Арейя Де - Жестокий ангел - 2
— Не Ван Гог, а Гоген, — Умберту выразительно покрутил пальцем у виска. Тоже мне, знаток живописи…
— Ха, нашелся ценитель прекрасного! — обиделся Жилберту. — Да я получше тебя разбираюсь в живописи. У меня двоюродный брат работает реставратором.
По крайней мере, работал, пока его не выгнали за регулярное пьянство…
— Тише вы, боевые петухи, — перебил их Родригу. — Дайте послушать Флор.
Вашу болтовню я слышу ежедневно.
Флор обернулась к нему и удивленно спросила:
— А тебе интересно?
— Конечно.
— Тогда рассказываю дальше… Самое удивительное, что работ этого художника никто никогда не видел. Все знали — он рисует, и всех интересовало что? Не раз к нему приходили старые друзья и просили показать, но он все отнекивался. Дескать, после моей смерти я завещаю вам все… Короче, он напустил такого тумана, что никто не сомневался — художник пишет шедевры…
Однажды он вышел на улицу, попал под проливной дождь и простудился. Его положили в больницу, а через несколько дней художник умер.
Флор сделала паузу и оглянулась на джазменов. Те внимательно слушали.
Даже импульсивный Жилберту замер, не отрывая от рассказчицы восторженного взгляда.
— Когда открыли дверь и вошли в квартиру, выяснилось, что в ней ничего не было. — Флор загадочно улыбнулась:
— Кроме этого стула…
— Как ничего? — удивилась Умберту. — Не может быть! А как же его работы?
На что он свою жизнь потратил?
— Картин просто не было. Стоял, правда, один чистый холст в углу, но он зарос паутиной…
— Какой шутник! — хмыкнул Жилберту и задал интересующий его вопрос: Прости, а на какие деньги этот художник жил?
— У него была небольшая пенсия… Ну, и друзья помогали…
— В надежде на наследство, — мрачно закончил Родригу. — Этот прохвост оказался похитрее моего знакомого мошенника по имени Руй Новаэс. Тот всю жизнь хитрил, изворачивался, но, в конце концов, угодил за решетку. А этот прожил всю жизнь за чужой счет и оставил всех с носом. Настоящий финансовый гений! Мне бы такого менеджера в "Индустриас Медейрус"! Я бы все проблемы с конкурентами решил…
Все разом повернулись в его сторону.
— Родригу, не будь пессимистом, — сказал Жилберту и вслух поделился своим мнением на этот счет:
— Друзья — самое лучшее, что есть на свете… если тебе кажется, что все потеряно, но остаются друзья, то со временем вернется и все то, что потерял.
— Твои бы слова да Богу в уши, — пробормотал Родригу.
Флор с вызовом посмотрела на своего ухажера.
— Друзья, говоришь? Мужская дружба, да? А что бы вы делали без нас? Чего стоят все достижения мужчины, если рядом с ним нет женщины? Ради чего мужчина всего добивается, как не ради женщин? Кто подталкивает вас к свершениям, как не мы? Да женщины, если хочешь знать…
— Не ссорьтесь, — попросил Умберту и предложил:
— А хотите, я тоже расскажу одну историю?
— Хотим, хотим! — завопил Жилберту и заерзал на стуле.
Стул громко скрипнул, отчего Флор заметно занервничала.
— В Сан-Паулу жил когда-то один классный парень, который прекрасно играл на саксофоне, — начал Умберту и неуверенно спросил:
— Ну, как? Продолжать дальше или вы сразу же начнете спорить?
— Спорить не будем, — заверила Флор.
— Похоже на сказку, — авторитетно заявил Жилберту.
— А у тебя никто и не спрашивает, — оборвал его Умберту и продолжил: Влюбился он сразу в двух девушек.
— Это уже эротический триллер… — вновь встрял Жилберту. — Кстати, история основывается на подлинных фактах? Прообразом главного героя являешься ты? Я требую документальной основы повествования! Не обращая внимания на реплики друга, Умберту возвратился к своему рассказу:
— Тяжело было бедному парню, потому что он никак не мог выбрать, кто из этих двоих лучше. Одна девчонка была очень красива — глаза, ноги, грудь и все прочее, о чем меня заставляет умолчать скромность… Ну, в общем, все при ней. А другая — умна. Читала там книжки всякие и прочее…
— Я тоже читаю книжки, — заметила Флор, — но почему-то никто не называет меня умной.
— Ты не те книжки читаешь, — хмыкнул Жилберту и многозначительно подмигнул ей.
Та округлила глаза и, приставив указательный палец к губам, укоризненно покачала головой.
— И кого он из этих двоих выбрал? — позевывая, поинтересовался Родригу, никогда не считавший Умберту прекрасным рассказчиком.
— Никого, — сообщил Умберту.
— Как никого? — удивилась Флор. — Ведь у каждой из них были свои достоинства. Будь я мужчиной, например, то, не задумываясь, выбрала бы умную.
— Что ты понимаешь в мужчинах! — обиделся Жилберту. — Для меня совершенно не важно, что у моей девчонки в голове. Главное, чтобы она была добрая и красивая. Такая, как ты.
— Спасибо тебе большое, — мрачно поблагодарила Флор и, надувшись, отвернулась.
— А я бы, как и Флор, выбрал умную, — высказал свое мнение Умберту и выразительно посмотрел на Флор.
Та сделала вид, что ничего не заметила.
— Родригу, а ты как считаешь? — Флор испытующе посмотрела на Медейруса.
Родригу пожал плечами.
— Мне сложно сказать. Я люблю Ниси, а другие женщины для меня просто не существуют.
— Старая песня, — буркнул себе под нос Жилберту и тут же прикрыл ладонью рот.
Умберту и Флор неодобрительно посмотрели на него и принялись оживленно разговаривать, чтобы замять необдуманную фразу шалопая.
— Я, пожалуй, сварю кофе, — Флор направилась в кухню.
— Я тебе помогу. — Жилберту мгновенно поднялся со стула и бросился вслед за хозяйкой, выкрикивая на ходу:
— У меня кофе получается лучше.
Услышав это. Флор поморщилась, задержалась в комнате и пожаловалась вслух:
— Терпеть не могу, когда кофе варит Жилберту. Он всегда кладет много сахара, а потом целый вечер рассказывает, какой он хозяйственный.
Жилберту, который находился уже на кухне, даже не подозревал, что все сомневаются в его кулинарных способностях. Он с деловым видом поставил кофейник на огонь и с обожанием посмотрел на вошедшую Флор.
— Ты приедешь в Сан-Паулу? — поинтересовался он, явно надеясь услышать положительный ответ.
Но слова Флор его огорошили:
— Вряд ли…
— Почему? — изумился Жилберту.
— Мне не нравится Сан-Паулу. Днем там очень душно, а по ночам — слишком холодно.
— Я тебя согрею. — Жилберту обнял Флор и попытался дотянуться губами до ее щеки.
— Перестань. — Модельерша оттолкнула молодого человека и отошла в противоположный угол кухни.
Жилберту тяжело вздохнул и опустился на корточки. Он закрыл лицо ладонями и громко зарыдал.
