Мередит Рич - Бижутерия
А Мадлен решила, что это часть ее образования — не менее важная, чем то, что она получала в институте, — изучение богатых и знаменитых. Она начнет с того, что попросит Уатта прислать ей подписку на «Таун энд кантри» и «Повседневную женскую одежду».
Время от времени Мадлен косилась на Макнила, который постоянно менял столы, что являлось частью его стратегии. Она то и дело подходила к Уатту, но любовник рисковал такими суммами, что, хотя и выигрывал, у нее внутри все сжималось. Однако стоя рядом с ним, Мадлен отметила, что они такая же привлекательная пара, как и другие. Разница в возрасте оставалась незамеченной. Богатые мужчины любили женщин моложе себя. Мадлен поняла, что единственный человек, кому не давала покоя эта разница, была она сама. Но это происходило из-за Анны.
И Хэдли. Боль предательства все еще жгла Мадлен. То и дело жестом или улыбкой Уатт напоминал своего сына. Сложное положение. Проведя целый день с Уаттом, Мадлен скрепя сердце признала, что Хэдли забыт не совсем. Все же теперь придется выбросить его из головы навсегда.
Через час в казино Уатт вернул себе деньги, которые потерял во время загула с Мадлен по магазинам. Еще через сорок пять минут компенсировал расходы на номер в «Бреннере» и ужин в тамошнем многозвездном ресторане.
В два часа ночи с рассованным по карманам выигрышем они вернулись в отель. Уатт был слишком измотан игрой, чтобы заниматься любовью, но к рассвету он разбудил Мадлен, крепко прижавшись к ее животу своей напряженной плотью.
Следующий день прошел спокойно: за чтением «Интернэшнл геральд трибюн», любовными играми, потягиванием чая, поеданием печенья, снова любовными играми и просмотром телеверсии «Аиды» во время любовных игр. В пять они решили упаковать вещи и пораньше поужинать, перед тем как Франц отвезет Мадлен в Пфорцхайм, а Уатта — в Штутгарт, где он собирался встретиться с Карлом Гейнцем Пшорном.
— Лучшие выходные в моей жизни… не припомню, когда так было в последний раз. Ты заставила меня почувствовать себя двадцатилетним. — Уатт обнял Мадлен за плечи, и они напоследок посмотрели на вид из окна.
— Все было здорово, — согласилась девушка, опьяненная шикарной жизнью. — Только уж слишком ты расточителен. Мои наряды непомерно дорогие.
— Я хочу, чтобы ты так всегда одевалась при мне. Твоя фигура и черты лица придают тебе аристократическую красоту. Зачем ее прятать под тряпками из магазинов подержанной одежды и под джинсами?
— Но я вовсе не красива, — запротестовала Мадлен.
— Ты очаровашка. Самая лучшая женщина, которую я знаю.
Мадлен отстранилась.
— Уик-энд был замечательным. Но ты и я… У нас нет шансов…
— Конечно, есть. Ты здесь, в Европе. Моя жизнь проходит в Штатах. Когда дело Пшорна будет улажено, я придумаю другой предлог, чтобы выбираться сюда.
— Предлог? Ты хочешь сказать, что Пшорн?..
Уатт вежливо улыбнулся.
— Если бы ты не училась в этом институте, я бы не ударил палец о палец. Братья Браун славятся гнусной манерой вести дела. Но случай представился: Пшорн хотел меня, а я хотел тебя.
Мадлен сделала несколько шагов и опустилась на неразобранную кровать. Неужели это правда? Неужели Уатт все спланировал несколько месяцев назад? Тогда, когда пригласил ее впервые? Все выглядело таким безобидным. Она еще любила Хэдли. Значит, ситуация намного сложнее, чем она предполагала. Неужели Уатт Макнил всегда добивается того, чего хочет? А если так, чего же он хочет от нее?
— Знаешь, Уатт, — Мадлен сердилась и на себя, и на него, — я чувствую себя гнуснейшим образом. Не стоило этого делать. Это неправильно. Ты женат. Анна — моя лучшая подруга. Элизабет хорошо ко мне относилась. Я повела себя как похотливая тварь. — Ее глаза наполнились слезами. — Не могу тебя больше видеть. Извини.
В ту же секунду Макнил оказался рядом с ней и сел на кровать.
— Ну, ну, не надо так говорить. Ничего дурного не произошло. — Он пальцами смахнул ей слезы со щек. — Мы с Элизабет давно не живем. Каждый идет своим путем. Добрые друзья и больше ничего. Мы вместе с самого колледжа, но уже пять лет не занимаемся любовью. Это не брак! — Он заключил Мадлен в объятия.
— Возможно, Анна говорила тебе о нашем младшем — Дэвиде. — Уатт так и не разжал рук. — Он родился, когда Анне исполнилось пятнадцать. С серьезным повреждением мозга. Не знаю, что тому причиной: то, что Элизабет было тридцать семь, или родовая травма. Она не могла разродиться сутки. — Макнил вздохнул. — Теперь это не важно. А тогда Элизабет пришла в отчаяние. Дэвида поместили в клинику — сами мы не могли о нем позаботиться. С тех пор жена со мной не спала. Заявила, что я могу делать все, что мне заблагорассудится, но мы должны сохранить брак, пока не выросли дети.
Уатт замолчал. Некоторое время они сидели обнявшись. Наконец Мадлен решила задать неизбежный вопрос:
— Уатт, с тех пор у тебя было много женщин?
— Нет. Но не хочу лгать. Ты — вторая.
— А что случилось с первой?
— Это было несерьезно. Мы просто развлекались. Она была замужем. — Он взял Мадлен за подбородок и повернул лицом к себе. Глаза светились неподдельной искренностью. — Теперь все совсем по-другому. Видишь ли, Мадлен, я тебя люблю. Хочу о тебе заботиться. Неужели не понимаешь, что я на перепутье? Дети выросли. Брак себя исчерпал. Дальше я так не могу. Я хочу начать все сначала — с тобой. Потребуется некоторое время. Но потом я собираюсь на тебе жениться.
— Жениться? А как насчет Анны и Хэдли? Мы же никогда не сможем…
— Черт побери! — вспылил Макнил. — Дорогая, мы должны жить для себя! Жизнь слишком коротка, чтобы бросаться собственным счастьем ради других… ради приличий.
— Но, Уатт… — возразила Мадлен.
— Догадываюсь, о чем ты думаешь, — перебил он ее. — Нет, я не бездушен. Элизабет — привлекательная женщина. Она себе кого-нибудь найдет. С Анной и Хэдли все тоже утрясется, когда пройдет первое потрясение.
Определенность этого разговора наполнила девушку паническим ужасом. Уатт все продумал, пока дожидался подходящего момента, чтобы ее соблазнить. Но Мадлен не свыклась с мыслью, что будет с ним вместе. Тем более — с мыслью о замужестве.
— Уатт, мне в самом деле не по себе. Все произошло слишком быстро. — Мадлен вздохнула.
— Не говори пока ничего. Я не стану форсировать события. Мы покуда повременим и будем осторожными. — Он провел по ее щеке тыльной стороной ладони. — Мадлен, я тебя обожаю. Как только взгляну, начинаю испытывать желание. — Он покосился на свой «Ролекс». — Франц подождет. Последний раз перед отъездом. Тебе не надо раздеваться.
