Сын маминой подруги (СИ) - Волкова Дарья
— Вот так вот, — вздохнула Наталья Николаевна и перелистнула страницу альбома назад.
Ульяна смотрела на открытую страницу, на свадебную фотографию. На ней и правда была довольно странная пара — очень красивый жених и достаточно невзрачная невеста, которую не скрасил даже свадебный наряд. И от всей этой истории ощутимо горчило. Почему Уля никогда за все время не задумалась о том, кто отец Захара. Где он? И что чувствовал мальчик, который вырос без отца, когда этот самый отец появился в его жизни? В каком виде он появился? Если пил — то в неприглядном, конечно. А потом, спустя пару месяцев, этот внезапно появившийся отец умирает. Что тогда у тебя произошло в душе, Захар? Мир перевернулся, опрокинулся? И надо было найти виновного, и найти его оказалось легко. Тогда это было объяснимо. А теперь? Что теперь? Когда тебе тридцать четыре? Все по-прежнему кажется тебе именно таким? Черно-белым?
— Что же ты молчишь, Уля?
Ульяна вяло отметила внезапный переход на «ты».
— Знаете, — она вздохнула. — Мне почему-то жаль. Всех жаль. И Захара, и вас, и вашего… и отца Захара. Знает, он и в самом деле очень красивый человек. И добрый — у него глаза добрые.
— Захар очень на Колю похож. Но характер… характер совершенно другой. Он сильный. Он верный. Он…
— Наталья Николаевна, — Уля неосознанным жестом взяла маму Захара за руку. — А давайте еще по кусочку пирога? Только теперь с чаем.
Теперь Уле было о чем подумать. У нее появилось немало поводов для размышлений. Но чем больше она думала, тем больше становилось ясно, что то ее первое впечатление — самое верное. Всех жалко. И одного виноватого нет. И единственная правда, которая для Ули была очевидна — что это болезненное прошлое надо отпустить — в первую очередь, Захару. Но это только на словах просто. А по факту…
По факту вышло так, что Ульяна за спиной Захара делает что-то, о чем он не знает. Но это касается его самым прямым образом.
И остановиться уже нельзя. И Ульяна продолжает это делать. И вот уже встречи по субботам с Натальей Николаевной стали регулярными. После яблочного пирога случилось приглашение в театр — и этот поход доставил Уле колоссальное удовольствие.
После театра был ресторан и по два бокала красного сухого в двух дам комплектации «Север» и «Липецк». Потом еще было приглашение на выставку — и после нее тоже приятный вечер в ресторане.
В общем, у Ули завелась неожиданная подружка — заведующая кафедрой аналитической химии, доктор наук и мама ее любимого человека заодно.
И то, что об этом не знал Захар, ужасно давило на Улю. Что она знает то, о чем Захар не знает. Но это касается их обоих. Уже касается.
Он снова свалился ей как снег на голову. В этот раз совсем поздним вечером в пятницу, когда Уля уже спала. Вдруг раздался звонок на телефон, а когда Уля взяла его, сонно щурясь — там был Захар.
Ничего не соображая, как была, в пижаме, она помчалась открывать ему дверь.
— Я из аэропорта сразу к тебе, — успел выдохнуть он, шагая через порог.
А потом началось сумасшествие. Мозг так окончательно и не проснулся. Мозг категорически отказывался нести ответственность за происходящее. А без мозга женщина способна на все безобразия разом. Особенно если мужчина не против.
Целуясь и стаскивая друг с друга одежду, они ввалились в ванную, кое-как разделись окончательно и многорукой и многоногой каракатицей перевалились через бортик ванны.
Глава 11
Нет, никакого секса в ванной не получилось — им вдвоем там было категорически тесно. Зато у Захара получилось вымыться — а это было его основной целью. Как бы не сходил он с ума от возбуждения, лезть к Ульке потным и грязным не мог. Особенно когда она такая — теплая, сонная, мягкая, в розовой девчачьей пижаме.
А нет, уже не сонная. Ее попытки принять более деятельное участие в процессе мытья Захар сначала пытался пресечь — потому что это процессу очень мешало! Но когда ее намыленные руки вдруг коснулись его члена — все мысли разом вышибло у него из головы. Захар замер и просто провалился — в то, как ее руки мягко и гладко скользили, то сжимая у основания, то невесомо лаская головку… Не мытье это, а сплошное мучение. Надо выбираться отсюда!
Но и в постели у него не получилось перехватить инициативу.
Впрочем, Захар и не думал возражать. Кажется, ему светит минет.
Первый в исполнении Ули, как он внезапно осознал. От этой мысли его буквально кипятком ошпарило. И Захар безропотно позволил уложить себя на спину. На этом связные мысли закончились.
А потом — лишь всполохи и обрывки. От того, как ее губы скользят по груди, как язык торопливо и горячо касается сосков и как от этого неожиданно буквально подбрасывает на месте. Как ее губы скользят ниже, как обхватывают плотно, как берут в плен — и все. Все, что потом — мимо головы, в кровь, в грохот сердца, в тяжесть в паху. И совсем потом — неконтролируемый взрыв наслаждения, который она безропотно принимает в себя. И от этого осознания последние капли удовольствия — сладкие почти невыносимо. И, несмотря на полное опустошение, откуда-то достает сил притянуть ее к себе и благодарно поцеловать, со странным смешанным чувством ощутив свой собственный вкус на ее губах. Как же это… совершенно по-другому. Ни с кем так не было.
И не будет.
И не надо.
Утром он снова проснулся первым. Словно внутри тикал какой-то секундомер, отмеряя время, которое нельзя терять. Его и так немного, Захар снова прилетел только на два дня.
Ничего, вот кончится лето, пройдет осень, соберем урожай — и наступит передышка. Время подумать. Время принять решение.
Он смотрел на спящую Улю. В этот раз его взгляд притягивали ее руки. У нее красивые руки, нежные, мягкие, с изящными пальцами.
Да, мысль о том, что на этих пальцах не хватает кольца, подаренного им, Захара посещала уже не в первый раз. Но как купить кольцо без примерки?! Это не цепочка, не сережки, можно ведь промахнуться с размером. Но парадоксальная мысль о том, что у женщины, которая творила с тобой вот это все сегодняшней ночью… С которой он сам тоже творил… И не только сегодняшней ночью… У нее на пальце должно быть кольцо, подаренное тобой. и точка.
Ладно, это все до осени. А там… там все будет. И Захар притянул к себе теплую мягкую ладонь, прижался губами к основанию безымянного пальца.
— Уже пора вставать? — сонно вздохнула Ульяна.
Он прижала ее теперь совсем всю, уперся отвердевшим пахом в ее роскошную попу.
— Не обязательно. Ты можешь дальше спать. Я сам справлюсь.
Лето так и прокатилось — с редкими приездами Захара, выходными в компании Натальи Николаевны, у которой начались, наконец, каникулы и все более и более ответственными поручениями от Юрия Валентиновича. Подкралась осень вместе с листопадом и редкими дождями. А потом Захар вернулся окончательно.
На совещании по итогам завершившейся уборочной кампании выпало присутствовать Ульяне — Самсонов в это время был в командировке и должен был вернуться только на следующий день.
Она сидела за большим столом в компании первых лиц агрохолдинга и смотрела и слушала Захара. Вспоминалась та, другая, похожая ситуация — когда его чествовали за полученную на выставке медаль. Теперь Уля воочию видела — насколько это было справедливо.
Ульяна не могла не поражаться тому, как спокойно, уверенно, даже расслабленно держится Захар. Такая показная легкость в компании сильных мира сего. И с какой легкостью он оперировал словами, цифрами — так, что Ульяна просто не успевала за ним и далеко не все понимала. Совершенно зубодробительные названия единиц сельскохозяйственной техники, вопросы семян, поставки удобрений, площади угодий, планы на следующий сезон, подкормка яровых — всего просто не охватить. Ульяна исподтишка изучала других участников совещания. Похоже, в полной мере за мыслью Захара следил только Артур. Ватаев, кажется, по привычке так же исподтишка наблюдал за всеми. Финансовый директор делал — не очень успешно — вид прилежного ученика. Милана откровенно скучала. И только парочка сотрудников из службы Захара — молодые парень и девушка — влюбленно смотрели на своего шефа, не замечая никого вокруг.
