Спой для меня (СИ) - Старкова Рина

Герман

Вошел в зал и сразу увидел ее. Стоит, перебирает подол бежевого коротенького платья, полная грудь чуть видимо колышется от сбивчивого дыхания, на щеках вереница причудливых веснушек тонет в румянце. А Аня говорила, что я ее довел, что у нее депрессия.

Выглядит не выспавшейся, будто всю ночь с кем-то развлекалась. Нервно сглатываю ком в горле, а руки в кулаки сжимаются.

— Ай, больно! — Эвелина бьет меня по руке и надувает пухлые губки. Видимо, сжал ее руку, которую она сунула мне в кулак.

— Прости, — шикаю в ответ, даже не посмотрев в сторону девушки.

Все внимание сегодня на Малиновой. Рассматриваю правую руку. Кольцо сняла. Интересно, уже сдала его в ломбард? От одной мысли скулы сводит и челюсть сжимается до скрежета зубов.

— Когда уже в ресторан поедем? — томно вздыхает моя спутница и машет рукой, добывая для себя глоток свежего воздуха в душном зале.

— Потерпи! — вновь шиплю в ответ.

Честно, Эвелина просто раздражает. Тетка Жанна подсунула мне ее сегодня утром и просила показать столицу, а все мои отговорки, что я очень занят, отметались по сторонам. Пришлось взять девицу с собой, и вместо спокойствия она доставляла одни хлопоты. Из-за ее нерасторопности мы опоздали, и я не смог поговорить с Викой и объяснить, что этот ураган безумия не моя новая пассия.

Я не хотел, чтобы Вика ревновала и бросала косые взгляды в нашу сторону. Не хотел, чтобы мысли о моей новой измене роились в ее глупенькой голове. Я серьезно задумал помириться с ней, чего бы мне это не стоило. А если Малинова отвергнет все мои попытки, не оставив ни единого шанса на искренние чувства, я предъявлю ей договор с папашкой Юрой. И тогда не отвертится, как миленькая вернется в мой дом и будет радовать своим присутствием.

— На кого ты вечно смотришь? — Эвелина толкает меня в бок, когда стараюсь поймать взгляд Вики.

— Слушай, ты можешь помолчать? — поворачиваюсь к девушке, и та вновь обиженно надувает губки, вырывает руку, будто я ее держал!

Вновь возвращаю взор к моему загадочному ангелочку. Смотрит на невесту, улыбается. А ресницы невольно подрагивают от напряжения. Поняла, что я пришел с какой-то куклой, должно быть проклинает меня.

— Мне жарко, Герман! Давай выйдем, а то я просто грохнусь в обморок! Что тогда Жанне скажешь? — Эвелина осторожно кладет руку на мое плечо и гладит сквозь плотный пиджак.

Блядь! Хорошим манерам эту куклу явно не научили. Беру ее за руку и выхожу из зала, набрасываю на ее плечи полушубок и открываю дверь на улицу. Кокетливо улыбается, старается из себя кошку строить. Да только получается слепой котенок, тыкающийся в миску с молоком! Сколько вообще этой девице лет? Дай бог, что есть восемнадцать.

— На кого ты смотрел? Та девушка с косой, да? Она твоя бывшая? — вместо желанного покоя на меня обрушивается лавина вопросов.

— Так очевидно? — бормочу себе под нос, сильнее раздражаясь. — Это женщина, которую я люблю, Эвелина. И я прошу тебя не строить из себя мою девушку, ладно?

Эвелина часто моргает и неуверенно кивает. Это просто феерический провал! Если будет вертеться рядом со мной весь вечер, то к Вике я просто не успею подойти. А меня тянет к ней, как иглу к магниту, и хочется до беспамятства вдохнуть запах ее волос, забыться хотя бы на мгновение. Всю неделю без нее, как волк выл и на стены лез. Особенно по утрам, когда она перестала сниться.

— Я оставлю тебя в покое, если разрешишь мне выпить в ресторане. И Жанне ничего не скажешь. — Эвелина хитро улыбается, прищурив блядские глаза. Видимо, восемнадцати красотке все же нет.

Витя выносит Аню из ЗАГСА на руках, и я не успеваю ответить. За ними идут гости, быстро выстраиваются в колонну и взрывают конфетти. Кто-то уже приготовил шампанское и раздает стаканчики.

— Так что на счет выпивки? — вновь жужжит Эвелина.

— Честно, мне похер, сколько ты в себя вольешь, — улыбаюсь в ответ.

— Вот и чудно! — Эвелина берет стаканчик из рук парня, а веселая тамада уже наливает ей алкоголь. — Ну ты что, краев не видишь?

Кажется, я зря разрешил девице набухаться. Останавливаться она, судя по блеску в глазах от одного лишь запаха, совсем не умеет. Как бы не пришлось возвращать Жанне бездыханное пьяное тело.

Барышня тамада говорит что-то плаксивое про вечную любовь и биение двух сердец в одном ритме, а я все пропускаю мимо ушей, потому что прирос взглядом к Вике. Ангелок перебивается с ноги на ногу, явно замерзла. От холода даже руки ее покраснели. Особенно правая, которой держит стаканчик. С естественным макияжем и косой похожа на школьницу. Даже не смотрит в мою сторону, упорно игнорирует.

После выпитого, рассаживаемся по машинам. Эвелина сразу залезла в мой джип, а я все же выждал момент, чтобы перехватить Малинову.

— Ты с кем едешь? Могу подвести, — осторожно заглядываю ей в глаза, а та поджимает губы.

— С нами она едет в лимузине! — колко огрызается одна из подружек невесты и тянет Вику за собой. Черт!

В ресторане усаживаемся за столики, и я безумно счастлив, что с моего места хорошо вижу Вику. Она села рядом с подружками Ани, и я просто счастлив, что не с мужиками. Ведет себя неуверенно, настороженно. Старается казаться непринужденной, но дрожь ресниц выдает. Тамада опять что-то громко говорит в микрофон, предлагает обновить стаканы. Эвелина толкает меня в бок и показывает на свой стакан.

— Слушай, Герман, если тебе так нравится та мышь, почему ты все еще здесь? — произносит моя спутница и отпивает вино.

— Ты обещала меня не доставать, — напоминаю, продолжая рассматривать Малинову. Уже успела налить себе чего-то крепкого.

Уже через сорок минут тамада объявляет танцы, включается громкая музыка, и Вика выходит танцевать. Внимательно слежу за ее движениями: похожа на цветок, колыхающийся на ветру. В каждом движении нежность, трепет, тоска. Даже под энергичную музыку чересчур плавно двигается.

И тут включается медленная мелодия, мужчины поднимаются с мест и приглашают женщин. Одиночки разбиваются по парам, и я поднимаюсь с места. Спешу предложить Малиновой танец, но меня опережает какой-то молодой парень. Что-то шепчет ей почти на ухо, отчего даже волосы у ее виска колышутся.

— Девушка со мной, — осторожно отодвигаю соперника, смотрю на Вику всего секунду, и тут же опуская руки на ее талию. Дергается, но не отходит, не вырывается.

Во время танца обычно не разговаривают, но между нами повисло напряжение в двести двадцать вольт, того гляди рванет. Малинова смотрит куда-то в пол, ее грудь вздымается от глубокого рваного дыхания, а руки подрагивают на моих плечах.

— Скучала по мне? — нарочито низким голосом говорю ей на ухо, отчего она поднимает растерянные глаза и смотрит на меня. Этот взгляд пронзает, режет, убивает. Куда она спрятала весь свет и тепло? Вика больше не похожа на моего ангелочка.

— Я ни сколько не скучала, Герман, — чеканит каждый звук, глаз не отводит. От ее голоса голова кругом.

— И я совсем не скучал, — сильно сжимаю ее талию и тяну к себе. Опускаю голову и вдыхаю ее запах полными легкими, до боли, до головокружения.

От ее слов сердце цепенеет, а под кожей бежит отрава. Не скучала по мне, значит. А я все равно знаю, что скучала. По дрожи в ее теле, по легкому стону, сорвавшемуся с потрескавшихся губ, по сжавшимся пальцам на моем пиджаке. Я вижу, что она не остыла, что не забыла, что не перестала любить.

У меня встает от ее запаха и крышу нахрен рвет. Хочу сжать ее еще сильнее, чтоб вросла в меня, приклеилась. Больше не отпускать даже на шаг, чтобы никто до нее не дотрагивался кроме меня. Посадить на цепь и никому не показывать. Моя. Моя. Моя.

Музыка заканчивается, и Вика убирает руки с моих плеч, прикусывает нижнюю губу и томно исследует мое лицо кошачьим взглядом. Чувствую, как стояк уперся в ширинку брюк и болезненно стал пульсировать.

— Надеюсь, у тебя все хорошо, — шепчет в возникшей тишине.

— Лучше не бывает, — выцеживаю сквозь зубы и неохотно отпускаю талию ангелочка.