Майкл Мар - Хочу быть с тобой
– Это просьба Мэй. Встретиться тут.
– А как же клиника? Вроде как ты говорил об обследовании.
– Так и есть. Просто решили встретиться тут. И мне нужно кое-что тебе показать, – говорит он, пряча свой взгляд за очки с затемнёнными стёклами.
– Мне кажется, я догадываюсь, о чём ты. – До меня вдруг начинает доходить. – Но в этом нет никакой необходимости.
– Ты в этом уверена? – Его голос холоден как никогда.
– Абсолютно. Я знаю, зачем мы тут и что ты мне покажешь. – Вот же хладнокровный сукин сын. – Только спешу тебя разочаровать. Я тут бываю гораздо чаще, чем ты. Я тебя не виню ни в коем случае, просто довожу до твоего сведения.
– Что ты хочешь сказать?
– То отец, то. Ты же привёз меня сюда, чтобы мы навестили могилу матери. Так? Только имей в виду, что нам лучше ещё дальше проехать, иначе придётся слишком долго идти.
– Хм, ты права. Мы с тобой никогда не были вместе у неё. – На этот раз голос его ощутимо задрожал, словно ему стало холодно. – Но я подумал, что раз мы наконец встретились, то можем сделать это.
– Можем. Только мог предупредить. Мы даже цветов не купили ей. Ты помнишь, какие её любимые?
– Помню. Лилии. Белые лилии. Она и тебя так звала, мой маленький белый цветочек.
– Ага, – чёрт, теперь у меня наворачиваются слёзы. Зачем он так?
– Думаю, главное, что мы приехали. Вместе. – Он приобнимает меня за плечи.
– Ты прав. А что тогда тут делает Мэй? Почему она не ждёт в клинике?
– Перед тем как навестим твою мать, ей тоже нужно кое-кого навестить. Думаю, раз её машина уже тут, на стоянке, она нас ждёт. Пойдём?
– Пойдём, – говорю я с некоторым удивлением и отправляюсь вслед за отцом.
Если начистоту, то голова моя, точнее всё, что в ней есть, похожа сейчас на очень липкую варёную массу. Все мысли запутанные и какие-то медленные, ленивые. Мне не плохо, не тошнит, голова не кружится. Но ощущение, словно я наблюдаю за собой со стороны, и каждый мой шаг происходит в замедленной съёмке. Мне кажется, даже если бы я захотела остановиться, то просто бы не смогла, как будто моё тело парализовано и больше меня не слушается.
Так я и иду какое-то время, пока не замечаю вдалеке стоящую Мэй. Я даже не знаю, что сказать ей. И стоит ли вообще что-то говорить. Пожалуй, дам ей высказаться или пусть за меня говорит отец.
– Привет, Мэй, – здоровается отец, когда мы уже подходим ближе.
– Добрый вечер, Фрэнк. – Она пытается улыбнуться, но попытка не удалась. – Лили, здравствуй.
– Как ты? – спрашиваю я, но смотрю словно сквозь неё.
– Да всё хорошо.
– Замечательно. – Даже это одно-единственное слово даётся мне с большим трудом. Хочется поскорее всё закончить. – Итак, зачем мы тут?
– Лили, дорогая…
Отец поворачивается ко мне, и я уже было решила, что он попросит меня не лезть и помолчать, но вместо этого он подводит меня к Мэй. Я даже немного пугаюсь, потому что ничего не могу понять, но он смотрит мне прямо в глаза:
– Выслушай меня внимательно и, пожалуйста, не пугайся. Я хочу, чтобы ты сейчас при мне и Мэй сказала, когда в последний раз вас с Ричардом кто-то видел вместе. Ответь на простой вопрос, и я тебе всё объясню. Идёт?
– О чём ты? Ты же сам видел, как я говорила по телефону с ним у тебя дома.
– Нет, когда ты была с ним рядом. Ну, у друзей, например.
– Погоди, я не понимаю, к чему ты клонишь. – И тут я кое-что вспоминаю. – Кстати, Фрэнк, ты мне так и не ответил: вы до сегодняшнего дня виделись с Мэй? Я с этим вопросом к тебе приехала, но ответа не получила.
– Просто скажи, когда вы последний раз были с Ричардом на людях.
– Да прекрати. Идиотский вопрос, – я смахиваю его руку со своего плеча. Меня уже порядком начинает раздражать вся эта обстановка.
Мы стоим посреди кладбища у какой-то могилы.
– Помнишь, мы приехали помочь Мэй? – говорит отец, кивая на мою подругу.
– Ладно. Это было, – я начинаю перебирать в голове события, стараясь найти самое ближайшее. После отпуска мы особо никуда не выбирались и вроде ни с кем не виделись. По идее Мэй и должна была нас сегодня видеть вдвоём. На ум приходит только Мексика. – В Мексике. В отеле, ресторанах и так далее.
– А когда вы были в Мексике? – отец задаёт очередной вопрос.
– Мы туда полетели сразу после вечеринки по случаю нашей годовщины, на которую ты, папа, не пришёл, а ты, Мэй, видела нас, как и остальные гости.
– Да. Вы и правда там были. На вечеринке. Но в Мексику ты уже полетела одна. Причём не сразу после вечеринки. А примерно через неделю или две. Ты полетела туда одна, – он медленно произнёс последнюю фразу.
– Ага. Одна, как сумасшедшая, да? Мужа бросила дома одного, а сама полетела отдыхать. Пап, ты там своих таблеток не перепил? – всё, хватит с меня. Узнаю ответ на свой вопрос и ухожу.
– Лили, спокойнее. Сейчас ты поймёшь к чему я всё это спрашиваю.
– Нет. Хватит вопросов. Ответь на мой. Вы виделись до этого?
– Да, мы виделись, – наконец Мэй сама отвечает. – На этом самом месте. Через два дня после вечеринки. Мы виделись здесь, когда…когда…
– Когда были похороны Ричарда, – заканчивает её отец, и всё вокруг замирает.
– Что ты такое несёшь? – И снова холодный пот и кровь, отлившая от лица.
– Убедись сама. – Отец даже уже не смотрит на меня, а просто показывает пальцем на могильную плиту, возле которой мы стоим.
Я опускаю взгляд, и только с третий попытки мне удаётся прочесть, что написано на этой плите. В голове такой сильный звон, что в глазах всё расплывается…
Ричард Генри Мэйсон1976–2016«Я всегда буду с тобой»Эти слова высечены на тёмно-сером гранитном камне. На камне точное имя и год рождения моего мужа. А главное, там были написаны слова, которые он мне говорил чаще, чем «я люблю тебя».
– Что это, чёрт возьми, значит? – Я даже не произнесла эти слова, я их прохрипела.
– Это значит, что ты идёшь на поправку. Ты слишком долго всё отрицала и создала для себя параллельную реальность, которая ничего общего не имеет с настоящим. Лили, из-за своей потери и нежелания принимать то, что произошло, у тебя началась шизофрения, которая в свою очередь дала тебе защиту от горя, от потери, но которая, в то же время, сводит тебя с ума. У тебя выборочная амнезия. Твой мозг блокирует всё, что противоречит твоей новой созданной реальности. Лили, умоляю, разреши помочь тебе.
– Я… – при очередной попытке что-то возразить в глазах начинает темнеть, а ноги стали словно таять, как лёд на солнцепёке.
– Лили, Лили… – Голос отца уже доносится откуда-то издалека, а неподвластное тяжёлое моё тело стремительно падает на землю.
Вроде перед самым падением отец успевает на лету подхватить меня и спасает от того, чтобы я не разбила голову об острую каменную плиту, где высечено имя моего мужа, которого все почему-то считают за покойного.
