Донна Кауффман - Сказки серого волка
– Слышу.
Танзи лишь фыркнула.
– Конечно, если каждый день есть такой салат, жизнь превращается в бесконечную борьбу.
– Кстати, у Гаррисона есть персональный тренер, Род. Вот кто умеет творить чудеса. Если тебе интересно, я могу одолжить его тебе на время.
– Его зовут Род? Интересно, и какие же тренировки он проводит? – спросила Танзи и подмигнула.
– Не те, какие ты думаешь, Мисс На-Уме-Только-Секс.
– А у тебя разве нет? Скажи, разве не ты неделю назад раскатала губу на Вольфганга? Кстати, хоть убей, не могу понять, что вы все в нём находите? Вот уж в чью сторону я бы даже не посмотрела. А если бы посмотрела, то наверняка бы подумала: «О таком не скажешь, что женщины валяются у его ног».
– А ты вспомни его глаза, – мечтательно произнесла Рина.
– Как же, помню. Кстати, тебя не раздражает, что он работает исключительно с голозадыми девицами?
– Ничуть. Мне всегда было интересно узнать, что это такое – позировать перед художником, – задумчиво ответила Рина. – О, эти глаза под тяжёлыми веками, которые смотрят на тебя, пока рука наносит на холст твой образ. И каждый такой мазок сродни прикосновению к твоему телу…
– Довольно. Ты уже меня завела. И все равно ваш Вольф мне до лампочки.
– Секс – это здорово, независимо от того, занимаешься им или только о нём говоришь, – рассмеялась Рина. – Но ведь мы с тобой знаем, что жизнь к нему не сводится.
– Я довольна своей жизнью. И секс – её приятный компонент.
– А как же любовь? Или ты хочешь состариться одна?
– Разве такое можно планировать заранее? Да и вообще, жить всю жизнь под одной крышей, спать под одним одеялом с одним и тем же мужчиной… – Танзи покачала головой. – Не могу даже представить этого. По крайней мере пока.
Рина поставила локти на стол и окинула подругу пристальным взглядом.
– Ты уже живёшь под одной крышей с мужчиной. Что мешает тебе спать с ним под одним одеялом?
– Райли? – Танзи презрительно фыркнула, однако смешок получился какой-то неубедительный, вынужденный. Она сама это заметила. – Нет уж, увольте. Я ещё не готова остановить свой выбор на Агнце.
– Но разве не ты сама только что рассказывала мне, какую волчью выходку он отмочил сегодня утром?
Танзи в задумчивости пожевала конец соломинки.
– Было дело.
– Ага! Значит, ты уже подумываешь о том, не пора ли переключиться на бээ-бээ-барашков?
– Прекрати! – простонала Танзи. – С меня хватает электронных посланий на ту же тему. Я уже начинаю жалеть, что завела речь про это. Или по крайней мере следовало в качестве примеров выбрать других животных. С меня довольно того, что Мартин целый день отпускает в мой адрес шуточки на тему смиренных агнцев.
– Он всё ещё достаёт тебя?
– Ещё как! Раньше я почему-то думала, что только женщины скатываются с катушек, когда последнее чадо выпархивает из семейного гнезда. Но чтобы Мартин… Ладно, будем надеяться, что это пройдёт.
– Он что, вечно грузит тебя своими разговорами? А ты не думала, что у него могут быть нелады дома?
– Я привыкла руководствоваться правилом «ни о чём не расспрашивай и сама ничего не рассказывай» и не смешивать информацию личного характера с тем, что делаю на работе.
– Что нелегко, учитывая, что у тебя информация личного характера непосредственно связана с тем, что ты делаешь на работе.
– Что ж, ещё один повод не обсуждать её с боссом. – Танзи вздохнула, чувствуя на себе буравящий взгляд подруги. – Мартин – человек замечательный. Он сделал для меня больше, чем кто-то ещё. Его нельзя не любить. Но общаться с ним слишком близко – извини, это мне ни к чему. И вообще, скажу тебе честно, не хотелось бы иметь даже отдалённое отношение к его личностному кризису и всему, что происходит у них с женой. Ему с ней и разбираться. Иначе для чего жена? Проблемы не мои, а её. Пусть она их и решает, эта Бетти Барбара.
– Бетти Барбара? Но мне казалось, её зовут… Танзи помахала рукой.
– Как-то на французский манер. Она вообще не такая, какой я её представляла. Невысокого роста, хорошая фигура и эта галльская гримаска, будто ей все до смерти наскучило. Я случайно наткнулась на них на благотворительном балу.
– И ты называешь её Бетти Барбара, потому что…
– Не важно. Главное, что она существует. И если Мартину нужна помощь, пусть обращается к ней. У меня ведь не колонка психоаналитика. Его личная жизнь – это его личная жизнь, и этим всё сказано. А что касается моей личной жизни, то… – Танзи запнулась и совершила грубую ошибку, бросив взгляд в сторону прихожей. Однако, заметив торжествующий взгляд Рины, с вызовом в голосе добавила: – То это моё личное дело. Так что прошу прощения.
– Кстати, о личной жизни. Когда я с ним наконец познакомлюсь? Я уже умираю от любопытства. – Рина многозначительно посмотрела на Танзи. Когда же подруга в деланном возмущении закатила глаза, Рина улыбнулась и добавила: – Нет-нет, не волнуйся, я на него не претендую. Это твоё приобретение. Но ты, надеюсь, не будешь возражать, если я взгляну на него хотя бы одним глазком?
Танзи рассмеялась.
– Ну почему я не подумала об этом сегодня утром? Ведь были все возможности. Хотя, наверное, и сейчас ещё не поздно.
Рина благодарно кивнула.
– Можете наведаться ко мне в гости. Кстати, о гостях. Сегодня должны нагрянуть несколько человек. Нет-нет, не перебивай, выслушай меня до конца, – поспешила добавить она, видя, как Танзи открыла рот, чтобы возразить ей. – Он – врач.
– Рина, ты же знаешь, я не клюю на такие штучки.
– Если у него есть учёная степень и годовой доход с пятью нулями, это ещё не значит, что в нём не сидит волк. Насколько мне известно, хирурги – настоящие мачо.
– Наглый – это ещё не мачо. Вспомни Вольфганга. Вот тебе пример.
По лицу подруги пробежала тень.
– В чём дело? Нет, конечно, он перетрахал не один десяток своих моделей. Но ведь у этих девиц общий коэффициент умственного развития не больше, чем у моего пупка. Откуда им знать разницу между альфой и бетой, настоящим мужиком и нет, это при их-то отощавших телах. Но я хочу сказать другое: ваш Вольф трахает эти ходячие безмозглые скелеты прямо у себя в студии. В своём собственном доме. А вот это уже наглость. Если, по-твоему, он настоящий мужик, то принадлежит к тому виду волков, без которого я как-нибудь обойдусь. Покорнейше благодарю.
– Я не о том, – со вздохом проговорила Рина. – Помнишь, как Слоан заявилась в кегельбан, вся такая раскрасневшаяся. Мы тогда ещё решили, что они с Вольфом помирились. Теперь… теперь я в этом не совсем уверена.
– То есть?
– Помнишь, она тогда ещё как-то уклончиво отвечала на вопросы.
– Я помню только, как она набросилась на чизбургер. Ужасно на неё не похоже.
