Кетрин Распберри - Светская львица
Она впервые оказалась в его номере, впервые вышла на балкон, которым любовалась прежде через ажурную решетку. Теперь их больше не разделяли никакие преграды. Стоявшая между ними виртуальная стена, серая и мерзкая, как в фильме «Пинк Флойда», рухнула и не оставила даже осколков на сувениры.
– Ресторан? Замечательно, а то я так и не выгуляла еще ни одного своего вечернего платья, – рассмеялась она. – Так и скучают, бедные, в шкафу.
– Главное, чтобы ты у меня не заскучала, – ласково улыбнулся Вэл.
– С тобой? Заскучала? Да никогда в жизни, – моментально отреагировала Джинджер. – С тобой не соскучишься. Ну я пошла к себе – пора собираться.
Она нехотя поднялась с кровати, накинула легкое летнее платье, в котором пришла, и наклонилась поцеловать Вэла. Он обнял ее и притянул к себе, так что Джинджер рухнула на него как подкошенная.
– Что ты делаешь? – сквозь смех пыталась сопротивляться она. – Мне надо одеться.
– Хочу обнять тебя еще раз, ведь мы так долго не увидимся, – деловито пояснил Вэл. – Я же знаю, сколько времени у тебя занимает макияж.
Вэл не солгал: это действительно был один из лучших ресторанов в Акапулько. Дорогой, изысканный, красивый. И потом, Джинджер так соскучилась по привычному меню… Хотя теперь в знакомых европейских блюдах ей не хватало остроты.
Ненавязчивая музыка, исполняемая оркестром, ласкала слух, но не трогала душу. Джинджер уже привыкла к тому, что ее ноги сами пускаются в пляс, стоит им переступить порог «Текилового рая» и ему подобных заведений.
Зато обстановка служила идеальным фоном для нее, изящной леди, облаченной в серебристо-сиреневое платье из атласа. Все – от гладкой высокой прически до кончиков туфель соответствовало нужному образу. Пострадавший вчерашней ночью маникюр скрывали шелковые перчатки.
Вэл томился в костюме, взятом напрокат в специальной службе при отеле, и утешал себя лишь тем, что может ценой своих страданий доставить любимой женщине приятные минуты.
– Давай потанцуем, – предложил он, когда с едой было покончено. – Иначе я усну.
Джинджер уже и самой казалось, что они выбрали неподходящее развлечение на сегодняшний вечер, но она так долго пропагандировала этот образ жизни, что сдаваться было как-то неловко.
– С удовольствием, – ответила она, и Вэл провел ее на площадку, где несколько пар кружилось в вальсе.
– Где ты так потрясающе научился танцевать? – спросила она, обнаружив, что Вэл хорош не только на дискотеке, но и в классическом танце.
– Отец меня научил перед школьным выпускным. Я пытался ему объяснить, что там будет только рок и рэп, но он настоял на своем.
Видишь, пригодилось…
– Браво, браво, миссис Сноухарт! – раздался каркающий голос, когда музыка смолкла. – Вы великолепно танцуете!
Оглянувшись, Джинджер обомлела: она узрела перед собой миссис Вирджинию Бэнгз, супругу вице-мэра Далтонмора. Ничего себе, сюрприз. Джин широко улыбнулась и привычно солгала:
– Вирджиния? Рада вас видеть. Какими судьбами? (Что в переводе означало; «За каким чертом сюда принесло эту вредную старую каргу?»).
– Решила провести уик-энд в апартаментах Эдуарда VIII, который в свое время ввел моду на поездки в Акапулько, – высокомерно сообщила Вирджиния и перевела свой цепкий взгляд на Вэла; – О, а вы – тот самый студент, который подрабатывал у нас на каникулах, когда мы решили надстроить третий этаж?
Миссис Бэнгз смерила их взглядом, в котором явственно читалось: ага, разведенка Сноухарт не нашла ничего лучше, как поразвлечься на курорте с прислугой.
– Вы знаете, столько совпадений, – зачастила Джинджер. – Вот тоже решила отдохнуть и встретила здесь мистера Брунера… Случайно, знаете ли…
– Гм. И в каком отеле вы остановились?
– Мистер Брунер – в отеле. А я снимаю виллу на побережье…
Джинджер и сама не знала, зачем ей эта ложь.
Все вышло случайно, рефлекторно. Мысль о том, что она порывает с обществом Далтонмора и ей отныне наплевать, что о ней говорят, была для Джинджер так нова, что девушка не успела свыкнуться с ней и сделать ее определяющей для своих действий и слов.
– Не думала, что вам по карману подобные заведения, мистер как вас там… Браун? – хмыкнула Вирджиния.
– Вэл Брунер, архитектор, – с ледяной вежливостью отрекомендовался Вэл. – Вы напрасно беспокоитесь об уровне моих доходов, мэм.
Миссис Бэнгз отвернулась от него, не дослушав, как от дерзкого ребенка, которого не стоит принимать во внимание, и продолжила светский треп.
Джинджер, холодея от унижения, поняла, что Вирджиния сочла Вэла альфонсом. А ее, Джин, – павшей особой, которая оплачивает пребывание любовника на курорте и водит его по ресторанам.
– Простите, мне пора, – сказала она. – Голова немного кружится… Спокойной ночи, Вирджиния. Спасибо, мистер Брунер. Благодарю за приятно проведенный вечер. С вашей стороны было очень любезно пригласить меня.
Пусть Кочерга Бэнгз видит, кто платит по счету!
– Я возьму такси и провожу вас, – с легким полупоклоном ответил Вэл. – Вы правы, миссис Сноухарт, надо поспешить. Уже поздно, а мой отель находится слишком далеко от вашей виллы.
Светскую улыбку и туфли Джинджер скинула одновременно, едва оказалась на заднем сиденье такси.
– Чертова кукла! И что ей дома не сидится! – взъярилась она на стерву вице-мэршу и тут же осеклась, глядя на окаменевший подбородок Вэла и его потухшие глаза. – Эй! Ты чего?
Вэл молчал.
– Ну что я такого сказала?
Вэл молчал.
– Пойми, я не хочу, чтобы она о нас сплетни распускала! Такой только попади на язычок:
– Удивительно, что она вообще меня узнала, – наконец разжал он побелевшие губы. – Я же для нее так, мальчик на побегушках. Я действительно подрабатывал у них после первого курса, так она на меня вообще не глядела и звала «эй ты, поди сюда».
– Не скажи… Вирджиния и на том свете узнает. У нее взгляд, как липучка для мух: ничего не упустит, все подметит, она же – гений сплетни, ей бы статьи писать в желтую прессу. – Джинджер обрадовалась, что Вэл прекратил игру в молчанку, и тут же попыталась обратить все в шутку.
Но ей это не удалось.
– Я думал, ты изменилась. И что-то поняла, – горько произнес он.
– Я изменилась! Я поняла!
– Ты стыдишься меня, как будто я – немытый бродяга в отрепьях. На самом деле вся моя вина в том, что я не вхож в элитный круг политиканов-неудачников и их разряженных кукол! – вскипел он.
– Спасибо за «разряженную куклу», – прошипела Джинджер и, когда такси остановилось перед отелем, хлопнула дверцей.
Она пулей влетела в свой номер, упала на кровать и разрыдалась от обиды и ненависти к себе. Как бы Джинджер ни была зла на Вэла, но на себя еще больше: она чувствовала себя предательницей.
