Ложь (СИ) - Борзакова Надежда Марковна

Зря, зря я ему не позвонила. Они с Ирой уехали следом за Павлом, Валерией и Олегом, а потому о ссоре не узнали. Но тогда я была уверена, что Артем совсем скоро объявится…

Отвезти нас с Олей по домам вызвался Коля. Он не пил совсем, а я выпила немного вина, потому за руль бы не села. Впрочем, сейчас-то спиртное давно уже выветрилось и бороться с желанием отправиться на поиски, пусть даже их успех и маловероятен, становилось все труднее. Хоть за окном, будто мало было всего остального повалил мокрый снег. Хоть я до сих пор не слишком уверенно водила подаренный взамен «погибшей» машины внедорожник. Его Артем купил мне еще в сентябре. Однако поскольку ездила я или с ним, или с охраной, практиковаться в вождении особой возможности не было.

Сам Коля сказал, что если Артем до утра не вернется, его начнут искать в обход правил. Помочь хотел. Поддержать. Но ощутимая уверенность — эти меры понадобятся, напугала и рассердила. Ведь Коля один из людей, знавших Артема в «то» время. Ведь он не зная причин взялся его судить…

Вот подожду еще немного и все же поеду. Плевать на погоду, плевать на все. Ну не могла я просто сидеть и бесконечно прослушивать сообщения о недосягаемости абонента. С другой стороны, вдруг Артем придет домой как раз, когда меня не будет. И что тогда?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я встала и подошла к окну. Заснеженная улица, залитая желтым светом фонарей выглядела по-новогоднему сказочно. А в окнах некоторых квартир виднелись разноцветные огоньки. Они то начинали мигать разными цветами, то горели ровно каким-то одним. Считать сколько лампочек на каждой из гирлянд было трудно из-за расстояния, потому я принялась считать режимы работы. Красный. Синий. Желтый. Зеленый. Красный и желтый. Зеленый и синий. Микс цветов….

Уже начинало светать. Оказывается, я неподвижно простояла у окна несколько часов. Мышцы побаливали, в глаза словно песка насыпали. Я потерла их наплевав что размазываю тушь. Включился телефон. На экране наше с Артемом селфи. Оно было сделано всего через пару дней после того, как мы вновь сошлись. Утро, оба только проснулись. Артем смотрит на меня так… Будто я одна единственная во всей вселенной или быть может, будто я и есть та самая Вселенная для него — бесконечная и сияющая. И я, еще немного сонная, не накрашенная и с растрепанными после ночи волосами кажусь себе красивой.

— Вика…, - хриплый голос. Слабый, безжизненный, — Я все испортил, да?

— Нет, — ком в горле почти не давал говорить, — нет…

— Опять…. Но тогда выхода не было. Нельзя было иначе. Тогда — обстоятельства, а теперь — я один, — бормотал, будто не слыша меня.

— Ты не испортил ничего. Слышишь? Ничего не испортил. Все хорошо. У нас с тобой все хорошо.

— Нихера не хорошо, Вик, — проговорил заплетающимся языком, — И не будет. Потому, что я не тот, кем ты меня считаешь. И не смогу им стать. И ты скоро это поймешь. Если уже не поняла.

— Тема, я люблю тебя. И всегда любила только тебя. Тебя одного. Даже когда думала, что предал. Даже когда ненавидела…. Это не изменится. Никогда, Тема!

В ответ раздался смех. Жуткий, надтреснутый, похожий на рыдания. Разрывающий сердце на куски.

— Небо белое, прикинь? А внизу — темнота. Никакого неба под ногами… Даже если б закат, как тогда, помнишь? Без тебя оно только сверху и давит так, что я дышать не могу.

— Тема, — стуча зубами. Жуткое предположение. Нет, нет только не это, — Где ты? Скажи мне, где ты?

— А ты? Ты… дома? У нас? Ждешь меня?

— Конечно. Конечно жду. Всегда ждала и всегда буду, Тема.

— Пообещай…

— Я клянусь тебе.

— Ты нужна мне. Ты так нужна мне, — металлический скрежет. Сердце оборвалось и ухнуло куда-то вниз.

— Тема?

— Вик…. Я на том мосту к Труханову… На Пешеходном мосту.

— На вершине. О… О, боже, нет.

— Мне туда не забраться, Вик. Уже не забраться. Я — не прежний. Не такой, как тогда. Не такой, как ты думаешь… Но даже если б смог оказаться наверху. Без тебя там никакого кайфа. Без тебя ничто не работает…

— Но я с тобой, — ключи от машины. Парка. Ботинки. Хорошо, что они на замке, а не на шнуровке. Надеть и застегнуть проще и быстрее. Хорошо, что я переоделась во флисовые штаны и свитер. Они не стесняют движений, — И я буду с тобой. Только позволь мне.

Прижимая телефон к уху выскочила из квартиры, захлопнула дверь и сбежала по ступенькам. Едва покинула парадное в лицо будто впились десятки ледяных игл. Накинула капюшон и подбежала к машине.

— Я нихера не лучше Славика, Вик. Мы — два сапога пара. Коля прав.

Хотела возразить. Безумно хотела. Но прикусила язык. Намеренно, чтоб болью привести себя в чувство. Пусть говорит. Пусть лучше говорит. Достала щетку и начала чистить лобовое стекло всеми фибрами души ненавидя снегопад.

— Оба сраные ничтожества. Даже убийцы — тоже оба. Серый ведь из-за меня…

— Что ты говоришь? — из последних сил выдавила я. Села в машину и вырулила со двора на заснеженную дорогу. Мысленно чертыхнулась — снег зимой для коммунальных служб выпал как всегда неожиданно.

— Отец решил держать меня в стороне. Типа, к такому я не готов пока. Я взбесился и свалил из дому. Сам же с Мариком связался, стрелку забил. Хотел сам разобраться! Думал, что смогу! И не удивило ведь, что он сразу согласился, — впервые. Подробности тех дней Артем рассказывал впервые.

— Артем, Марик решился на убийство вовсе не из-за того, что ты забил с ним стрелку, а потому, что хотел отомстить Игорю, — слезы потекли по щекам, а голос ровный и твердый, — Значит покушение — на тебя или на Карину, на Серого или кого другого, кто имеет отношение к Игорю, и разборки в последствии были лишь вопросом времени. Твой опрометчивый поступок лишь ускорил все.

— Сколько еще ты будешь оправдывать меня? Что я должен сделать, чтоб…

— Я не оправдываю, просто говорю, как есть. И мы оба это знаем. Смерть Сережи — не твоя вина. Увы, что бы мы не делали, как бы не поступали, защитить любимых на все 100 % не можем. Это ужасно трудно принять, гораздо проще…

— А я так и делаю! — заорал он и вдруг зашелся кашлем, — Проще… Вместо того, чтоб подойти к тебе тогда взял и свалил. Так было проще убеждать себя, что ты можешь и не любить его. Что можешь потом вернуться… Ведь, если б от тебя услышал иное… Дальше долбанная новость о свадьбе. Надо было приехать и хоть силком тебя увести. Заставить выслушать. А потом чтоб сама выбирала. Вот только если б не меня выбрала…

Я плакала. Я едва дорогу видела, еле-еле управляла машиной, хоть дорога здесь уже почищена. Волали клаксоны. Обычно я вздрагивала, когда слышала сигналы, сейчас же едва замечала резкие гневные звуки.

— …и я просто жалел себя, — сквозь охватившую меня панику вновь прорвался его голос, — Жрал, бухал, чтоб тупо забыться. И продолжил бы если б тогда не поплохело, и ты не стала меня спасать. Вместо того, чтоб самому тебя вернуть. Хотя-бы попытаться…

Связь оборвалась. Руки дрожали так, что я не сразу попала по сенсорам чтоб перезвонить. А в ответ опять: «абонент вне зоны действия сети».

— Просто телефон сел, — пробормотала вслух. Пожалуйста, пожалуйста, пусть так и будет. Попыталась вспомнить, заряжал ли его Артем перед похоронами и не смогла.

Страшно мне бывало огромное количество раз. Чаще, чем многим другим людям, ведущим похожую жизнь, но более уверенным в себе, смелым, морально сильным. Однако все эти страхи и в подметки не годилось испытанному той ночью, когда Артему стало плохо в клубе, и я впервые лицом к лицу столкнулась с огромной вероятностью того, что через миг его может не стать. Не в качестве моего мужчины, а вообще в любом качестве, окончательно и бесповоротно. Что его больше не будет не то что рядом, а вообще нигде. А потом пришло понимание: вряд ли я сама теперь смогу жить в мире без него. Пришло не сразу, а постепенно сформировалось за эти месяцы и внедрилось в подсознание. Стало рядом с инстинктом самосохранения, а возможно и затмило его.