Донован Ребекка - Жить, чтобы любить
Да, игра стоила свеч, и я не зря рисковала.
– Ну что, готова пару раз ударить по мячу?
– Всегда готова, – заявила я, следуя за ним.
– Так уж и всегда? – подначил меня Эван, открывая дверь машины.
– Да, – посмотрела я прямо на него и только потом села внутрь.
В его глазах заиграли озорные огоньки, хотя он явно не понял, что я имела в виду.
– Договорились! – с энтузиазмом откликнулся он, а когда мы уже порядочно отъехали от библиотеки, поинтересовался: – Ну как прошла суббота?
– Обыкновенно. Без происшествий. А у тебя?
– Ездил в Нью-Йорк на один из маминых благотворительных обедов. Так что тоже обыкновенно.
– Да уж, похоже на то, – саркастически заметила я.
Когда мы приехали в центр отдыха, я уже издали услышала звук бьющих по мячу бейсбольных бит и клюшек для гольфа.
– Ты не замерзла? – спросил Эван.
– Нет, сегодня чудесная погода.
– А мне показалось, что ты вся дрожишь.
– Я в порядке, – отрезала я, не сразу осознав, что мое тело реагирует так на звук удара бейсбольной биты по мячу.
Мы прошли в офис за шлемами и битами.
– А ты когда-нибудь держала в руках биту? – спросил Эван, остановившись возле кабины для тренировки по софтболу.
– Ну если только в начальной школе, – призналась я.
– Давай сначала покажу, как это делается, а потом и сама попробуешь. – Эван прошел в секцию мидиум-питч. – Давай начнем здесь, чтобы я мог объяснять тебе методику, а потом перейдем в секцию слоу-питч по софтболу.
– На самом деле меня больше интересует бейсбол.
– Вот и хорошо, – согласился Эван. – Можешь подержать?
Он снял куртку и протянул мне. Я перебросила ее через руку, на секунду почувствовав приятный свежий запах, и сердце опять тревожно забилось.
Эван принял нужное положение для броска и кинул несколько монет в автомат. Потом стал объяснять мне, как встать в нужную позу и правильно держать биту. Я старалась внимательно слушать, но меня отвлекали его обтянутые рубашкой крепкие мускулы. Тогда я попыталась отогнать наваждение и сосредоточиться на игре. Он кинул в автомат монеты, и тот стал подавать мячи.
Эван попробовал отбить большинство подач. Хотя иногда, увлекаясь объяснениями о важности следить за мячом, он все же промазывал. Мячи летели на него все быстрее, и я вообще перестала понимать, как в таких условиях можно видеть мяч, не говоря уж о том, чтобы постоянно за ним следить.
После этого мы прошли в кабину для слоу-питч. Эван вошел туда вместе со мной, чтобы помочь мне принять правильное положение. Что я и попыталась сделать. Встав за моей спиной, Эван положил мне руки на бедра, чтобы я наклонилась под правильном углом. Затем обнял меня за плечи и накрыл ладонями мои руки, державшие биту. Я пыталась прислушиваться к его указаниям, но слышала только тяжелые удары собственного сердца. Эван велел мне немного приподнять локоть и, слегка навалившись на меня грудью, показал, как правильно замахиваться. Меня завораживал чистый, почти сладкий запах его тела.
– Готова? – отойдя в сторону, спросил он.
– Да, – с трудом выдохнула я, еще не успев понять, что он закончил инструктаж.
– Постою в углу, в случае чего помогу тебе размахнуться.
– А ты уверен, что это безопасно? А вдруг я тебя задену?
В ответ он только засмеялся и заверил меня, что все будет отлично. Затем нажал на кнопку подающего автомата. Первые несколько мячей пролетели так быстро, что я не успела среагировать.
– Ты же обещал медленную подачу! – возмутилась я.
– Просто сосредоточься на мяче, – терпеливо ответил Эван.
Я посмотрела на летящий на меня мяч и, размахнувшись, отбила его. Это движение болью отдалось в напряженных мышцах живота, но я даже глазом не моргнула, так как твердо решила терпеть.
– Вот так, – похвалил меня Эван.
После нескольких промахов Эван снова показал мне, как правильно ставить руку. Затем бросил монеты в автомат для следующего раунда. На этот раз он вышел из кабины и сел на скамью.
Наконец я поймала нужный ритм, и дело пошло на лад. Я научилась посылать мяч в воздух, конечно, не так далеко, как Эван, но все же на приличное расстояние.
– Уже намного лучше, – похвалил он меня.
А я почувствовала спортивный азарт, и каждый раз, как бита касалась мяча, боль понемножку отступала.
– Это было великолепно, – сказал Эван, когда мы шли к кабинам для отработки быстрых подач. – Ты прямо на лету все схватываешь. Хотя я в этом и не сомневался.
Я не стала ничего отвечать.
Через какое-то время Эван спросил, не хочу ли я съесть гамбургер в здешнем ресторанчике.
– А чему бы ты хотела поучиться в следующее воскресенье? – поинтересовался Эван, поставив на стол поднос с едой. – Может, гольф?
– Нет, гольф меня не интересует, – ответила я. – И вообще, насчет следующего воскресенья уговора не было.
– Но мы ведь сможем заняться тем, чем ты захочешь? – не унимался он, а затем на его лице появилась широкая улыбка. – Я знаю, что мы сделаем.
– Что? – осторожно поинтересовалась я.
– Не скажу, но обещаю, тебе понравится, – произнес он и с усмешкой добавил: – Ой, у меня же в машине твой iPod. Если бы я не знал, что он твой, то, судя по выбору музыки, непременно решил бы, что он принадлежит парню. Ну если не считать одной композиции…
– Под нее очень хорошо засыпать, – перебила я Эвана, чувствуя, что снова начинаю краснеть.
– Она очень… – попытался он подобрать нужное слово.
– Успокаивающая, – сказала я.
На обратном пути в библиотеку Эван все же задал вопрос, которого я так боялась:
– А почему ты живешь с тетей и дядей?
У меня на секунду перехватило дыхание, но я поняла, что придется ответить, так как попытаться увильнуть – значит еще больше разжечь его любопытство.
– Джордж – папин брат, – начала я. – Когда мне было семь лет, папа погиб в автокатастрофе, и Джордж и его жена Кэрол взяли меня в свою семью.
– А твоя мама?
Я прекрасно понимала, что вопросы он задавал без всякой задней мысли, но они невольно вернули меня из замкнутого мирка тренировочных кабин в жестокую реальность, от которой было не спрятаться, не скрыться.
Тогда я сделала глубокий вдох и ответила на каждый вопрос правдиво, но сжато, словно читала газетный текст. Никаких эмоций, никаких взаимосвязей – просто скупая голая правда.
