Валентина Седлова - Восемь-восемь, или Предсвадебный марафон
— А меня не захватишь?
— Тоже ностальгия замучила?
— Ну, вроде того.
— Давай, поехали. Заодно меня по дороге тормошить будешь, если начну за рулем засыпать. Что-то меня сегодняшний день вымотал до крайности.
— Та же фигня. Чувствую себя, как белье после центрифуги.
— Эк как с тобой жизнь-то неласкова!
— И не говори, кума! У самой муж пьяница!
Семь-сорок вздохнул про себя с облегчением. Вроде бы Лесничий больше на него не дуется. И то хлеб. А то еще не хватало рассориться в одночасье со всеми друзьями — это уже полный маразм получится.
Они оперативно свернули свой лагерь, с некоторым сожалением в последний раз осмотрели место бывшей стоянки и, попрощавшись с организаторами и знакомыми джиперами, отправились домой.
Как и предсказывал Лесничий, на полпути к Москве его основательно сморило. Он добросовестно пялился сквозь лобовое стекло на трассу, шел с крейсерской скоростью под девяносто, при необходимости совершал обгоны, но уже совершенно не врубался в то, что и как делает.
— Слушай, Серега, давай поговорим о чем-нибудь, а то я под эту музыку точно засну.
— Да ты что! Это же «Рамштайн»! Меня лично от них всего аж трясет, уже изнутри вибрирую! Скоро пломбы из зубов повылетают, а ты говоришь «засну»!
— Да хоть «Рамштайн», хоть «Песняры» — все едино. Если не буду разговаривать, мы с тобой в каком-нибудь гостеприимном кювете окажемся, к бабке не ходи!
— Слушай, если ты так устал — чего ж тогда домой рванул? Выспался бы и с утра бодрячком! Дела, что ли, какие срочные нарисовались?
— Я ж говорю — ностальгия одолела. Вот хочу сегодня спать в своей квартире, и хоть кол на голове теши! Понимаю, что глупо, но приспичило мне, и все тут!
— М-да, как говорят на Байконуре, «как у вас все запущено». Ладно, будем разговаривать, раз просишь. Слушай, если не хочешь — не отвечай, поскольку это дело, конечно, не мое, но все же: как там Кристина? Олег говорил, ты ее вроде отдыхать отправил?
— Ну, можно и так сказать, хотя боюсь, у нее на этот счет другое мнение. Если она по возвращении об мою голову столовый сервиз не переколотит — уже победа. Внутри понимаю, что честнее было бы ей все заранее рассказать, но она бы тогда точно не согласилась на мой план. Так что сейчас я весь как на иголках. Боюсь.
— Чего? В твоем домашнем сервизе слишком много предметов?
— Если б так! Я за ней ехать боюсь. Понимаешь, если так посмотреть: я ее привез, я ее и забирать должен. Но боюсь — словами не передать. Вот и откладываю поездку, уговариваю себя, мол, лучше на следующей неделе отправлюсь. Приходит эта самая следующая неделя — мне уже кажется, что лучше через неделю ехать. В общем, веду себя как сопливый мальчишка.
— Скорей уж как испуганный страус! Зарылся по самые уши в песок и не отсвечиваешь.
— Между прочим, это все басни: страусы свои головы в песок не засовывают. Просто пригибают их низко к земле, и все. Поэтому шуточки про бетонный пол — это именно шуточки, и ничего больше.
— Ну ладно, уговорил: страуса беру назад. И что делать собираешься?
— Если честно — ждать. Понимаешь, в принципе, она могла уже несколько раз домой вернуться. Она — девчонка упорная, если что-то себе в голову втемяшит, ее хрен кто остановит. Не женщина — а бронепоезд. Извернется, а найдет способ. Вот я и надеюсь тихо-тихо так, что раз она все еще не приехала, значит, ей там понравилось.
— А съездить в разведку? Узнать ситуацию на месте? Втихаря, разумеется!
— Я уже думал об этом. Но даже этого боюсь. Понимаешь, я себя знаю: если окажусь рядом с ней, то не сдержусь, захочу увидеться. И тогда весь смысл этой разведки летит коту под хвост. Даже если ей там понравилось, Кристя из принципа захочет вернуться в Москву. Немедленно. Да еще и мне люлей навешает. А я бы хотел, чтобы она подольше отдохнула. И может быть, что-то поняла. По крайней мере, простила то, что я ее там бросил. Глупо, правда?
— А что она должна такого понять?
— Понять… Понять то, что я люблю ее, но жить так, как мы жили, дальше не намерен и не могу. Я готов быть для нее кем угодно: мужем, любовником, охранником, в крайнем случае — жилеткой для слез, лишь бы ко мне не относились как к предмету интерьера. Я не могу играть роль любимого комода или карманной болонки.
— Слушай, я чего-то не врубаюсь: а как ты докатился до жизни такой? И почему ты считаешь, что она ценит тебя на уровне мебели?
— Я? Как докатился? А просто! Берег ее от всего, потакал всем желаниям, даже малейшим, лишь бы радовалась, лишь бы смеялась. Обогревал, так сказать, Снежную королеву за счет всех имеющихся в распоряжении внутренних ресурсов. Вот и получил то, что получил. Она перестала воспринимать меня как человека. Мои потребности, мой мир ее совершенно не волнуют. Чистейшей воды потребитель получился. Как же это получше-то выразить? Во! Эгоцентристка! Когда весь мир вокруг нее, а она вещь в себе.
— А ты уверен, что она тебя любит? Или любила когда-то?
— И да, и нет. Уверен, что раньше она меня любила. По крайней мере, так, как могла. А вот что она чувствует ко мне сейчас — об этом я даже думать не хочу. Неприятно становится, аж мурашки по коже. Ты, наверное, слушаешь, и подсмеиваешься про себя: вот мужик докатился, на работе бандюков вовсю гоняет, а откровенно поговорить со своей девушкой не может, от страха в штаны наложил.
— Да нет, чего тут смеяться? Или думаешь, у меня ситуация лучше?
— Да мне и думать нечего: я про тебя, можно сказать, вообще ничего не знаю. То, что ты альпухой не просто так решил заняться, и это как-то связано с твоей девушкой — факт. Но сам понимаешь: ты ничего не говоришь, а лезть с расспросами не хотелось. Олег, правда, обмолвился, что твоя девушка ушла жить с другим.
— Да это, собственно, вся история, больше рассказывать нечего. Я после того, как узнал обо всем, живу, словно по инерции, словно ничего не произошло, а внутри пустота. И кляну себя последними словами.
— За что?
— За то, что поздно понял, насколько я ее люблю. За то, что не смог удержать. Да и, откровенно говоря, все мои попытки завоевать ее были какие-то детские, несерьезные. Я ее ни в чем не виню. Она, безусловно, права. Но как жить дальше — тоже не представляю. Жду чего-то — сам не знаю чего.
— А если начать заново? Плюнуть на все, жить на полную катушку! Незаменимых людей не бывает. Еще встретишь свою половинку!
— Ага. Ты мне только одно скажи: если Кристина от тебя уйдет, ты это вот прямо так просто и позволишь? Распрощаешься и отправишься на поиски новой «половинки»? Да ладно, не отвечай, и так все понятно. Только не надо меня утешать общими фразами, я их и сам великое множество могу привести. Просто есть один факт: мне нужна Янка и я буду за нее бороться. Как — еще не знаю. Но буду. И если ради этого надо будет лазать по горам, как ящерица, я научусь это делать.
