Робин Доналд - Слезы в раю
— Я понимаю, что вы хотите сказать, и обычно моя охрана не сует нос в мою личную жизнь. Так вот, пока вы, я и Джил проводили столько времени вместе, начали вырисовываться некоторые детали вашей жизни. Это было интересно. Детство, когда не один раз вам пришлось пережить предательство, бурные годы учебы в средней школе, где ваши способности дали вам право получить университетскую стипендию; потом два мятежных года в университете, не отличавшихся большой дисциплинированностью или усердием с вашей стороны. И вот вы бросаете учебу и проводите год где-то вдали от Новой Зеландии, но где, не знает никто. Тот самый год, о котором вы так уклончиво говорили, когда я пытался спросить вас об этом в машине по дороге сюда.
Она пристально посмотрела на него.
— А какое, собственно, это имеет отношение ко всему?
— Да просто это как раз тот год, когда след ваш теряется. Именно его вы могли провести в каком-нибудь лагере, изучая все эти чертовские штуки, которые обязан знать каждый член террористической организации.
— Я провела этот год, путешествуя по Европе и Англии, останавливаясь в студенческих общежитиях, — холодно сказала она.
Рот его искривился в недоверчивой усмешке, но голос звучал ровно, холодно и совершенно серьезно.
— Ну и, кроме того, во всем этом, конечно, сыграли свою роль дошедшие до нас сведения о том, что готовится покушение на Стефани. Мы терялись в догадках: что это — сплетни, не имеющие под собой никаких оснований, или за этим стоят неопровержимые доказательства? А пока мы до конца не разобрались во всем, мы не могли терять бдительность.
Лицо ее покрыла смертельная бледность.
— Какое покушение? Что вы имеете в виду? — отрывисто спросила она.
— Ее собирались похитить. — Страшные эти слова зловеще прозвучали во влажном вечернем воздухе. — Такое бывает, Кэндис. Знаете ли вы, как умерли мои родители?
Она кивнула.
— Да, они погибли в авиакатастрофе.
— Да, это мы хотели, чтобы все так думали. На самом деле они были похищены террористами, которые требовали за них огромную сумму денег. Больше того, они хотели, чтобы фирма Джеррардов вышла из состава участников правительственного договора, что должно было дестабилизировать экономическое положение в одной из южноафриканских стран настолько, что страна оказалась бы на грани правительственного переворота.
В лице ее не было ни кровинки, глаза стали огромными от ужаса. Его ровный голос и непроницаемое выражение лица действовали еще хуже, чем любое, самое бурное проявление эмоций.
— Что же было дальше? — охрипшим от волнения голосом спросила она.
— Надеюсь, вам больно будет услышать об этом. Они погибли. Но и террористы погибли все до единого благодаря блестящей, самоотверженной работе службы безопасности Джеррардов, которой помогали правительственные учреждения нескольких стран. После того как был вскрыт этот гнойник, вряд ли найдутся охотники все повторить сначала, но всегда существуют фанатики, свято верящие в то, что именно они сумеют довести дело до конца. Если бы такое произошло и они бы схватили меня, то Джеррарды оказались бы во власти такого правления, которое по своему упрямству и непримиримости может сравниться только со мной. И скорее позволят погибнуть мне, чем будут рисковать всей организацией. Но если бы они похитили Стефани, мне кажется, я бы принял все их условия, только бы сохранить ей жизнь.
Ей стало холодно, по телу пробежал озноб.
— Но ведь вы… вы не могли поверить в то, что я сделаю… что я могла бы сделать такое, правда? — прошептала она.
— Так как мы ничего не знали о вас, мы не знали, что у вас на уме, — со злостью ответил он. — А если бы вы действительно оказались террористкой или похитительницей? Я не хотел своими действиями вызывать вашу подозрительность, пока мы не установим, на кого вы работаете. Обсудив все это со своей службой безопасности, я решил, что самым лучшим в такой ситуации будет изолировать вас до тех пор, пока мы не получим интересующую нас информацию. Этим объясняется тот несколько мелодраматичный способ, которым я заманил вас сюда, и то, почему все это время вам давали успокоительное и снотворное. Я не хотел, чтобы вы имели возможность с кем-либо общаться.
Она должна была полностью осознать то, что он ей сказал, выбросив из головы все остальное, чтобы к тому моменту, когда она вновь обретет способность чувствовать, ей было бы легче справиться с болью.
— Значит, вы подозревали меня с самого начала? — спросила она каким-то чужим, слабым голосом. — Я бы хотела знать это.
— Когда мы поняли, что вы намеренно подстроили нашу первую встречу, нам показалось это настолько подозрительным, что мы стали следить за вами. Мы не были убеждены, что вы что-то замышляете, до тех пор, пока вы не приплыли к моему дому на катамаране, к тому же нам стало известно, что вы приехали сюда как туристка и как туристку вас должны были предупредить о том, что высаживаться на этом берегу нельзя. Когда вы плыли на катамаране, за вами велось наблюдение.
Холодным и равнодушным взглядом он наблюдал, как щеки ее заливает болезненный румянец, по всей вероятности ожидая, что она что-то скажет. Жгучее чувство стыда мешало ей говорить.
— Но тогда мы не знали наверняка, — продолжал он, — являетесь ли вы частью какого-то дьявольского плана, согласно которому кое-кто пытается заполучить Стефани, или же вы хотите использовать ее как орудие, с помощью которого вам удастся заарканить меня.
— У вас есть…
— Да, у меня есть власть и деньги, — сказал он каким-то спокойным, даже обыденным тоном, — а это величайшие в мире афродизиаки. Крупный счет в банке изрядно подогревает сексуальные чувства некоторых. Конечно, это было самым простым, но не самым правдоподобным объяснением, к тому же более тесное знакомство с вами доказало, что вас интересовала именно Стефани, а не я. Вы постоянно спрашивали о ней и были явно расстроены, когда узнали, что она гостит у подруги. А с какой готовностью вы согласились поехать со мной, едва я упомянул, что мы едем за ней.
— Я оказалась бездарной террористкой, — выпалила она, приходя в ярость оттого, что смогла так легко себя выдать.
— Пожалуй. Но ведь вы могли быть орудием, марионеткой, дурочкой, захваченной романтикой терроризма, — произнес он с холодным презрением. — Что касается другой версии, то, когда я попытался проверить вас своими поцелуями, стало совершенно ясно, что это не то, что вас интересует. Конечно, вы мужественно вытерпели их…
— Не будьте идиотом, — резко оборвала она.
Он осклабился.
— Я не добился того, чего добился сейчас, не желая тогда смотреть правде в глаза. Чувствовалось, что вы увлечены, но вас явно что-то сдерживало. Поэтому-то у нас осталась единственная, гораздо более неприятная версия, что вы являетесь частью какого-то неясного пока для нас заговора, цель которого — захватить Стефани. Может быть, даже не здесь. Тем более что похитить ее отсюда так, чтобы об этом не узнала добрая половина острова, почти невозможно. Ведь на Фалаиси у нас повсюду есть глаза и уши.
