Его строптивая малышка (СИ) - Кей Саша

Пока идет обсуждение, я помалкиваю в тряпочку, потому что чувствую себя ясельницей среди кандидатов наук. Кажется, я себя сильно переоцениваю, и стоит рассказать Данилу обо всем. Я уже не уверена, что он и так этого не знает, но тем не менее.

Сидя в машине по дороге назад в гостиницу, я все перевариваю масштаб ловушки, уготованной отчиму. Я ему вовсе не сочувствую, если только маму немного жаль, ей вряд ли будет сладко, когда она узнает все.

Я жмусь к Данилу, который занят передачей ценных указаний сотрудникам «Лютика». Вот, черт! Я же так и не прочитала отчеты, которые они прислали на почту. Когда все успевает Староверов? Мое восхищение его мозгами действительно превышает увлечение им как просто привлекательным мужчиной.

Когда два месяца назад я пускала по нему слюни в ресторане, он затронул во мне что-то животное. А за эти пять дней я потеряла голову окончательно. Ви права. Сестра почти всегда права, когда дело касается меня. Даже удивительно, ей еще и восемнадцати нет, а ума у нее явно больше моего. Она верно сказала, Данил – мой типаж. Именно такие мне и нравились всегда во всех книжках и фильмах, пока подруги сохли по сиропным персонажам. И плевать, что там несла психолог про замещение отцовской любви. Староверов питает ко мне отнюдь не отцовские чувства, а я вовсе не хочу, чтобы было по-другому.

Эти мысли крутятся и крутятся у меня в голове, поэтому, когда мы оказываемся в номере, я практически нападаю на Данила. Коварно и по-женски. Не оставляя ему путей для отступления типа того, что он провернул сегодня, отказавшись от секса. Честно говоря, сопротивления я не встречаю. Что ж. Кажется, сейчас Староверов получит то, чего так сильно хочет.

Глава 44. Лишние элементы

Стоит дверям закрыться за нашими спинами, и я отбираю из рук Данила мобильник, выключаю его и отбрасываю на мягкое сиденье кресла.

Поначалу недоуменный взгляд Староверова меняется на понимающий, когда я хватаюсь за пряжку его ремня. С вызовом смотрю ему в глаза и молча расстегиваю ширинку.

Кажется, кто-то искренне радуется проявленной мной инициативе: спуская бегунок вниз, я чувствую, что член Данила уже твердеет. Вжиканье молнии в полной тишине номера звучит очень многообещающе. Староверов тоже молчит. Может, это и к лучшему. Он – мастер все испортить одним единственным словом.

А между тем, я перехожу к расстегиванию рубашки и еле сдерживаюсь, чтобы не рвануть ее на Даниле в разные стороны так, что пуговицы брызнут в разные стороны, хотя маленькие пуговки мужской сорочки охотно поддаются проворным пальцам.

Распахнув полы рубашки, я запускаю туда руки, глажу это совершенное тело. Все это должно быть моим: и широкая мускулистая грудь с маленькими темными сосками, и плоский живот с кубиками пресса, напрягающимися под моими прикосновениями, и то, что находится ниже подстриженных завитков, виднеющихся из-под приспущенного мной белья.

Не удерживаюсь и делаю шаг вперед, становясь вплотную к Данилу. Не смотря на высокий рост, доставшийся мне от мамы, и каблуки, носом я утыкаюсь ему в шею. Втягиваю воздух. Немного запаха кожи, парфюма и его чего-то, чего на самом деле нет, но мое воображение дорисовывает запахи бензина и вечернего пляжа.

Провожу кончиком языка по его ключице и тут же прикусываю обласканную кожу. Это запускает естественные процессы в Староверове. Его руки мгновенно оказываются на моей заднице и прижимают меня к нему. О, да! Данил мне очень рад.

В подтверждение и так очевидных фактов, Староверов меня целует. Сейчас мне кажется, что это самый лучший поцелуй из всех, что у меня были.

Он далек от нежного. Совсем не такой. В нем наглость, сила и обещание разврата. То самое животное, на что я повелась самого начала. И как же мне нравится, что в этот момент у Данила отключается его холодный трезвый ум. А он отключается, я слышу это по его сердцебиению, по его дыханию. Я и сама на грани, хотя мы даже не начали ласкать друг друга. Я скучала по Староверову, все это время скучала. По его рукам, губам, весу тела, по ощущению заполненности, по пульсации его органа внутри меня. И мне всего этого мало. Очень мало.

Этот мерзавец прав. Если быть откровенной перед собой, то назвать меня хорошей девочкой сложно. И сейчас я совершенно не хочу притворяться паинькой. Я жажду грязного секса, и Данил может мне его дать. Он хочет мне его дать.

Отрываясь от его губ, я разворачиваюсь в кольце рук и перекидываю волосы вперед, предлагая расстегнуть платье, которое он так соблазнительно на мне застегивал. И Староверов меня не разочаровывает.

Только в отличие от того раза, платье оказывается расстегнутым мгновенно, а горячие ладони проскальзываю в разрез и спускают его по плечам. Еще один поцелуй в основании шеи, а руки под тканью пробираются вперед и ложатся на нескованную бюстгальтером грудь. Данил сжимает ее, а у меня сладко сжимается низ живота. Голой спиной я чувствую кожу на груди Староверова, а в попку мне упирается стояк. Скоро он будет во мне. Очень скоро. Я не собираюсь ждать.

Платье с шелестом соскальзывает на пол и мягко оседает у моих ног. Переступаю через него и разворачиваюсь к Данилу лицом.

Нет фальшивой стыдливости и желания прикрыться. Я знаю, что ему нравится, как выгляжу. Особенно полная грудь. И, провоцируя его, я кончиками пальцев обрисовываю ее, пощипываю соски.

Охрипшим голосом Данил, расстегивающий запонки на манжетах, делает дельное замечание:

– Трусики тут абсолютно лишние.

И то правда. Они уже влажные, можно с ними попрощаться.

Демонстративно снимаю бельишко, расставив ноги и наклоняясь так, что Староверову видно, как покачивается тяжелая грудь.

Его рубашка летит куда-то к черту. Плевать. Нам обоим сейчас не мелочей.

Пока он расправляется с брюками, я забираюсь коленями на кровать, прогибаюсь и под его взглядом провожу пальчиками там, где сейчас горячо и влажно.

Почерневший взгляд Староверова говорит о том, что до взрыва остается три, два, один…

– Даже знать не хочу, почему ты растаяла, малышка, но я с тебя сегодня не слезу, – севшим голосом обещает мне Данил.

Абсолютно нагой с угрожающим достоинством в полной боевой готовности он подходит ко мне, поглаживает ягодицу, сминает и отвешивает легкий шлепок, отзывающийся легким спазмом в киске.

– Черт, малыш, у тебя после меня никого не было, что ли? – восторженно удивляется Данил, запустивший два пальца в сочащуюся пещерку. – Твою мать! Надеюсь ты не рассчитывала на прелюдию?

– Прелюдия тут абсолютно лишняя, – постанываю я от его откровенной ласки.

– Обожаю эту дрянную девчонку, – бормочет Староверов, приставляя головку к гостеприимному местечку.

А дальше разговоры становятся еще одним лишним элементом, потому что он надавливает членом и медленно погружается в меня.

Господи, как я давно этого ждала!

Войдя по самые яйца, Данил выдыхает и замирает, привыкая к тесноте моей норки, но мое терпение уже давно кончилось, и я начинаю двигаться сама, покачивая тазом.

– Твою мать, Вика! Ты что делаешь? – шипит он, хватаясь за мои бедра. – Я сейчас кончу!

Дело в том, что и мне остается не много до вершины. Я так перевозбудилась, что почти горю.

Но у Староверова как всегда свой план.

Черт с тобой, уверена, этот план мне понравится.

Глава 45. Мелкие штрихи

Данил выходит из меня полностью, и мой протестующий возглас вызывает у него довольный смешок.

– Тише, малышка. Все будет.

Он слегка надавливает мне на лопатки, и я укладываю грудью на постель, открываясь для него еще больше. А через секунду чувствую язык, который исследует мои складочки и, ориентируясь на мои вздохи, очень быстро определяет тактику завоевания. Не размениваясь по мелочам, Данил доводит меня до оргазма за пару минут.

– Все, Вик. Теперь ты мне не помешаешь, моя очередь получить свое.

Помешать я уже не смогу, это верно, ни одна мышца меня не слушается. Но стоит Данилу снова нанизать меня на свой орган, словно и не было этого минутного облегчения. С каждым погружением, мое тело будто скручивает как в лихорадке, под кожей бушует растревоженный муравейник, колючие мурашки волна за волной разбегаются от того места, где мы с Данилом соединяемся.