Вероника Лукьянчук - Иногда они возвращаются. Главное – не терять крылья
– У нас что, романтический вечер? – Каролина с интересом наблюдала,
как Алекс зажигал свечи по всей комнате.
– Почему бы и нет. И кто сказал, что романтические вечера должны
устраиваться лишь по каким – то определенным датам и праздникам! Человек
сам кузнец своих праздников. Вот у нас сегодня, например, день жареного
кальмара.
Сегодня они готовили вместе. Алекс – разрекламированного в их
маленьком обществе кальмара, Каролина была ответственной за гарнир и
десерт.
Алекс стоял к ней спиной возле плиты. Вокруг бедер – белое махровое
полотенце. В таком виде он выглядел невероятно домашним и сексуальным
одновременно! Каролине вспомнилась одна парочка, которая была сегодня на
яхте. Мужчина чертами лица напоминал ей Алекса, потому они и запомнились.
Мужчина сидел с гордым видом орла, думая о чем – то своем, устремив взгляд в
никуда. Рядом с ним сидела девушка, жена или просто возлюбленная,
смотревшая на него с таким обожанием, которое невозможно было не заметить.
Она держала его под руку, клала руку на колено, опускала голову ему на плечо.
Казалось бы, ничего особенного, естественные проявления нежности. Но скорее
всего в этой паре это обычное дело. А еще в сотне других пар. Мужчина
позволяет себя любить, а женщина растворяется в нем, забывая о своих
желаниях. В тот момент Каролина осознала, как же приятно ловить на себе
полный любви взгляд Алекса. А еще … Из мыслей ее вырвал Алекс.
– Прошу к столу. Кальмар от шеф – повара Алекса к вашим услугам.
Кальмар оказался пересоленным. Не чуть – чуть, а очень даже сильно.
Каролина хотела уже пошутить, не влюбился ли шеф – повар, но решила, как
мудрая женщина, все же промолчать. А на полные разочарования слова Алекса
о том, что кальмар не удался, с уверенным видом сказать, что блюдо прекрасно.
– Ну, конечно, я посмотрю, сколько литров воды ты выпьешь сегодня
после этого прекрасного блюда.
– Не понимаю, о чем ты. Более того, ты же знаешь, я люблю соленое.
– Ну – ну. Хотя я понял причину.
– И?
– Это все Роджер виноват. Он сглазил нас сегодня на яхте, gave us a bad
eye.
– Ты думаешь? – Каролина улыбнулась.
– Конечно, больше некому. Скажешь, все что о нем думаешь, при
встрече. Из – за него ты осталась голодной. Что это у тебя на руке? – Алекс
взглядом указал на диамант, нарисованный Крисом.
– Алмаз, на яхте сегодня нарисовали.
– Кто?
– Мальчик, твой сотрудник.
– Мальчик? – Алекс вдруг резко стал серьезным, взгляд у него
потемнел. Какой мальчик?
– Я не помню, как его зовут. Кристиан или Крис. Как – то так.
– Почему он на тебе рисовал? – было видно, что Алексу эта ситуация
более чем не нравится. Каролина никогда его таким не видела.
– Он предложил, мне стало интересно. А что в этом такого? Он на
многих туристах рисовал.
– Ты не турист! И ты не многие! Никто. Слышишь, никто не имеет права
на тебе рисовать! – выпалив это Алекс со злостью начал курить. Прости, я не
знаю, что на меня нашло. Я просто, как представил, что этот Крис держит твою
руку …
– Алекс, …
– Не говори ничего. Еще раз прости.
Все – таки тот, кто изобрел французский поцелуй, спас многих людей от
ненужных и нелепых ссор.
Алекс изучал сайт Dream Holiday.com, пытаясь найти то, что требует
доработки и изменений. Он – в постели, на коленях – ноутбук, в руках —
вода с лаймом. Каролина занята тем же. Только у нее в бокале яблочный сок
вместо воды. Еще полчаса назад они занимались любовью. Долго и со страстью.
А сейчас – словно семейная идиллия. И не нужны долгие разговоры,
признания. Они, признания, в поступках, а не словах. Они в этих самых
бокалах, которые принес Алекс, в лайме, так аккуратно нарезанном Каролиной.
В одеяле, одном на двоих, молчании рядом друг с другом. В сознании Каролины
впервые пронеслись слова, созвучные со словом “семья”. Пронеслись быстро,
даже стремглав. Но оставили после себя приятный привкус счастья.
От экрана устали глаза. Каролина отвела взгляд в сторону. Стала
рассматривать темные тяжелые гардины спальни. Шторы колыхались.
Наверное, от кондиционера. Эти дни они даже спали с включенным
вентилятором. Лето решило полностью показать все свои права.
Тишину спальни нарушил резкий вскрик. Не кондиционер развевал
занавески в комнате с семейной идиллией. У этой причины был длинный хвост
и грязно – серая кожа.
– Алекс, там ящерица!
– Где?
– Ну, вот же. На стене, наверху.
– Я не вижу.
– Ну, вот же она. Она убежала под кровать! – Каролина схватила
Алекса за руку. Она поняла, что никогда больше в жизни не скажет, что боится
пауков или тараканов. По сравнению с ящерицей они милейшие создания.
– Ну, ты же сама сказала, что она убежала. Что я могу сделать? – Алекс
со спокойным видом снова уставился на экран.
– Я, конечно, понимаю, что ты все еще, наверное, злишься из –за
рисунка, но не мог бы ты свой сарказм по этому поводу оставить на завтра? Я
его с удовольствием завтра послушаю. Но не сейчас. Алекс, мне действительно
страшно.
– Какой рисунок? Ах, ты про тот алмаз. Я уже и забыл.
– Тогда в чем дело?
– Ни в чем. Я просто действительно не понимаю, чего ты боишься. Эта
ящерица сама тебя боится.
“Обними меня, черт возьми. Обними. Прижми, возьми за руку. Сделай
хоть что – нибудь сейчас. Прямо сейчас. Мне так это нужно. До слез. Обидно до
слез. Неужели ты не видишь, что мне сейчас не до твоих шуток”.
Одна за другой на колени полетели слезы. Подошла к окну, отвернулась.
– Ты спать не собираешься?
– Нет, если ты не понял, я боюсь ящерицу.
Алекс рассмеялся.
– Да она сама тебя боится.
– Прекрасно. Я очень за нее рада.
– Ну, если ты спать не будешь, я тогда твою подушку возьму, ладно?
– Ага.
Было огромное желание уйти спать в гостиную. Но потом переборола его,
показалось глупым. Уснула рядом с ним, рассматривая его широкую
мужественную спину. Захотелось его коснуться. Но переборола и это не менее
глупое сейчас желание. Обида взяла свое. Ящерица так и осталась в комнате, но
она уже не наводила на Каролину такой ужас.
Она поняла, что никогда больше в жизни не скажет, что боится ящериц.
По сравнению с близкими и родными людьми они милейшие создания.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Говорят, что человек может забыть слова и поступки другого человека, но
никогда не в состоянии будет забыть то, что другой человек заставил его
испытать.
Он вспомнил ее внезапно, тогда, когда уже не собирался вспоминать. Не
то, чтобы это ностальгия по прошлому, но в его мыслях нашлось место для нее,
