Барбара Брэдфорд - Удержать мечту. Книга 1
Эдвина отогнала мысли о красавице Салли Харт, причинявшие ей душевные муки, и вернулась к размышлениям о старой женщине, сидящей напротив. Та, в свою очередь, тоже наблюдала за ней зорко и сурово. Почти всегда Эдвина, не колеблясь, была готова заклеймить свою мать как человека, манипулирующего другими и плетущего интриги с целью поставить их всех под свой контроль и диктовать, как им жить. Но на этот раз Эдвина решила, что Эмма Харт действительно не была причастна ни к чему. И хотя ей очень хотелось возложить вину за это… это несчастье на мать, она не могла этого сделать. Энтони просто не мог устоять против очарования этого милого, смеющегося, притягательно-колдовского лица, которое и на нее произвело такое сильное впечатление. В конце концов, именно так всегда с ним и бывало: стоило ему увидеть хорошенькое личико и стройную фигуру – и он влюблялся. Да, снова Энтони попал в историю – влюбился в неподходящую женщину – и все из-за чисто плотского влечения.
Эдвина поежилась, словно от холода, взяла себя в руки, выпрямилась и сказала отрывисто:
– Должна признать, мама: ты убедила меня, что не поощряла этих достойных сожаления отношений. Я верю тебе, потому что у меня нет доказательств противного.
– Спасибо, – поблагодарила Эмма.
– Тем не менее, – убежденно продолжала Эдвина с выражением недовольства на лице, – я считаю себя обязанной выразить своему сыну свое неодобрение по поводу его намерений. Салли не подходит на роль его жены. Во-первых, в ее жизни огромное место занимает профессиональная карьера. Для нее живопись всегда будет важнее. Потому она, наверное, не впишется в его жизнь в Клонлуфлине – жизнь, центром которой являются поместье, местная аристократия и сельские занятия. Он совершает ужасную ошибку, о которой будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Поэтому я намерена положить конец этой связи немедленно.
«И как только я могла родить такую глупую и упрямую курицу?» – недоумевала про себя Эмма. Поднявшись со стула, она сказала твердым и не терпящим возражений тоном:
– Мне пора идти. Шейн будет здесь с минуты на минуту. Но прежде, чем я уйду, я хочу сказать две вещи. И я хочу, чтобы ты выслушала их очень внимательно. Первая касается Салли. Ты не можешь сказать про нее ничего плохого. Она во всех отношениях безупречна и пользуется заслуженно доброй репутацией. Что касается ее профессиональной карьеры, она точно так же может заниматься живописью в Клонлуфлине, как и здесь. И позволь напомнить тебе, с твоими глупыми снобистскими замашками, что эти нелепые и ничтожные людишки, к которым ты все время пытаешься подстраиваться, не только признают ее, но и всячески ищут ее внимания. Слава Богу, у нее побольше здравого смысла, чем у тебя, и она не падка на все эти никчемные напыщенные разглагольствования.
– Ты, как всегда, не можешь без оскорблений, мама, – вставила Эдвина.
Эмма недоуменно покачала седой головой и сжала губы: это так похоже на Эдвину – не колеблясь, прервет даже очень серьезный разговор, если задето ее самолюбие. Холодно улыбнувшись, она сказала:
– Старые люди полагают, что возраст позволяет им говорить то, что они думают, не заботясь о том, что, возможно, это кого-то обидит. Я теперь не выбираю слова. Я говорю правду. И буду так поступать до конца своих дней. Все остальное – лишь пустая трата времени. Но вернемся к Салли. Я хотела бы напомнить тебе, что она – довольно известный художник. Кроме того, если ты вдруг забыла, она – богатая наследница. Мой брат Уинстон оставил своим внукам немалое состояние. Я отдаю тебе должное: знаю, что деньги не имеют большого значения ни для тебя, ни для Энтони. Тем не менее это не меняет реального положения дел. Ты ведешь себя нелепо, утверждая, что она не подходит ему. Глупости! Салли ему идеально подходит. И давай не будем забывать об их чувствах. Они любят друг друга, Эдвина, – и это самое главное.
– Любовь? Ты, наверное, хотела сказать «секс», – начала было Эдвина, но остановилась, увидев неодобрение в глазах Эммы. – В одном ты права, мама. Деньги не имеют значения для семьи Дунвейл, – закончила она с выражением крайнего отвращения на лице.
– Энтони – самостоятельный человек, и я благодарю небеса за это, – сказала Эмма холодно и властно. – Он поступит так, как сочтет нужным. И если отношения с Салли окажутся ошибкой, это будет его ошибка. Не твоя и не моя. Энтони уже тридцать три, и тебе давно пора перестать к нему относиться, как к сопливому мальчику в коротких штанишках. Поэтому, моя дорогая Эдвина, если ты будешь говорить с Энтони, мой тебе совет: ограничься словами материнской любви и заботы о его благополучии. И еще я бы очень хотела, чтобы ты проявила сдержанность, когда он упомянет о Салли – что он, без сомнения, сделает. Не думаю, что он терпеливо выслушает критические замечания в ее адрес или выражение несогласия с его планами.
За окном послышался гудок автомобиля, заставив обеих женщин вздрогнуть от неожиданности. Выглянув в окно, Эмма увидела Шейна, выходящего из своего ярко-красного «феррари». Она взяла со стола телефонную книгу и протянула дочери:
– Здесь ты найдешь номер Рэндольфа. Энтони остановился в Эллингтон-Холле. Послушайся моего совета: позвони сыну и помирись с ним. – После небольшой паузы Эмма добавила многозначительно: – Пока еще не поздно.
Эдвина неподвижно застыла в кресле. Губы ее побледнели и дрожали. Она не проронила ни слова.
Эмма лишь вскользь взглянула на нее, проходя мимо ее кресла, взяла со стула свой жакет и сумочку и вышла из библиотеки. Тихо закрыв дверь за собой, она сказала себе, что сделала все, что могла, чтобы уладить эту сложную семейную проблему и в то же время наладить отношения с Эдвиной. Но дело было не в ней и не в Эдвине. Они могут и дальше жить в состоянии «вооруженного нейтралитета», как и раньше. Во всем этом сплетении проблем важно было только одно: чтобы Энтони и Салли было хорошо.
Эмма расправила плечи и выпрямилась во весь рост, направляясь через холл к парадной двери. И вопреки всему, она все же надеялась, что Эдвина опомнится, не будет мучить сына и благословит его.
Глава 8
У Блэки О'Нила был план.
Каждый раз, когда он думал о своем плане, тот очень занимал его. А думал он о нем в последние дни часто. Больше всего его забавляло то, что до сих пор за всю свою жизнь он ни разу ничего не планировал заранее.
Планы всегда строила Эмма. Когда она была совсем девчонкой – от горшка два вершка – в залатанной одежде и изношенных до дыр ботинках на пуговках, у нее уже был свой План. Это был такой грандиозный план, что места для сомнений просто не оставалось, и когда она в конце концов начала его осуществлять, он унес ее из Фарли в большой мир в поисках славы и богатства. Позднее у нее было много других планов: как открыть свой первый магазин, потом второй, потом третий; потом у нее появился план приобрести склад Грегсона, фабрики Фарли; еще один план – как вместе с Дэвидом Каллински разработать новую серию моделей одежды в стиле «Леди Гамильтон». И, конечно, ее План Строительства (она так произносила эти слова, как будто оба должны писаться с большой буквы). Он в значительной мере участвовал в осуществлении этого, самого грандиозного из ее планов: работал с архитекторами, готовил чертежи, строил ее огромный универмаг в Найтсбридж.[6] Это внушительное здание по-прежнему гордо возвышается там – свидетельство самого выдающегося из ее достижений.
