Сибилла Кентвич - Вкус фиалок
— Мне сказали врачи. Еще тогда, когда я в восемнадцать лет попала в больницу с воспалением легких, помнишь? Жюль Малаво… именно поэтому он и отказался от меня.
Мари обняла сестру.
— О, Николь, — она смахнула слезу, — почему ты мне раньше ничего не рассказала?
— Не хотела причинять тебе боль.
— Боже! Но ведь это не означает, что ты не можешь выйти замуж.
Николь отстранилась от нее.
— Патрик хочет иметь собственных детей. Очень хочет. Вспомни, как он привязался к Одетт.
— Слушай, давай поговорим обо всем завтра утром, — предложила Мари. — Может, сможем вместе найти решение. Сейчас тебе надо выспаться и отдохнуть.
Николь кивнула.
— Хорошо.
Раздевшись с помощью сестры, она легла в постель. Мари помогла ей укрыться одеялом. Уходя, выключила в комнате свет.
Николь спала плохо, то и дело просыпалась. Ее мучили кошмары. Последующие ночи были ничуть не лучше.
Она день за днем бродила по дому как сомнамбула, все валилось у нее из рук. От бывшей энергичной, жизнерадостной Николь не осталось и следа. Она словно постарела лет на десять. И всеми правдами и неправдами избегала разговоров о Патрике.
Мари не знала, что и делать, пока вдруг однажды сестра сама не подошла к ней в кухне, едва за Огюстом закрылась входная дверь.
— Скажи… ну, как ты узнала, что забеременела, — смущаясь прошептала Николь.
— Как все женщины. У меня не начались в срок месячные, я отправилась к врачу, сделала тест… А почему ты спрашиваешь?
— Похоже, у меня тоже… задержка. Только я боюсь верить. Чудес ведь не бывает.
— Глупости! — воскликнула Мари и тут же бросилась звонить своему врачу.
Когда пару дней спустя беременность Николь подтвердилась, ее одолели новые печали. Патрик… Теперь она готова подарить ему ребенка, но как сказать ему об этом?
Она с опустошенным видом вышла из ванной, когда раздался звонок в дверь. Выругавшись в сердцах, она пошла открывать. Огюст был на работе. А Мари отправилась показывать дочери самый большой во Франции готический собор — Нотр-Дам в Амьене. На вопрос: «А не рановато ли?» сестра ответила, что в мире так много интересного, что, если начинать познавать его позже, может не хватить времени…
Распахнув дверь, Николь тряхнула головой, прогоняя наваждение. Но на пороге по-прежнему стоял Патрик Перрен собственной персоной.
— Разрешишь мне войти? — спросил он.
— Что ты здесь делаешь? — удивилась Николь, не двигаясь с места.
— Я могу задать тебе точно такой же вопрос. Почему ты не дождалась меня тогда в ресторане?
— Тогда я решила, что так будет лучше.
— Лучше для кого? Для тебя? — вскричал он. — Лично мне от этого стало только хуже. За эти две недели я чуть с ума не сошел!
— Тише, ты всех соседей сейчас заставишь на улицу выскочить.
— А мне плевать. Вы мне кое-что обязаны, мадемуазель. — С этими словами Патрик шагнул в холл и захлопнул за собой дверь. — Я люблю тебя, и ты отвечаешь мне взаимностью. Поэтому ты обязана объяснить мне, почему сбежала.
Николь помотала головой, отчего полотенце сползло с мокрых волос и упало на пол. Но она не обратила на него никакого внимания.
— Послушай, ты появился так неожиданно…
— Сейчас не время говорить о всяких пустяках. Ты любишь меня, я знаю.
Отрицать не было смысла.
— Да.
— Тогда в чем дело?
— Я… я посчитала, что не могу выйти за тебя замуж, потому что люблю тебя.
— Весьма оригинально. Вопрос: почему двое влюбленных не могут пожениться. Ответ: потому что они любят друг друга. В чем же истинная причина?
— Я уже сказала тебе. Но теперь…
— Послушай, я знаю, тебе нелегко. Но мы справимся с любой проблемой, вставшей у нас на пути. Не позволяй обстоятельствам командовать твоей жизнью. Нашей жизнью…
— Дай же мне досказать! — взмолилась Николь. — Две недели назад я была уверена, что не могу родить тебе детей. Была уверена, что бесплодна. Ты понимаешь, что это означало для меня? — На глаза ее навернулись слезы. — Что если ты женишься на мне, то никогда не сможешь держать на руках свою собственную кровь и плоть…
Патрик подошел к Николь.
— Да, я хочу иметь детей. Но не беда, если их не будет. Главное, чтобы у меня была ты. — Он заглянул ей в глаза и слегка оторопел, увидев, что она улыбается ему сквозь слезы. — Я ничего не понимаю…
— Ты опять не дал мне договорить. — Николь набрала в грудь побольше воздуху и выпалила на одном дыхании: — Патрик, я беременна. У нас будет малыш. Наш малыш!
Патрик услышал у себя за спиной шорох и обернулся. В дверях стояли Огюст и Мари с Одетт на руках.
— Кажется, мы поспели к счастливому финалу, не правда ли? — радостно улыбаясь, воскликнула Мари.
— Такое впечатление, что вы ожидали чего-то подобного, — растерянно произнесла Николь, глядя на родственников, появившихся в нужный момент и в нужном месте.
Мари прекрасно понимала сестру, поэтому решила не испытывать ее терпение.
— Да, мы все трое посоветовались и решили, что пора вмешаться… — Она помялась. — Словом, когда Патрик в очередной раз позвонил, чтобы узнать, как ты, Жан-Батист посоветовал ему приехать.
В комнате воцарилось молчание, которое нарушил Патрик.
— И вот я здесь. Я не знал, что заставило Жан-Батиста так сказать, но ухватился за его слова, как утопающий за соломинку. Все, что угодно, лишь бы быть рядом с тобой!
— Мари, ты понимаешь, что говоришь? Поступить подобным образом за моей спиной!
— Мы все прекрасно отдавали отчет своим поступкам, — улыбнулась она. — Неизвестно, сколько бы ты еще изводила себя, прежде чем отважилась позвонить Патрику… А малыши, как известно, очень чутко реагируют на душевные переживания мам.
Патрик молча смотрел на двух женщин и одного мужчину, которые отныне стали самыми близкими для него людьми на свете, и не находил слов благодарности.
— О, Мари! — воскликнула Николь, бросаясь к сестре. Та едва успела передать Одетт мужу, и заключила Николь в объятия. — Спасибо тебе за все! Всем вам спасибо! Я уже представляю, как буду мучить тебя расспросами, что да как.
— Почему мучить расспросами? Мы пройдем этот путь… вместе. — И Мари лукаво улыбнулась сестре.
— Как? У вас тоже будет ребенок? — оторопело произнесла Николь, отстраняясь, и обернулась к Огюсту, словно требуя у него подтверждения.
Тот кивнул и расплылся в улыбке.
— Поздравляю, — произнес Патрик, обращаясь к Огюсту и от души пожимаю ему руку. — И спасибо вам. А теперь, — он взглянул на Николь, — осталась только одна загвоздка. Согласна ли ты выйти за меня замуж?
