Луиза Бэгшоу - Карьеристки
Топаз считала, самый простой способ — признаться. Появляться вместе на людях. Сказать Гуверсу, что они любовники, посмотреть на его реакцию. Она уверяла — ничего страшного не случится, но Натан сомневался.
Суть была и в том, что ему претила видимая банальность ситуации — сорокалетний мужчина с двадцатитрехлетней подругой, да еще подчиненной. Как таких называют? Дженнифер, кажется. Это все равно что надеть майку с надписью: «Жизненный кризис». А у него, черт побери, его и в помине нет! Все отлично: он точно знает, куда идет, куда направляется — через две двери от своего кабинета, в кабинет Мэта Гуверса. И к пятидесяти четырем годам он удовлетворит все свои амбиции.
А с другой стороны, он не мог перестать встречаться с Топаз. Она совсем не тупая блондинка Дженнифер, а сильная, уверенная в себе особа, истинная женщина; энергия и ум Топаз просто очаровывали. О Боже, а секс… Она могла швырнуть его на кровать, забраться на него, а кончив, просто сойти. Да половина мужиков компании рассталась бы с месячной зарплатой, чтобы хоть раз дотронуться до ее грудей.
Натан собирался принять решение. Она сказала ему на той неделе: или переедет к нему, или пошлет его подальше. Боже всемогущий! Топаз все время рядом… Эти рыжие волосы, эти белые груди — все сводило с ума. Она будет рядом все время. И все время будет требовать удовлетворения, все время…
От этой идеи захватывало дух!
От этой идеи становилось страшно!
Он попросил ее отложить решение до собрания, на котором будет решаться вопрос о новом назначении, но она отказывалась.
— Чем мы с тобой занимаемся после работы, не имеет никакого отношения к делу. — Он сейчас снова увидел, как, сказав это, Топаз подошла, положила руку ему на ягодицы, зная, что этим сводит его с ума, а кончиком языка залезла в ухо. — Я не могу ждать и терпеть, я хочу. Я люблю тебя, — прошептала она, и Натан Розен ощутил желание, волной пробежавшее по телу и пославшее сигналы в пах. Ему пришлось выйти из кабинета.
Он провел рукой по седеющим волосам, не зная, то ли беситься, то ли наоборот — вдохновляться. Боже, он никогда не думал, что снова придется снимать номера в отелях в перерыв на ленч — страсть к этой женщине не давала ждать до вечера.
Главное сейчас — выбор, напомнил себе Розен, пытаясь мыслями вернуться к предстоящему ужину. Может, удастся убедить правление в отсутствии протекционизма с его стороны по отношению к Топаз Росси, — он, без сомнения, станет голосовать за Джо Голдштейна, «Экономик мансли» должен вести кто-то вроде Джо. Топаз, хоть она и умна, талантлива, не та кандидатура для руководства журналом с большим бюджетом, ориентированным на мужскую аудиторию.
Пока Джо претендует на эту работу, Топаз Росси не получит ее.
Она не станет ему мстить — когда речь идет о деле, Топаз честна и справедлива. Единственное, что беспокоило Натана, — девчонка начнет подтрунивать над ним при Джо и что-нибудь ляпнет. И тогда он рискует отношениями с Голдштейном, которые очень ценит.
Раздался звонок в дверь. Господи, пронеси!
Он впустил гостей. Джо пришел на несколько секунд раньше Топаз.
— Эй, Джо, как тебе Манхэттен? — приветствовал Натан Розен свое первое открытие, по-медвежьи обнимая парня.
Розен обратил внимание на Голдштейна, когда тот был еще студентом Вартона, и пригласил его работать в отдел финансов. Голдштейн стал сенсацией, открытием. «Какой все-таки у меня нюх на таланты», — подумал Розен, необыкновенно довольный собой. Он ничуть не сомневался, что Джо будет прекрасным руководителем журнала, он уже проявил себя в «Америкэн сайентист», «Экзэкьютив офисер», «Уик ин ревью»[4].
— Привет, Топаз, — добавил он.
Ему хотелось, чтобы она оделась официальнее, ну да ладно, главное, чтобы Топаз извлекла что-то полезное из знакомства с Джо, стала бы его союзником. Она могла бы многому научиться у парня. Натан сомневался, что Голдштейну нравятся деловые дамы, хотя Топаз выглядела очень женственно и сильно отвлекала от серьезного настроя.
Да, очень отвлекала его, черт побери, его.
— Джо Голдштейн. А это Топаз Росси, редактор «Герлфренд», — представил их другу другу Розен. — Топаз, я знаю, ты просмотрела резюме Джо.
— Рада с вами познакомиться, — сказала Топаз, протягивая руку. Но почему же ее резюме ему не послали? Она смерила Голдштейна взглядом — красивый, сильный, самоуверенный. Она невзлюбила его сразу же.
Голдштейн коротко пожал руку Топаз, подавив раздражение. И его вынуждают соревноваться вот с этим? Девчонка едва из пеленок. И только посмотрите на эту юбку! Даже нет необходимости спрашивать, как она в своем возрасте достигла подобных высот. Никогда в жизни он не видел такие большие титьки и крутую задницу.
— Здравствуйте, — сухо произнес он.
Натан налил обоим по бокалу шампанского.
— Давайте начнем.
Они принялись за земляные груши и масло из спаржи.
— Итак, мисс Росси, — сказал Джо, — много ли вы знаете об экономике?
Розен сжался в кресле. О нет. О нет. Ну пожалуйста, нет…
— А почему я не должна знать об экономике, мистер Голдштейн? — спросила Топаз, разозлившись на его тон. — Потому что я женщина?
А, ты не только шлюха, но и феминистка. Прекрасно! Ну что ж, хочешь бросить перчатку, красотка? Замечательно.
— Это невинный вопрос, мисс Росси. Может быть, вы бы предпочли, чтобы я спросил о чем-то более специфическом. Как вы думаете, какая страна обладает наибольшим потенциалом для экономического роста в ближайшие пять лет? — поинтересовался Джо, безразлично ожидая неизбежного ответа: Япония.
Топаз подумала несколько секунд.
— Корея, — ответила она, — хотя вопрос поставлен слишком общо. Как можно точно сказать, что будет с нами через два года, не говоря уж о пяти?
Джо удивился. Но не показал этого. Итак, значит, она читала прошлые номера журнала «Экономист». Ну и что?
Он решил держаться агрессивнее.
— Корея — вчерашний день, — сказал он. — Вам стоит присмотреться к Китаю. Уровень роста указывает…
— Вчерашний день! — перебила его Топаз. — Что ж, если рассматривать провинции, граничащие с Гонконгом… Но остальной Китай не может стать таким же богатым, не перестроив экономику в целом…
— Ничто не мешает ему сделать это, — резко ответил Джо. — Но похоже, выставки мод в Пекине сделали вас классным экспертом.
Топаз вспыхнула. Она знала: Голдштейн работает на тот же рынок, на который ориентирован и «Экономик мансли», чего нельзя сказать о ней.
