Развод. Вина предателя (СИ) - Лебедева Катя

- Саш, может быть, полностью на обочину съехать или остановиться, спросить, что нужно? - не знаю зачем, но говорю все это мужу.

Но муж никак не реагирует. Он сначала нажимает на педаль газа, пытаясь оторваться, а когда ничего не помогает, бьет по тормозам, увиливая в сторону, чтобы нам не въехали в зад. Все происходит настолько быстро, что сложно даже реагировать на все происходящее.

Нам начинают сигналить мимо проезжающие машины, ведь все же мы в городе и такие маневры не очень-то любят участники дорожного движения. И это нам еще везет, что уже не час пик и дороги полупустые.

- Саша, куда ты, Саш? Скажи хоть что-нибудь, - резко отстегнув ремень безопасности, муж выходит и захлопывает дверь, игнорируя мои вопросы. - Да что за невозможный мужчина, неужели так сложно было сказать? Дети, вы посидите, пожалуйста, в машине, не отстегивайтесь и не выходите. Хорошо?

- Да, хорошо, мам, все в порядке, - хором говорят Алиса и Никита, на что я киваю, отстегиваюсь и тоже выхожу из машины, и в этот момент сердце уходит в пятки, потому что Саша идет навстречу к автомобилю, а за рулем я замечаю его любовницу, и она не собирается выходить, наоборот, она срывается с места и едет прямо на него.

Муж не отходит в сторону, они играют друг с другом, и Саша явно думает, что она остановится, испугается, затормозит, но я вижу, вижу даже издалека, как лихорадочно блестят ее глаза, и понимаю, что раз она на это решилась, то пойдет до конца.

Саша просто не знает женщин, не знает, на что они способны, а эта женщина способна на многое.

Ноги словно свинцом налились, их словно в бетон окунули, я не могу пошевелиться, просто смотрю на происходящее со стороны, и когда происходит непоправимое, и эта девчонка его сбивает.

Я все же срываюсь на крик, и меня словно отпускает. Бегу к мужу и кричу.

- Нет, Саша, нет, нет, - когда я подбегаю к нему. Любовница с победным видом уезжает. - Саша, пожалуйста, Саша, не умирай.

- Я люблю тебя, Полинка, люблю. Я просто хочу, чтоб ты это знала, - хрипя и закашливаясь, говорит Саша, а я боюсь, к нему прикасаться боюсь, что могу ему навредить.

- Не говори так. Не говори. Не говори так, словно прощаешься. Саша, не смей, не смей меня бросать.

Глава 45

Глава 45

Полина

- Глеб, я все равно не понимаю, почему нельзя было мне об этом сказать. Неужели это было так сложно? Объясни мне, как он мог так молча со мной обойтись, как?

Плачу, сидя на металлическом стуле рядом с операционной, и пытаюсь добиться хоть какого-то ответа от Глеба. Он его друг, и судя по тому, что этот друг не сильно то и удивился, когда я ему позвонила и сообщила обо всем, был в курсе, а раз он был в курсе...

Да я вообще ничего не понимаю. Почему он его не отговорил, почему, как он мог это допустить? Глеб ведь никогда не был авантюристом, никогда, и Саша к нему всегда прислушивался.

- Полин, я понимаю, вся эта ситуация тяжелая, неоднозначная, но я тебе могу сказать лишь одно, он сделал это все ради своей семьи, поверь. Ради вас. Да, это все очень рисково, я его отговаривал, но на самом деле поступил бы точно так же, как и он.

Он его сейчас защищает, поступил также, да не верю. Не верю я в это. Глеб бы нашел другой выход, я в этом уверена.

- Эта девка, она уже перешла все границы, и увы, надо было, чтобы она сделала свой шаг, а ее целью был он. Он просто предоставил ей эту возможность. Это все была игра. Да, рисковая, очень рисковая, но эта игра стоила своих свеч.

Да, очень того стоило, что теперь он в операционной. И мне остается только ждать, надеяться и верить. Он явно не ожидал, что вот так загремит в больницу.

- На записи с видеорегистратора видно ее лицо, видно, что наезд совершен умышленно. Ей не отвертеться. И вам больше не будет угрожать никакая опасность, а это самое главное. Для него это было самым главным, чтобы и ты, и дети были в безопасности.

- Он как мальчишка поступил, Глеб. Если бы он только мне рассказал, мы бы что-нибудь придумали, я бы не дала ему эту глупость совершить. Ну неужели вы считаете, что действительно нельзя было найти другой выход? Вы просто не захотели. Возможно, не увидели его, потому что слишком зациклились на проблеме.

Тяжело вздыхаю и растираю лицо руками. Я, правда, так думаю можно было бы найти выход, можно. Вопрос лишь в желании, которого, увы, не было. Он снова все решил, сам, без меня. Семья у него только тогда, когда надо, а не всегда.

- Знаешь, я думала, что он изменился, правда думала, что стал слушать, прислушиваться, перестал подавлять. Я ведь знаю о том, что он делает с продвижением моих книг.

- Что? Он хотел это в секрете сохранить, - перебивает меня Глеб, а потом машет руками и накрывает собственные губы, как бы говоря, что молчит.

- Да, я подслушала случайно. У него не получилось сохранить тайну. Понимаешь, можно сохранять семью, когда все относятся к семье как к ценности, а он после полосы просветления, если она вообще была, снова свернул не туда. Семья — это не одиночное решение, семья — это совместное решение.

- Знаешь, Полин. Семья - это не всегда про совместные решения, - сцепив руки в замок и положив их на колени, начинает Глеб и наклоняется вперед, точно так же, как я. - Не всегда, не всегда мужчина будет спрашивать совет у женщины и знаешь, почему?

Между нами образовывается пауза. Он ждет моего ответа, вернее, вопроса. Мне не хочется его задавать, потому что, кажется, уже все решил для себя. С другой стороны, мне все же любопытно, и не пугает меня, что любопытство сгубило кошку.

- И почему же? - немного осипшим от истерики голосом, спрашиваю у него.

- Потому что мужчина должен иметь смелость, принимать те решения, на которые женщина всегда даст заднюю. Вы слишком осторожны. Вы всегда много думаете, а бывают такие ситуации, когда нужно принять радикальное решение. Вот и все.

Хочу усмехнуться, но не решаюсь, хочу услышать все до конца.

- Он сейчас принял то самое решение, и сделал он это не из-за себя. Он сделал это ради вас. Да, вся эта ситуация возникла из-за его просчета, но он его решает, решает, и это дорого стоит, а главное, у всего есть свой мотив. Он написал письмо тебе на случай, если все закончится плохо. И я знаю, что ты все узнаешь не из бумажки.

Не знаю, но даже если и так, Глеб, он мог мне обо всем рассказать, мог, и пусть бы я не дала своего согласия, он сказал свое грубое «нет» на это. Мог ведь, мог, но не сделал этого.

Между нами виснет пауза, вижу по лицу Глеба, что он хочет мне что-то сказать, но думает, стоит ли. Потирая руки, он то хмурится, то усмехается, а потом все же решается.

- Какое еще письмо? Прощальное? Нет, Глеб, нет, он выживет, выживет. Слышишь? Я еще должна ему за всю эту самодеятельность плешь проесть. Он выживет, слышишь? Выживет.

Когда до меня доходит смысл сказанных слов, голос начинает дрожать от слез, и я хватаю его за руку, да так сильно, что у самой пальцы сводит. Я уверена, ему тоже неприятно, но мне искренне все равно. Никаких прощальных писем, никаких. Ни за что. Ни за что!

- Да выживет, выживет. Ты сама, как? Живот не тянет? Он мне не простит, если с вами что-то случится.

- Да все нормально держимся, - на словах о ребенке меня немного отпускает и, обняв живот руками, откидываюсь на спинку стула.

Мы больше ничего не говорим друг другу, каждый думает о своем и. Пытаюсь понять его слова.

Резкое, жесткое, четкое решение, то, которое женщина боится сделать. Может быть, он и прав, возможно Саша сделал так, как нужно. Не всегда есть возможность победить честным путем, иногда нужно провоцировать. Увы, в нашей жизни так.

В таких рассуждениях проходят десятки минут, и когда дверь в операционную открывается, из нее выходит хирург, я успеваю изрядно устать и просто сижу, смотрю в одну точку, ни о чем не думая. Как только вижу этого мужчину, подрываюсь с места и подхожу к нему.

- Доктор, скажите, что с ним? Что с моим мужем? - ватаюсь за врача, как за спасательный круг, и он, видя мою реакцию, тепло улыбается.