Кристин Хармел - Теория блондинок
Мне и вправду было жаль. Жаль, что никак не удается забыть, кто я такая. Жаль, что не удается плюнуть на все и пойти с ним. Жаль, что такие, как я, не для него. Жаль, что такие, как он, не для меня. Жаль, что я вообще не понимаю, для кого я.
— Спасибо за чудесный вечер, Колин. — Он смотрел на меня, вытаращив глаза от изумления — видимо, не привык к отказам. — Мне очень понравилось.
— Но… — начал он, глядя то на мое лицо, то на грудь, как будто не зная, к какой из частей моего тела взывать.
— Счастливо, — тихо попрощалась я и пошла по направлению к дому.
Я чувствовала, что он смотрит мне вслед. Наступила моя очередь уходить, не обернувшись.
Оказалось, в этом тоже есть своя прелесть.
Следующие два вечера я встречалась с Марко, поставщиком «Прада», и Дугласом, пилотом пассажирского самолета.
Сперва Марко привлек мое внимание. Широкоплечий, с узкой талией, волнистые светлые волосы, темно-карие глаза, загорелая кожа, одет, разумеется, с ног до головы в «Прада» — просто образец высокого стиля. Таким он предстал передо мной, когда мы встретились в «Руби Фуз» за коктейлем и суши. Марко по-европейски расцеловал меня в обе щеки, а в безупречном английском слышался сильный итальянский акцент. В Нью-Йорке он живет уже семь лет, ему нравится. О своей работе рассказывал с горящими глазами — в основном он занимается тем, что поставляет в нью-йоркские магазины вещи из последних коллекций «Прада».
Марко вызвал бы больше симпатии, если бы каждые пять минут не выбегал на улицу покурить и не называл меня «дорогая» — уж очень отдавало старыми голливудскими фильмами. Но это еще ничего. В конце концов, я тоже иногда покуриваю, если плохое настроение, так что сигаретный дым меня не смущает (хотя Марко дымит, как раскочегаренный паровоз). А «дорогую» можно списать на показной европейский лоск.
Что меня действительно задело, так это его чрезмерное восхищение моделями. Мои внешние данные и возраст — тридцать пять лет, пять футов шесть дюймов, фигуре далеко до модельного совершенства — определенно давали понять, что карьеру я делаю не на подиуме. Но Марко битый час хвастался, как он крутил романы с разными моделями, и разглагольствовал об их преимуществах перед остальными женщинами.
— А вот в Нью-Йорке пришлось изменить своим привычкам и встречаться не только с моделями, — сетовал он, откусывая от финика в беконе на листе цикория. — С такими, как ты, например. Непохожими на моделей. Однако тоже ничего.
— Я… э-э… польщена?
Не зная, как еще отреагировать, я вопросительно на него посмотрела.
— Ты должна гордиться собой, bella. — Он перегнулся через стол и игриво посмотрел мне в глаза. Я заморгала. — У меня очень высокие требования.
— Надо же, как мне повезло, — сухо обронила я.
На следующий вечер настала очередь пилота Дугласа. Подобно Марко и Колину, он оказался симпатичным и не жаловался на жизнь. Началось наше свидание тоже неплохо. Однако не успела я вжиться в роль и завести привычную пластинку («А как же самолеты все-таки летают? Они ведь такие тяжелые»), как Дуглас пустился в собственный загадочный монолог.
— Раньше я служил в военной авиации, — бодро начал он, опрокинув первый «сауэр амаретто». (Напиток, на мой взгляд, уж больно девчачий, но я старалась об этом не думать — пока он не попросил добавить в него вишенок и бумажный зонтик.) — И каждый раз, крошка, каждый раз, когда я сажал свою вертушку, я был прямо как Том Круз.
— Вертушку?
— Так в армии называют вертолет. — Дуглас гордо выпятил грудь. — Самая строптивая из наших пташек. Помнишь «Лучший стрелок»?
Я вопросительно посмотрела на него.
— Том Круз в «Лучшем стрелке» вроде на истребителе летает? — уточнила я, наивно распахнув глаза и заискивающе улыбаясь для конспирации.
Дуглас слегка сник.
— Ну да, — пожал он плечами. — А должен был бы на вертушке. Лучшему пилоту всегда полагается вертушка. — И как ни в чем не бывало продолжил: — Так вот, каждый раз, когда я сажал вертушку на палубу нашей плавбазы — это такой корабль, крошка, — я неизменно пел песню из «Лучшего стрелка».
— А я думала, когда сажаешь вертолет, нельзя отвлекаться, — удивилась я.
Он помолчал.
— Нет, как хочешь, а без песни я вертушку не посажу. — Дуглас смотрел на меня так, будто у меня на лбу еще один глаз прорезался. — Ежу понятно.
— Понятно, — эхом откликнулась я.
Он задумчиво глянул на меня еще раз и вдруг запел:
— «Прямиком… в опасную зону!»
Сидящие вокруг начали оборачиваться.
— «Мы с тобой полетим… в опасную зону!» — Дуглас резко оборвал песню и улыбнулся. — Ну что, крошка, полетим в опасную зону?
Кажется, он со мной заигрывает.
— Э-э, нет, спасибо, — ответила я.
Не знаю, что он хотел сказать, но хорошего точно не жди. Тем более если он сейчас опять запоет. Мои барабанные перепонки в опасной зоне уже побывали, спасибо музыкальному таланту Дугласа.
— А теперь я летаю в маленькой частной компании. Частные чартерные рейсы. По-прежнему пою, когда сажаю самолет. Прямо как повзрослевший, более опытный Том Круз.
— Надо же… Серьезно?
А что еще я могла сказать? Наверное, он и вправду чуть-чуть напоминал Тома Круза — темноволосый, кареглазый, широкая улыбка, приятные черты лица. Только клинит его слегка. Впрочем, как знать, вдруг у настоящего Тома Круза тоже какие-нибудь свои тараканы и на самом деле у этих двоих больше сходства, чем мне казалось.
— Да, — кивнул Дуглас. — Заметь, помогает. Всего дважды разбился.
Я чуть не поперхнулась.
— Ты дважды разбился?
Он бодро кивнул.
— Ага. — Мол, что может быть обычнее. — Зато на моей совести нет смертей. В отличие от Тома Круза. На нем смерть Гуса.
— Кого?
Дуглас закатил глаза.
— Ну, Гус! Помнишь Гуса? Энтони Эдвардс? Приятель Тома? В «Лучшем стрелке»? Том катапультировался, а Гус не успел. И умер, помнишь?
— А-а. — Я смотрела на Дугласа, надеясь, что он шутит. — Ну да, конечно.
— Харпер, — вздохнул он, свесив голову набок и заглядывая мне в глаза, — ты потрясающе умеешь слушать.
Надо ли говорить, что после свиданий с Колином, Марко и Дугласом я окончательно пала духом. Нет, ничего ужасного не произошло. Но мне пришлось на время перестать быть самой собой — отказаться от своих умственных способностей, работы, характера, прошлого. И ради чего? Чтобы сидеть и слушать этих чудиков?
Ни одному из этих трех парней не пришлось врать в анкете. Они оказались точно такими, какими себя описали. Просто на бумаге все выглядело иначе: преуспевающий ипотечный брокер, преуспевающий поставщик «Прада», пилот авиалинии, все симпатичные… Я не видела никакого подвоха, кто-то из них мог бы действительно мне понравиться, пусть даже слегка настораживало то, что они клюнули на глупую блондинку. Ведь когда я не скрываю, что в моей белокурой головке водятся умные мысли, такие парни всегда проходят мимо.
