Дженет Таннер - Обман и желание
Он повернул голову на подушке и взглянул на нее — разметавшиеся рыжие волосы, немного смазанный макияж. Он заметил, что и сейчас она выглядит довольно эффектно. Многие женщины, с которыми он спал, выглядели после «этого» ужасно: разгоряченные, помятые, с размытой тушью под глазами и размазанной губной помадой. Обычно он задавался вопросом, что заставило его лечь с ними в постель. Но с Джейн все обстояло иначе. Он смотрел на нее и хотел ее снова и снова. Она была находкой Дины как дизайнер и, несомненно, его находкой как любовница. Желание охватило его, и он притянул ее к себе, издав блаженный вздох, когда она раздвинула ноги, впустила его глубоко внутрь себя и обхватила коленями его узкие бедра.
— Маленькая колдунья, — промурлыкал он, когда она оказалась на нем и начала ритмично двигаться.
Она не ответила, а просто одарила его восхитительной улыбкой совершенных алых губ, склонилась к его лицу и слилась с ним в страстном поцелуе, который был еще более возбуждающим, чем движения ее тела.
Стив закрыл глаза и дал возможность приливу безумных эмоций, где удовольствие смешивалось с болью, завладеть им.
Вот это была жизнь! Ни за что на свете не хотел бы он вернуться в холодный, раскачивающийся на ветру ад, которым была буровая вышка. Благодаря Богу, благодаря Дине в этом необходимости не было.
Джейн Петерс-Браун взглянула на красивое лицо, искаженное агонией страсти, и ощутила жизненную силу, власть и триумф. Она была не в том состоянии, что он, она лишь читала о мультиоргазме в «Космополитене», но никогда его не испытывала. Но это значения не имело. Она уже получила свое на сегодня, Стив был чудесным любовником (хотя и не настолько хорошим, как он сам считал), но все же… Это даже к лучшему. Сейчас, вместо того чтобы отдаться во власть желаний, она полностью контролировала себя, и осознавать это было восхитительно. Джейн всегда подсознательно ощущала, что обладает этой страстно желанной властью, но до сих пор не имела возможности ее использовать.
Она была единственной дочерью управляющего каменноугольными копями в Ноттингеме. Из-за положения отца она оказалась в своего рода заточении. Для всех детей, живших поблизости от дома Коал Боард, который занимала семья управляющего, она была «дочерью босса», что отдаляло ее от них: ведь ее отец мог нанимать и увольнять их родителей, вершить их судьбами. К тому же ее дом был намного больше, нежели их домики. Но когда ее родители, стремившиеся жить в соответствии со своим положением, отправили девочку в частную школу, она и там не стала своей. С деньгами было туговато: отцу платили не так уж много, плата за обучение Джейн и ее двух братьев опустошала кошелек семьи, поэтому, в отличие от других девочек, на карманные расходы ей денег не давали, Джейн не могла ездить верхом, а для большинства ее одноклассниц «Пони Клуб» являлся центром их общения. К тому же она говорила, не замечая, что то и дело вставляет просторечия. Ее семье были присущи многие привычки людей из рабочей среды, откуда она, собственно, и вышла: ее отец был обычным рабочим на копях до того, как получил образование и должность управляющего. В дополнение ко всему, Джейн была толстушкой.
Как ни странно, полнота — это худшее преступление, в котором повинен ребенок, по мнению одногодков. Толстые дети настолько отличаются от остальных, что становятся объектом насмешек, им навешивают кучу прозвищ, таких же мерзких, если не хуже, как людям, которых дискриминируют из-за расовой принадлежности или сексуальной ориентации. Пухлые дети — неповоротливые игроки в ребячьих командах. Толстенькие всегда смешно выглядят в супермодной одежде, даже если им удается найти подходящий размер.
Джейн была в детстве не только толстой, но и слишком высокой. Поскольку братья всегда были голодны, в семье предпочитали «плотные» блюда — клецки, пироги с почечным салом, пудинги с повидлом или вареньем, яблочные пироги, в которых было намного больше теста, чем фруктов. В одиннадцать лет рост Джейн достигал ста шестидесяти пяти сантиметров, весила она более шестидесяти килограммов. Когда ей исполнилось тринадцать и у нее начала формироваться грудь, Джейн была сантиметров на восемь выше остальных девочек и прибавила в весе еще восемь килограммов.
Плохо было еще и то, что мать Джейн с целью экономии шила одежду сама. Учитывая размеры Джейн, это могло стать большим плюсом, но миссис Свини не имела ни малейшего представления о том, что носят подростки начала 70-х годов, в этом-то и была вся трагедия. Джейн одевалась очень старомодно и казалась белой вороной среди остальных школьниц. Она ходила ссутилившись, стремясь уменьшить рост, и безуспешно пыталась спрятать большие ступни и ладони.
Джейн всегда жила мечтой: однажды толстый гадкий утенок превратится в прекрасного лебедя. Она станет не только красивой, но и везучей. И никто никогда над ней не будет смеяться и обзывать ее.
Когда Джейн исполнилось пятнадцать лет, в школе появилась новая учительница, преподавательница эстетики. Ее звали мисс Мэким, и она сильно отличалась от всех своих коллег, которых только знала Джейн. Мисс Мэким в бурные 60-е годы была «хиппи» и с тех пор мало изменилась. Ее длинные волосы были собраны на затылке в пучок, на лице — минимум косметики. Она одевалась в желтоватого цвета блузки, длинные, широченные индийские хлопковые юбки и сандалии на деревянной или пробковой подошве, которые громко стучали по школьному паркету. Как художница она верила в свободу выражения, как преподавательница не отличалась дисциплинированностью, как женщина сохраняла легкодоступность и энтузиазм, свойственные поколению, провозгласившему лозунг: «Занимайтесь любовью, а не войной».
Мисс Мэким сразу отметила редкий талант Джейн, который до сих пор оставался незамеченным, поскольку для всех было трудно совместить два понятия: Джейн и красота. Мисс Мэким вдохновила Джейн, помогла ей развить дарование, а потом осознала, что хочет помочь этой стыдливой, замкнутой девушке-подростку раскрыть и другие ее хорошие качества.
— Ты должна поверить в себя, в свои силы, — твердила она Джейн. В тебе столько привлекательного! Как и во всех.
— Никто не хочет общаться со мной, раз я толстуха, — отвечала Джейн.
— Ерунда. Людей интересует то, что внутри тебя.
— Никто никогда не пытался узнать, что спрятано у меня внутри.
— Возможно, это оттого, что ты сама не считаешь такую попытку стоящей. Люди воспринимают нас такими, какими мы себя показываем. А ты очень скрытная и замкнутая. И если полнота мешает тебе высоко себя оценивать, то тебе просто надо перестать быть полной.
— Я ничего не могу с этим поделать. Мама говорит, что это из-за моей конституции.
