Мне ее нельзя (СИ) - Лафф Кира

Пальцами одной руки он всё ещё держит меня за волосы, в то время как другой разводит колени. Он крепко сжимает меня в тисках своего тела и насаживает на себя, раскачиваясь мощными бёдрами. От ритмичных толчков низ живота скручивает спазмом. Нежные стеночки киски расширяются, принимая в себя горячий член. Раскаты электричества будто молнии в налитом влагой небе. Прорезывают реальность, выстреливают, прокатываясь по телу раскатами оглушающего грома.

Мне хочется продолжать ненавидеть его за всё, что он сделал, но дикое, почти противоестественное удовольствие заставляет тело жить отдельной от мозга жизнью…

Наши покрытые потом тела бьются друг об друга с громкими хлюпающими звуками. Даня смыкает зубы на моей шее, я выгибаю спину, приподнимая попку… Кажется, мы ненавидим друг друга, но при этом так остро, животно хотим!

Между ног адово пекло! Каждый резкий толчок отдаётся внутри сладкими, но болезненными спазмами. В глубине зарождается это знакомое, сумасшедше-дразнящее ощущение, которое должно принести мне желанное избавление! Подаюсь попкой навстречу, подмахивая его толчкам. Клитор становится невыносимо чувствительным, и я трусь им о матрас…

— Сука! — Даня хватает меня за плечи, насаживая на себя особенно глубоко.

Тело теряет связь с реальностью. Меня коротит, конвульсивные сокращения сводят мышцы, и оргазм, мощный и безжалостный, заставляет стенки лона сжаться вокруг члена, ещё сильнее обостряя чувствительность!

Я неконтролируемо дрожу, а Даня становится ещё твёрже и вскоре присоединяется ко мне в этой дикой и невыносимо сладкой агонии. Чувствую, как внутри выстреливает мощная струя спермы. Перед глазами всё плывёт, а тело становится ватным.

Прикрываю глаза, продолжая бешено дрожать.

Сильные руки переворачивают меня на спину. Вместе с его членом, лоно покидают густые потоки семени, но моё сознание сейчас настолько затуманено, что я почти ничего не соображаю.

Пару минут мы просто дышим, ничего не говоря, но уже очень скоро он снова ложится на меня, подминая.

С трудом приоткрываю один глаз. Веки кажутся невыносимо тяжёлыми…

Даня выглядит ошалело. Он явно всё ещё пьян, смотрит на меня как маньяк. Но у меня… уже нет сил сопротивляться, поэтому, когда он снова утыкается в моё лоно всё таким же твёрдым членом, я только мычу, с трудом мотая головой.

— Ты думала, что отделаешься так легко? — его пальцы сжимаются на моём подбородке. — Нет, мелочь. Это только начало!

Глава 47

Даниил

Шесть часов спустя

Меня адски мутит. С минуту ворочаюсь в кровати, с трудом вспоминая, где я, кто я и с кем.

В окно льётся яркий лунный свет. Подобно солнцу он освещает погружённый во тьму интерьер спальни, моё лицо, и… лицо лежащей рядом Полины.

Как только вижу её рядом, тут же подскакиваю на месте. Я будто от наваждения очнулся. Пульс моментом разгоняется, гулко ударяя по рёбрам. Во рту становится сухо, а в голову ударяет неприятная тяжесть.

Воспоминания рвутся наружу. Я… она… на этой кровати…

Мать твою… что же я натворил⁈

Хватаюсь за волосы, неверяще мотая головой.

Замираю сидя на простынях и не могу успокоить рваное дыхание. В груди болезненно ноет, пока я с ужасом смотрю в безмятежное лицо сестры. В волшебном лунном свете её кожа кажется бледнее и тоньше. Черты лица разглажены, дыхание спокойное, ровное…

От воспоминаний о том, что я сделал с ней, к горлу подкатывает тошнота.

Моментом трезвею. Хватаюсь за одеяло и откидываю его в сторону.

Мне хочется сбежать отсюда. Спрятаться. Скрыться от правды.

Содрать с себя кожу, что всё ещё хранит запах её сладкого тела.

Живот сдавливает от болезненного спазма. Сгребаю с пола разбросанные шмотки и опрометью выбегаю из спальни.

Спускаюсь вниз, в гостиную, и меня выворачивает в раковину.

Ещё и ещё до тех пор, пока внутри не образуется отвратительная пустота.

Открываю кран, и подставляю голову под ледяную воду.

Сейчас я бы не прочь в ней утопиться, лишь бы забыть всё, что было прошлой ночью.

Теперь уже я не могу найти себе оправдания.

Я трахнул её. Трахнул несколько раз, прекрасно зная, кто мы друг другу. Она пыталась остановить меня, что-то кричала, но я просто заткнул ей рот кляпом и трахал до тех пор, пока мы оба не отключились.

Если ту близость на вечеринке ещё можно было назвать роковой случайностью, то теперь… Это же полный пиздец!

Как я буду жить с этим? Чувствовать себя отвратительным извращенцем, что сделал такое с собственной сестрой? Даже то, что Полина сама подтолкнула меня к этому не спасает положение. Я должен был устоять! Должен был задрочить себя до комы, если потребуется, но её не касаться! Что же теперь будет с ней? Что будет с нами?

Отвращение к самому себе просто зашкаливает. Зачем я так нажрался вчера? Знал, ведь, что буду плохо себя контролировать! Знал… и хотел этого…

Распрямляюсь и тупо смотрю в пустоту перед собой. Струи воды скатываются по спине и груди, оставляя после себя острые колья мурашек.

Вчера я нарочно набухался до потери сознания, а потом вернулся домой со стояком, которым можно было забивать гвозди! Какая-то часть меня давно хотела, чтобы всё случилось именно так. Жёстко. Неконтролируемо. Дико.

Ловлю в противоположном зеркале собственное отражение и шарахаюсь от него.

Невыносимо видеть себя. Ведь я её почти изнасиловал… Довёл до состояния, когда она уже не могла отказать, и трахнул. Несколько раз подряд! Кончил в ней, запятнал её собой и своими извращёнными желаниями. Я… просто урод. Моральный урод, которому нельзя найти оправдание! Что же я сделал с ней… что сделал с нами… Вдруг после этого Полина залетит?

По телу проходит болезненный спазм, и меня снова выворачивает.

Не могу представить, что будет, если в ней начнёт расти мой ребёнок. Кажется, я уже заранее его ненавижу. Плод моего запретного, больного влечения. Ему не место в её теле!

Меня трясёт от тяжести этого груза. Становится больно дышать. Я даже в зеркало смотреть на себя не могу!

Нет… я не хочу быть в этом доме. Мне нужно уехать. Нужно быть от неё как можно дальше!

Полощу рот и поспешно натягиваю джинсы и худи.

Хлопаю себя по карманам, проверяя ключи, телефон…

Выбегаю на улицу и сажусь в тачку.

Обвожу глазами салон и замечаю наполовину пустую бутылку Джека Дениелса, которым я бухал вчера, сидя в машине перед домом…

Тянусь к бутылке и смачно присасываюсь к горлышку. Огненная жидкость опаляет нутро, проваливается в живот, вызывая новый спазм.

Снова ловлю своё отражение в зеркале и снова чувствую тошноту. Сука! Я себя ненавижу! Ненавижу за то, что натворил, но… всё равно какая-то животная часть меня хочет вернуться к ней. Вернуться в спальню и повторить всё то, что было накануне!

Да что со мной не так⁈

Отчаянно бью по газам, быстро покидая территорию дома.

Еду наугад, не стремясь попасть ни в какое конкретное место.

Снова пью и чувствую, как изображение перед глазами начинает медленно размываться. Сбрасываю скорость проезжая по знакомой улице.

Впереди байкерский бар, в котором мы с Соколовым не раз зависали.

Замечаю его байк на парковке и спортивную тачку Герыча. Торможу.

Видимо, наша компашка продолжает тусовку тут.

Мне не хочется никого видеть. Но и одному быть тоже невыносимо.

Бьюсь головой об руль, а потом допиваю оставшееся бухло.

Тяжесть в груди, вроде, становится чуть легче, и я выхожу из тачки с трудом передвигая конечностями.

Сейчас мне хочется одного — напиться так, чтобы хоть какое-то время ничего не помнить. Не чувствовать эту дикую, беспросветную бездну в душе, этот безобразный, пульсирующий сгусток эмоций. И… перестать видеть искажённое страстью лицо сестры. Её стоны всё ещё звучат в ушах эхом.

«Я люблю тебя, Даня…»

Я… тоже тебя люблю. И это станет нашим проклятием.