Только ты (ЛП) - Роуз Стефани "Dolche"

— А кто мог подумать, что тебя это так сильно заводит.

Я провел языком по контуру ее губ, и принялся за пижамные шорты. Когда с ними было покончено, я снял через голову топ и всосал сосок. Пейдж выгнулась подо мной, и обхватила мою голову руками. Моя милая девушка просто фейерверк в постели, и я люблю ее за это.

— Мне нужно быть внутри тебя.

Эта потребность была абсолютно правильной. Я уткнулся головой в сгиб шеи Пейдж и скользнул внутрь нее. Я брал ее сильно, глубоко, как и обещал. Пейдж подняла бедра, чтобы я двигался быстрее. На лбу выступил пот. Я поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

— Малыш, я так сильно тебя люблю.

Слова Пейджа заставили меня вдалбливаться в нее еще сильнее. Я хотел заклеймить ее всеми возможными способами. Мне никогда не насытиться ею, неважно как сильно я трахаю ее.

— Я люблю тебя так сильно. Пейдж, пожалуйста, я хочу чтобы ты… Была моей… — Черт, только не снова.

Сколько раз мне еще предстоит прикусывать язык и отводить взгляд в сторону? Я должен сделать ей предложение в ближайшее время, а то чувствую себя полной задницей.

— Я сделаю для тебя все что угодно, буду для тебя тем, кем захочешь. Что ты хочешь, малыш?

— Блядь! Пейдж, я не могу… — Черт.

Я почувствовал, как она пульсирует вокруг меня, и толкнулся сильнее в ее киску. Предложить своей девушке выйти замуж, когда находишься глубоко внутри нее, конечно, не лучшее решение, но она выглядела так, будто готова была сказать — да. Я убрал ее влажные волосы со лба и поцеловал в губы.

— Ненавижу, когда ты приходишь домой поздно, но если ты будешь будить меня так каждый вечер, то попробую привыкнуть.

Я снова ее поцеловал, и она улыбнулась мне в губы.

— Итак… — Я лег на спину и прижал Пейдж к своей груди. — Ты не оставила после себя следов, видимо стареешь… Оу!

Пейдж впилась зубами в мой бицепс.

— Лучше? — Она поцеловала меня в грудь и пристально посмотрела.

Я провел пальцами по ее волосам, стараясь не думать о том, сколько веса она потеряла.

— Гораздо. Ты же пообещала, что заклеймишь меня, помнишь?

Она подняла на меня свой взгляд.

— А есть причина, по которой мне стоит тебя заклеймить? — Она отодвинулась от моей груди и посмотрела на меня. Жесткий взгляд в ее глазах заставил меня смеяться.

— Ты такая чертовски горячая, когда хочешь казаться суровой. — Я обнял ее и перевернулся, нависнув над Пейдж сверху. — Ты должна знать, что для меня в этом мире не существует никого важнее. Никогда. Ты хоть представляешь, как сильно я тебя люблю? И как сильно волнуюсь за тебя? Когда ты пойдешь к врачу? Уверена, что твоя мама сможет пойти с тобой?

— Мне назначено на четверг. Это хороший специалист, потому, надеюсь, что он сможет найти разгадку всех моих болячек. Думаю, что все эти адвилы против боли в суставах уже прожгли дыру в моем желудке. В последнее время мне трудно есть. Паршиво болеть и постоянно быть голодным.

Пейдж скрутила носик и откинулась в сторону. Это объясняло, почему у нее торчали ребра. В течение нескольких месяцев она чувствовала себя все хуже и хуже, и ни один врач не привел аргументы, почему так происходило.

— Магазин «У Венди» должен еще работать. Если ты желаешь, могу достать для тебя мороженое «Фрости».

Пейдж обвила руки вокруг моей шеи.

— Ты что сумасшедший, в такое время бегать за мороженым.

Я поцеловал ее в губы, и погладил щеку большим пальцем.

— Я без ума от тебя. Тебе обязательно надо идти завтра в офис? Я сказал ребятам, что пойду с ними на новый объект, поэтому вернусь быстро. Может, я вернусь прямо сюда, и мы сможем быстро лечь в постель… — Я пошевелил бровями, и она захихикала.

— Принесешь домой «Фрости», и мы сможем договориться. — Она поцеловала меня в губы и прошлась ногтями вверх и вниз по спине.

Вот опять это слово. Дом.

— Все что угодно для тебя, Дейзи.

Я сделаю для нее все. Но единственное, что я хотел бы сделать больше и чего не могу — это выяснить, что именно с ней не так, и помочь ей выздороветь.

ГЛАВА 26

— В течение последних нескольких месяцев вы сдали очень много анализов, — сказала доктор Стивенс, ревматолог, к которому направил меня доктор Рамирес.

Она просматривала мой файл, пока я сидела на смотровом стуле в ее кабинете.

Когда у моей бабушки были проблемы с артритом, она посещала ревматолога, поэтому я предположила, что доктор Рамирес направил меня сюда из-за боли в суставах. Не может быть, Шерлок. Я ходила по врачам, сдавала анализы, но тем не менее чувствовала себя дерьмово, поскольку так никто и не смог поставить диагноз.

Моя мама не смогла пойти со мной, как планировала, по крайней мере, она так сказала. Эван хотел пойти, но не смог покинуть офис, поскольку у Джессики сегодня выходной. Но меня все устраивало. Последнее в чем я нуждалась — это два взволнованных человека, усиливающих мою тревогу, которая и так сейчас на пике. Доктор Стивенс была удивительно молчаливой, но поморщилась, когда ее наманикюренные пальцы перевернули мои результаты анализов.

— Вы что-то видите? Я неудовлетворена, ведь единственное что я слышала, это то, что у меня воспаление и мне нужно больше отдыхать. Я отдыхала месяцами, но ничего не изменилось.

Доктор Стивенс медленно кивнула, встала и подошла ко мне. Я заметила, как зашелестела бумага на столе. И с нетерпением ждала, когда она выдаст все что думает.

— Вы говорите, что все это началось в октябре, когда вы заболели пневмонией? — Она опустила руки мне на шею, нащупывая лимфатические узлы, а затем взяла меня за руки и осмотрела суставы.

Мне было трудно поднять руки.

— Да, — кивнула я. — Я тяжело болела несколько недель, и до сих пор не могу поправиться. Кашель все никак не проходит, иногда мне нужен ингалятор. Хуже всего — это усталость и боль в суставах. Ощущения, будто у меня грипп двадцать четыре часа семь дней в неделю. Пожалуйста, скажите, вы знаете, что это такое? Мне уже осточертело быть подушечкой для игл. Простите, я не должна была все это вам говорить…

Она положила руку мне на плечо и покачала головой.

— Пожалуйста, не стесняйтесь. Вы прошли трудный путь. У вас были какие-то травмирующие события в течение прошлого года, любые стрессовые факторы? — Доктор Стивенс села за свой стол и стала что-то набирать на своем компьютере.

— Мой двоюродный брат умер почти месяц назад. Мы были очень близки. — Я опустила взгляд и отвернулась, но была приятно удивлена: мне удалось произнести это, и мой голос даже не надломился.

— Сочувствую вашей потере. Скажите, после этого симптомы ухудшились?

Я тяжело вздохнула.

— В то время я этого еще не понимала, но да, думаю что да. Боль в суставах ухудшилась, а усталость стала просто невыносимой. Ночью, когда он умер, у меня была высокая температура. Она периодически то падает, то поднимается.

— И вы говорите, что потеряли в весе. У вас проблемы с приемом пищи?

Я снова кивнула.

— Иногда такое ощущение, будто еда не лезет. Предполагаю, что все эти «адвилы» уже прожгли дыру в моем животе. — Я бессмысленно улыбнулась. Когда я успела превратиться из человека, который постоянно радовался жизни и любил заниматься в спортзале в это ничтожество?

— Вы можете открыть рот, чтобы я посмотрела? — Фонарик на мгновение ослепил меня, и доктор принялась осматривать мое горло.

— Хорошо, я все поняла. Вот что я скажу, Пейдж. Мне нужно, чтобы вы сдали еще несколько тестов, но я на девяносто восемь процентов уверена, что знаю, что с вами происходит. Думаю у вас волчанка.

— Волчанка, я… Я не знаю что это такое. Единственный раз, когда я слышала такое название, это когда смотрела сериал «Доктор Хаус».

Доктор Стивенс улыбнулась и кивнула.

— Да, этот сериал значительно добавил осведомленности населению. У нас было несколько пациентов, которые просились сдать анализы, потому что посмотрели сериал. Эта болезнь, одна из тех, которую диагностируют последней — вот почему доктор Хаус предположил ее, когда не смог найти ничего другого, чем можно было бы объяснить состояние пациента. Проще говоря, ваша иммунная система рассматривает ваши органы как инфекцию и нападает на них.