Бывшие. Ты бросил нас (СИ) - Сатор Ариадна

Звонок телефона разрезал тишину. Я вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила его из рук.

Незнакомый номер высветился на экране.

— Да, я слушаю, — сел голос от волнения.

— Марина Владимировна, — услышала я Майкла, и во мне сразу сплелось два чувства: волнение и страх, — я могу за вами приехать?

— Что случилось? — еле проговорила я.

— Саша пришел в себя. Хочет вас срочно с сыном увидеть.

— Да, конечно, я готова. Мы сейчас же с Андреем приедем в больницу.

— Хорошо, дождитесь меня. Я в течение получаса к вам заеду. Вас все равно не пустят без меня к нему.

Я выдохнула, взялась за стол, потому что у меня от волнения закружилась голова.

— Да, конечно, мы вас жду.

Выключила телефон, и предательская слеза скатилась по щеке. Переживания сделали свое дело. Я рухнула на стул и дало себе волю.

— Мам, что случилось? — я подняла глаза и посмотрела на сына.

Даже не слышала, что он зашел на кухню. Вытерла слезу и улыбнулась ему:

— Все хорошо. Сынок собирайся, скоро поедем к отцу.

— Мам, с ним что-то случилось?

Я покачала головой:

— Нет. Он очнулся и ждет нас.

— А почему ты плакала?

— Все хорошо. Это просто переживания за тебя и папу.

Он обнял меня:

— Но ты же никогда не плакала. Точно все хорошо? Или ты от меня что-то скрываешь?

Я прижала его к себе:

— Мальчик мой, я так испугалась за тебя, потом за папу и вот только сейчас смогла отпустить всю эту ситуацию и расслабиться.

— Ты же сама сказала, что все хорошо. Давай Мухоморыча возьмем к папе.

У меня слезы сразу высохли:

— Андрей, ну ты же взрослый мальчик. Кто нас с крысой пустит в больницу? Тем более в реанимацию. Ты хочешь, чтобы у Владимира Сергеевича были из-за нас неприятности?

Он криво улыбнулся:

— Ладно, я все понял.

Мы поднялись и пошли собираться в больницу. Через полчаса, как и обещал Майкл, он подъехал к подъезду.

— Владимир Сергеевич, что мы можем купить для Саши?

Он улыбнулся:

— Марин, мы же договорились, что будем на ты. И Саше сейчас ничего нельзя. Не переживайте, он не умрет от голода, я прослежу за этим. Когда его переведут с реанимации в палату, то вот тогда вы сможете купить все, что хотите. Ему нужно восстанавливать потерю крови и мясо, чтобы скорее наросли мышцы. А так я думаю, что ему больше всего нужна ваша любовь.

Я смутилась и отвернулась к окну. Мне не хотелось показывать постороннему человеку свои чувства.

Когда мы подъезжали к больнице, у меня зазвонил телефон.

— Марина, ты где? Я подъехал к дому, но мне никто не открывает.

— Гриша, мы поехали в больницу к Андрею. Так что ты зря приезжал.

Он не стал меня слушать:

— Я подъеду и буду ждать тебя внизу.

— Не нужно, прошу тебя.

— Даже не возражай мне.

Григорий отключил телефон, а я себя почувствовала неудобно под взглядом доктора. Я увидела, как он стал серьезным. Но я не хочу оправдываться перед посторонним человеком. Да, все сложно, но пока так. Приедет Григорий, и мы с ним все выясним.

Мы остановились на стоянке, недалеко от приемного покоя. К нам вышла медсестра, выдала нам с сыном халаты, и мы строго под ее взглядом натянули на себя. Дальше мы двинулись по коридору к лифту. На нем висела табличка: 'Не для посетителей. Но мы с доктором.

— Марина, заходите, — подтолкнул нас Майкл.

На эти слова медсестра, которая преградила нам путь, тут же отступила. Мы поднялись на пятый этаж и пошли вслед. Кругом были закрытые боксы. Возле одного мы остановились и зашли.

Я даже сразу не узнала моего бывшего мужа. Мне показалось, что щеки его впали и вот эта бледность. Я не ожидала увидеть его под белой простыней с капельницей на руке.

Он улыбнулся засохшими губами и прошептал мое имя.

Я сжала губы, потому что мне было тяжело сдержаться и не заплакать.

— Папа, привет, — Андрей кинулся к нему и обнял его.

Я увидела, что он задержал дыхание. Майкл, тут же оторвал моего сына от мужа, скинул простынь и посмотрел на повязку на животе.

— Так, если вы не будете от больного держаться подальше, я вас выгоню отсюда.

Я кивнула ему и посмотрела на Сашу.

Только бог знает, как я хотела сейчас к нему подойти, прижать руку к его лицу и обнять.

— Марина, ты сказала сыну, что я его отец?

— Я сам знаю, что ты мой папа.

— Спасибо, — одними губами он прошептал, — Я скоро поднимусь отсюда и вас обниму.

Я вас люблю.

— И мы тебя, — прошептала я, мне было тяжело об этом говорить и в то же время так легко, как будто камень кто-то снял с груди.

Мне казалось, что я живу в каком-то заколдованном мире, и вот это все то, что произошло вчера, сняла занавес и показало, что для меня на самом деле важно и кто дорого.

Я протянула руку, чтобы сжать ладонь мужа, но доктор взял меня за плечо и подтолкнул к выходу:

— Так, на сегодня свидание окончено, больному нужно спать.

— Пап, мы тебя с Мухоморычем будем ждать дома.

Саша улыбнулся нам и моргнул мне глазами. Майкл вывел нас в коридор и провел до лифта.

— Любочка, проводи, пожалуйста, посетителей до выхода.

— Хорошо, Владимир Сергеевич.

Она нажала кнопку лифта. Я повернулась к доктору:

— Володя! Владимир Сергеевич, а когда мы можем прийти к Саше.

Он повернулся и посмотрел на меня:

— Марина, мы сейчас ему дадим снотворное, потому что мне нужно, чтобы швы не разошлись. Иначе вся моя работа пойдет коту под хвост. Завтра точно не приходите. Послезавтра моя смена, и я буду вас ждать. Номер телефона мой у вас есть. Позвоните, я вас сориентирую по времени.

Двери лифта открылись, я кивнула ему, и мы шагнули в замкнутое помещение.

47 глава

На улице очень быстро потемнело. Нахмурились тучи, и вот-вот пойдет дождь. Я достала телефон и собиралась вызвать нам такси.

— Марина! — услышала я оклик и обернулась.

Гриша увидел нас у входа и спешил навстречу.

Андрей тут же надулся и отвернулся.

— Я за вами. Жду вас.

Я обняла сына, прижала к себе:

— Григорий, мы же уже все обсудили по телефону. Не думаю, что нам не стоит продолжать разговор. Я приняла решение, что нам нужно расстаться.

— Давай ты не будешь рубить сплеча, а мы все обсудим, как цивилизованные люди. Спокойно, а не здесь у всех на виду. У любой пары бывают разногласия, и можно все решить, если проговаривать их.

— Гриша, я думаю, что нам лучше закончить наши отношения. Мы больше не пара.

Он поднял руки:

— Постой. Давай все обсудим в другом месте, не тут.

В этот момент начал капать дождь. Я посмотрела на небо. Григорий взял меня под локоть:

— Я вас довезу до дома, и мы все с тобой по дороге обсудим.

Тут без вариантов. Погода становилась все хуже и хуже. Я взяла сына за руку и потянула к машине.

Андрей уперся и пытался выдернуть руку:

— Я с ним не поеду.

Я повернулась к нему:

— Ну, сынок, пожалуйста. Я прошу тебя. Давай быстро доедем до нашего дома. Я сегодня очень устала за день.

Андрей посмотрел мне в глаза, поджал губы и кивнул.

Мы выехали со двора больницы и поехали медленно по дороге. Григорий молчал, и я ему была за это благодарна. Мне не хотелось никаких выяснений отношений.

Мы подъехали к моему дому, но при въезде нам преградили дорогу.

Григорий вышел поговорить с этим человеком.

Андрей выскочил вслед и побежал к дому. Я не стала его останавливать.

— Что за остолоп? Я ему говорю: съехать в сторону и пропустить меня, но он уперся и говорит, что пока не сделает свои дела — не отъедет.

Гриша злился, но пытался держать себя в руках. Он бесконечно сигналил впереди стоящей машине и ругался.

— Давай, я лучше пойду. Не нужно заезжать во двор и ругаться с соседями. Кольцо у тебя, мне возвращать нечего. И нового мне тебе сказать тоже нечего.

Он схватил меня за руку:

— Марина, постой. Ты понимаешь, что ты меня подводишь? Я подал ваши документы с Андреем на выезд, и если их отозвать, то мне не разрешат выезд за границу. Давай не будем сейчас рубить сплеча. Я рассчитывал на вас. Мы можем с тобой расписаться, выехать, а через год ты вернешься сюда назад, если тебя что-то не устроит. Ты же понимаешь, сколько денег я в это вложил.