаю, как давит на меня взгляд Максима.
— Ой, она же живая!
— Она просто свежая.
— Николай, рыба шевелится. Я это ясно вижу.
— Бедная Мила, ты что, ничего в своей жизни, кроме мороженой рыбы в магазине, не видела?
— В магазине она хоть не шевелится. Вот, опять, смотри!
Мила взвизгнула и отшвырнула от себя и нож, и рыбу. Николай безуспешно пытался убедить ее в том, что вся рыба снулая, кроме того он ее оглушил молотком. Говорил он очень убедительно, но Мила только мотала головой. Мне ничего не оставалось, как снова взяться за нож. Но чистить скользкую почти живую рыбу было ужасно противно, после слов Людмилы каждая рыбина казалась мне живой. Скользкие рыбьи хвосты так и норовили выскользнуть из моих рук, но, упорно сжав губы, я скребла рыбу.
— Дай сюда!
Максим, молча наблюдавший за моими мучениями, внезапно встал со стула, отодвинул меня от стола и, аккуратно забрав нож из моих пальцев, принялся чистить и потрошить улов.
— Ты что это двигаешь меня, как табуретку?
— Голубушка, на тебя смотреть — так проще самому почистить рыбу.
— Да я слова не сказала.
— Вот именно, что не сказала. Стоит бледная, испуганная, руки дрожат, губы сжала так, что они стали белые. А в глазах такой ужас, словно ты не рыбу чистишь, а ждешь нападения из-за угла. Глядя на тебя, чувствуешь себя злодеем, заставившим девочку совершить убийство.
— Максим, ты не прав. Мы с тобой договорились, что заставим наших огородниц самостоятельно приготовить рыбу.
— Максим-то прав, а ты, Николай, вредничаешь.
Мила подхватила Николая под руку и увела его в дом. Я осталась с Максимом и, как заколдованная, смотрела на его ловкие сильные руки, быстро чистящие рыбу. С голодным мурлыканьем ко мне на колени запрыгнул Барон. Я оглянулась. Клякса и Муська сидели по обе стороны моего стула. Мы молча наблюдали за Максимом, я — с восхищением, кошки — с жадностью. Максим, подобно индийскому факиру, в буквальном смысле заворожил публику, я вместе с кошками, не отрываясь, наблюдала за стремительными движениями ножа, следя за ним взглядом, как за дудочкой.
Через несколько минут он отложил в сторону нож, аккуратно собрал газету с рыбьей чешуей и потрохами и выбросил в мусорное ведро. Кошки выразили свое недовольство мяуканьем, а Барон, вскочив, выпустил когти и вцепился в мои колени. Теперь настала моя очередь возмущаться.
— Ты что, не мог не дразнить кошек? Я теперь буду ходить вся исцарапанная.
— Кошкам нельзя есть сырую рыбу, ее надо ошпаривать.
— Барону все можно, у него столько вредности, что его ни одна зараза не возьмет.
— Ты так его не любишь?
— У нас с ним взаимное уважение, мы стараемся не обижать друг друга.
— Ну все, можно готовить рыбу.
— Она мне в рот не полезет, и Миле тоже, могу поручиться.
— Тогда скормим кошкам, — бодрым голосом проговорил Максим.
— Столько усилий, чтобы скормить рыбу кошкам? Тогда зачем ездить на рыбалку? Вставать приходится рано, сидеть нужно на холоде и в сырости, потом чистить эту пахнущую рыбу, а в результате после всего этого — накормить кошек?
— Рыбалка — это состояние души. Рыбалка — это стремление соединиться с природой и найти умиротворение и покой.
— И непродуктивно потерять уйму времени.
— Саша, ты стала слишком прагматичной.
— Защита диплома меня испортила, я слишком долго планировала и экономила свое свободное время, поэтому не могла позволить себе тратить его ради собственного удовольствия.
— Но теперь ты можешь себе это позволить.
— Нужно привыкнуть.
— Саша, ты консерватор.
— Только не надо вешать на нас с Сашей ярлыки из-за того, что мы другие, и не переносим запаха сырой рыбы.
Мила вместе с Николаем вышли на веранду, Николай нес в руках скатерть, тарелки и приборы.
— Мила, можешь ее готовить. Добрый Максим ее всю почистил и даже кошек не угостил.
— Кошкам нельзя давать сырую рыбу, — монотонным голосом произнесла Мила, явно кого-то копируя.
— Вот почему все знают, а я, как всегда, не в курсе?
— Просто у тебя не было трех голодных громко орущих кошек и очень опытного начальника. Он меня и научил искусству общения с домашними животными.
— Что-то я не помню, чтобы ты умело обращалась с Бароном, когда мы с тобой познакомились.
— Просто, поначалу я оказалась несостоятельной в качестве кошачьей хозяйки.
— Смешно, но мы уже можем подводить итоги и вспоминать.
— И делиться опытом!
— С кем?
— Ну, не знаю… с начальником, например.
— Мила, ты это серьезно? Нашего начальника, по-моему, ничему нельзя научить: он слишком много знает.
— Кто слишком много знает? — Николай с Максимом вытащили на веранду стол и застелили его скатертью. Мила стала помогать им накрывать на стол.
— Наш начальник.
— А тебя это угнетает?
— Нет, что ты! Конечно, восхищает.
— Вы уже решили, что будете готовить из нашей рыбы?
— Насколько я поняла, Николай, ее собирались сварить нашим кошкам.
— Что?!
— Мила, вот видишь, хоть один человек искренне переживает за судьбу злосчастной рыбы. Николай, вот ты мне ответь, зачем ты ездишь на рыбалку и зачем она тебе?
— Рыбалка — это отдых.
— От чего?
— От стресса.
— Мне кажется, что скорее стресс можно получить, когда насаживаешь несчастного извивающегося червяка на крючок, стоишь в холодной воде, а потом вытаскиваешь из нее ошалевшую рыбешку, ничего не подозревающую о своей дальнейшей судьбе.
