Сандра Мэй - Лесная земляника
По дневному времени их было еще немного, этих дочерей ночи, жриц лондонского капища, но впечатлительный Кларенс прекрасно понимал: когда они соберутся к вечеру в большие группы, когда глаз будет натыкаться на них повсюду — вот тогда не понадобится быть великим художником, чтобы написать громадное полотно под названием, скажем, «Лицо Порока»…
Милли в своем нелепом попугайском наряде, как ни странно, дикого впечатления здесь не производила. Ее окидывали настороженным взглядом, но тут же успокаивались и забывали о ней, а вот Кларенс…
Он почти физически ощущал, как внимательные маслянистые взгляды осторожными насекомыми ползают по его спине, по оттопыренному карману, в котором он судорожно сжимал свой бумажник, по дорогим ботинкам и элегантному твидовому пиджаку — здесь Кларенс и сам понял, что пиджак действительно элегантный и ни в коем случае не тянет на рабочую одежду.
Милли расспрашивала вполголоса барменов, иногда подзывала к их столику кого-то из девиц, задавала вопросы, но результата никакого не было. Между тем на улице, как это всегда бывает поздней осенью, внезапно сгустились сумерки, и бары явно оживились. Кларенс в панике подумал, что они забрались слишком далеко и пора выбираться, как вдруг Милли потянула его за рукав.
— Последний на сегодня. Дальше пойдет публика, а мы не прихватили с собой кавалерию. Пошли?
— Куда теперь?
— Последний на сегодня бар. И моя последняя, если честно, надежда. Если и там ничего не узнаем, придется действовать наобум.
Кларенс поднял голову. Прямо над ним, словно услышав слова Милли, по одной вспыхнули неровные неоновые буквы.
«Лучшие Цыпочки в «Поцелуе перед сном»! Полный стриптиз!»
* * *Бармен приоткрыл один глаз и смерил Милли Донахью взглядом, который легко представить тому, кто хоть раз посещал океанариум, секция «Акулы и Скаты».
Бармен был могуч, неподвижен и бесстрастен, но где-то на самом дне его крошечных глаз горел некий огонек, заставлявший случайного посетителя на всякий случай занимать место, поближе к входной двери и нервно ощупывать бумажник в кармане. Что Кларенс Финли и проделал — уселся в самом углу под вешалкой и вцепился в бумажник мертвой хваткой. Две девицы за стойкой смерили его оценивающим взглядом, а потом вдруг немедленно потеряли к нему всякий интерес и принялись увлеченно целоваться взасос.
Нахалка Милли и глазом не моргнула. Взгромоздилась на высокий табурет прямо перед барменом и нахально постучала фотографией Клэр по чистым бокалам.
— Эй, Чарли, не соизволишь ли налить мне имбирного пива?
— Прошу, мисс.
— Мало народу, а?
— Да, мисс.
— Наверное, на девчонок сбегутся поглазеть?
— Да, мисс.
— Послушай, Чарли, а что может обогатить твой словарный запас — пятерка или десятка?
Пауза. Огонек чуть ярче.
— Полтос.
— Заметано. Я — подруга этой герлы. Она умотала в Штаты и задолжала мне деньжат за квартиру. Недавно мне сказали, что видели ее здесь. Это, стал быть, она вернулась? Тогда я бы слупила с нее денег.
— Сожалею, сестренка.
— Ты не знаешь ее? Да она же тут зажигала несколько лет подряд.
— Ее давно с нами нет.
— И это все?
— За полтос — да.
— Однако, Чарли, у тебя и расценки. Ну а если, скажем, еще сотенка?
Бармен перевел свой неподвижный взор прямо в центр переносицы Милли, отчего у той появилось стойкое ощущение, что в нее целятся из ружья. Потом гигант молча поставил перед ней рюмку и наклонился вперед, наливая чистый джин. Губ он почти не разжимал, но слова доносились совершенно отчетливо.
— Отвечай, только быстро: сколько она тебе должна?
― Четыреста фунтов. Не считая проценты за четыре года.
— Половина — мне.
— Чарли, не зарывайся.
— Обычная такса. Заметь, я не учитываю проценты.
― Хорошо. Я схожу, возьму у своего дружка денег.
― Не надо. Я сам подойду. Принесу вам заказ, положишь деньги на поднос.
Милли кивнула, сползла с табурета и отправилась к Кларенсу. В полумраке бара ее глаза горели, как у кошки.
— Кларенс, быстро гони двести фунтов! Кажется, клюнуло.
— Погоди, сейчас нащупаю… Вот!
Через пару минут бармен подошел к ним с небольшим подносом и встал так, что полностью загородил собой обзор всем остальным посетителям.
― Твоя подружка, сестренка, свинтила отсюда довольно давно. Уехала в Штаты.
― Чарли, это Я тебе сказала…
― Не трепыхайся, сиди спокойно. Неделю назад она заходила. Я с ней не разговаривал. Но потом к ней подвалила Давалка-Элис. Рыжая, работает у меня последнюю неделю. Сегодня ее номер в конце, но приходит она всегда заранее. Я покажу. Где деньги?
— Замени салфетку, Чарли! Этой вытирались человек десять.
― Сию минуту, мисс. Прошу прощения.
* * *Следующие полчаса прошли в напряженном ожидании. Даже Милли не удавалось болтать с прежней легкостью, а уж Кларенс и вовсе сидел как на иголках.
Бар постепенно заполнялся людьми. Компании попадались шумные и не очень, но в целом гул нарастал, и Кларенс решил не спускать глаз с бармена, чтобы не пропустить условный сигнал. И, разумеется, пропустил. Звякнул колокольчик на двери, тошнотворно-пронзительный запах духов ударил в ноздри, и тут рядом со столиком Милли и Кларенса выросла костлявая официантка с тощим и оттопыренным задом, обтянутым кожаной мини-юбкой.
— Ваш заказ, пожалуйста.
Кларенс непонимающе уставился на кружки с пивом, которых они не заказывали, а Милли, наоборот, немедленно развернулась и жизнерадостно замахала рукой.
― Элис! Сколько лет, сколько зим! Да ты настоящая звезда!
Высокая, худая, рыжеволосая девица в блестящем платье, одетом явно на голое тело, и в колготках в сеточку, ярко накрашенная и слегка нетрезвая, с подозрением уставилась на Милли и Кларенса.
― Эт… та кто такое? Не узнаю, я чего-то.
Милли взяла с места в карьер.
— Вспоминай же скорее! Надо же, как посчастливилось! Кларенс мечтал познакомиться с настоящей актрисой, а тут сама Элис! Садись к нам. Эй, Чарли, шампанского нашей звезде. На лице рыжей Элис появилось неуверенно-слащавое выражение самодовольства. Похоже, слова Милли ей здорово польстили. Она подплыла к столику и томно опустилась на стул, который опомнившийся Кларенс галантно ей подставил.
― Спасибо, дорогуша, но, честно говоря, я что-то…
― Господи, да это было лет пять назад, но уж я-то тебя отлично запомнила. Нас знакомила Клэр, Клэр Дэвис, вспоминаешь? У нее еще был соляк с шестом и мотоциклом, не здесь, а в «Большом Мальчике», у пирса.
Кларенс замер. Сейчас рыжеволосая раскроет обман и поднимет шум… Но Элис неожиданно расплылась в ослепительной улыбке, обнажающей гнилые зубы.
