Татьяна Алюшина - Сто удач и одно невезение
Состоялась. Личная-то.
Константин остался тем же вечером, и так им это понравилось, что решили жить вместе.
Смешно! Жить!
Приходили домой в разное время суток, в разные дни недели. Если сталкивались, радовались необычайно, отмечая встречу горячим неукротимым сексом, иногда засыпая и на полу, на диване, не добравшись до кровати от хронической усталости. Зато на работе виделись регулярно.
Тоже радует.
А жизнь отложили на призрачное «потом». Потом, когда будет отпуск или пара выходных-отгулов. Потом познакомимся с родными-близкими, съездим за город, в отпуск, починим краны, прибьем на место рухнувшую год назад полку в ванной, починим ручки на дверях, купим, наконец, нормальных продуктов, сделаем генеральную уборку – потом! Жизнь потом!
Два с половиной года ухнуло, как в трясину, в никуда, во временную жизнь с призрачной надеждой на это убийственное «потом».
У Зинули мистическим, волшебным образом как-то получился настоящий отпуск. А вот стукнула кулачком по начальственному столу, сопроводив наезд «непрошеной слезой»:
– Не могу я больше! Помру я здесь у вас!
Начальство встрепенулось, слезы ей вытерло, ценный кадр облобызало и отправило в отпуск через три дня.
Проснувшись в первое отпускное утро, Зинаида улыбнулась, потянулась… и впряглась в глобальную уборку и наведение порядка в доме, с передвижением мебели, вызовом слесарей, починкой всего ожидающего. Четыре дня, посвященные чистоте и порядку.
Огляделась – кра-со-та!
За окошко соизволила посмотреть – батюшки! Лето на дворе!
И в Одессу! Какой там Костя, какой там милый-любимый! Отпуск просидеть дома, сутками его ожидаючи? Щас-с-с!
– Зиночка, у Мони Абрамовича сын бил, как это? В уголовке, так это называют? И що, он день и ночь ловил бандюков, устанавливал справедливость, таки от него ушло три жены, плюнув через порог, – плеснула мудростью, как морской волной, бабушка Ида. – Чью-то там справедливость он устанавливал, а сам без кальсон, денег и нужной женщины. Я вас таки спрашиваю: и это дело?
– Не дело! – весело согласилась Зина.
Она отоспалась всласть, наконец, смогла не на бегу, а спокойно и сколько угодно общаться с Ритулей, детьми, семьей. Назагорались, нахохотались, нагулялись они от души и не спеша.
Хо-ро-шо!
Обязательным десертом к отдыху Ритка вразумила, в который жизненный раз:
– Ты, Зиночка, как портниха одесская времен советского застоя, берешь работу на дом! Вот сто пудов, вы после горячей и не очень любви говорите о работе, производственные вопросы решаете в кровати! Я понимаю, он любовник хоть куда! Орел! Да только орел какой-то он не наш, приблудный. Вы собираетесь жениться-плодиться?
– Вот ты сейчас спросила или наехала? – уточнила Зина.
– Одновременно. Он к тебе забегает, как на перекус на ходу, как в «Макдоналдс» в свободную кассу. И пора, пора, работа кипит, преступник не дремлет и козни строит, Родина ждет подвигов! А оно тебе таки надо така любовь? Что ты, гамбургер?
И Зинуля обалдела от четкого попадания в цель Риткиного высказывания!
А и на самом деле, у них не любовь, не жизнь, фастфуд какой-то сплошной на бегу! И оно ей таки надо?!
Решила, что не надо, – да в Гондурас! Лучше никак, чем так!
В первый же свой рабочий день по приезде она столкнулась с Константином в коридоре! Не дома, не на вокзале встречал, в коридоре! Зина ухватила за рукав пиджака, остановила бегущего куда-то по важным делам и не заметившего ее любимого.
– Привет! – обрадовался он, и чмок-чмок в щечки. – Прости, не смог тебя встретить, мои двое суток в засаде сидели! Соскучился! Постараюсь пораньше сегодня вырваться, отметим твой приезд!
– Не надо стараться, – остудила она, притормозив его бег по всем пересеченным местностям. – Костя, все! Расстаемся с сегодняшнего дня. Вещи заберешь, когда сможешь.
– Та-а-ак! – сосредоточил таки свое внимание на ней мужчина. – Не понял. Другого встретила? Любовь курортная?
– На оба вопроса – нет. На-до-ело! Нам с тобой другие партнеры нужны, вне нашей сумасшедшей работы. Домашние. Чтобы ждали, все понимали, прощали, тянули на себе бытовые проблемы, жалели. А так мы с тобой еще лет десять пробегаем по трупам-выездам, ты по задержаниям-раскрытиям, я в колбах и анализах. Если сейчас не остановимся, скоро ненавидеть друг друга станем за вечную житейскую неустроенность. А я так не хочу. И секса на бегу уже не хочу, и то, что мы за все время даже поговорить ни разу серьезно по душам не удосужились, и это не хочу. Да и ты не хочешь. А нам с тобой еще работать вместе, надеюсь, легко и без взаимных обид.
– Может, ты и права, Зинуль. Но давай не сейчас это обсуждать, не на бегу!
– Костя-а-а! Очнись, мы все делаем только так, на бегу, спешно, в коротких антрактах между работой!
– Зин, обещаю, я все обдумаю, и поговорим!
– Нет, не обдумаешь и не поговорим. Не обманывай самого себя. Ты за два с половиной года с моими бабушками-дедушками не познакомился, а я и подавно, даже с твоими родителями! Ты не знаешь вторую половину моей семьи, Риткину, да и с ней раза четыре за все время виделся! Не получается у нас интересоваться и заниматься чем-то помимо работы. Вот давай ей и ограничимся! Да все нормально, Костя! И у тебя, и у меня напряг отпадет.
Напряг отпал, как и ожидалось, а поговорили они серьезно и без дураков, года через три, когда встретились на торжественном совещании в Главном управлении, после которого пошли в ресторан и проговорили часа четыре подряд. Не закончив встречу в кровати.
– Это же стандартная претензия ко всем много работающим мужчинам, – раздался из темноты тихий голос Захара.
– И женщинам, – добавила законченности в житейскую диспозицию Зинаида.
– И к ним тоже, – согласился Захар. – Но это реалии нашей сегодняшней жизни, все люди, которые что-то хорошо делают, работают сверх всякой меры, и к этому надо приспосабливаться.
– Нет. Не согласна! – уверенно возразила Зинаида. – Я много об этом думала и надумала свои выводы. Вот ответь мне, для чего и почему ты так много беспросветно работаешь?
– Ну… – задумался Захар, – стать специалистом классным, достичь многого в профессии, желательно и авторитет, и суперквалификацию. Для денег, карьерного роста…
– Все это прекрасно, что ты перечислил, и имеет место в начале пути, когда на самом деле без упорного кропотливого труда и практики невозможно стать профи. Но только в начале, когда накапливаешь опыт, приобретаешь знания, умения. А сейчас? Вот я суперклассный спец, редкий, без пафоса и самолюбования, а ты?
– Я сейчас тоже супер. Наверное, единичный в нашей стране. Нас очень мало.
– То есть профи высшей пробы? – переспросила Зина.
– Да.
