Маргарет Макхейзер - Почти что сломанная жизнь
Доминик берет мое лицо в ладони и поднимает его вверх, я смотрю в его завораживающие глаза - пылающие орбиты.
- Мое сердце - твое. Моя душа принадлежит тебе, потому что я люблю тебя всем своим существом, - шепчет он.
Любовь в моем сердце растет с каждым произнесенным губами Доминика словом, и слезы свободно льются из глаз.
Он любит меня.
- Это слезы счастья? - Доминик вытирает мои щеки подушечками больших пальцев. - Даже в слезах, ты остаешься красивейшей женщиной, которую я когда-либо встречал.
С каждым произносимым Домиником звуком мои эмоции зашкаливают.
- Детка? - Я смотрю вверх на Доминика. Он хмурится в беспокойстве, вероятнее всего потому, что я не в состоянии ничего сказать.
Улыбка играет у меня на губах, пока я ищу правильные слова для Доминика. Но я не знаю, что это должны быть за слова.
- Спасибо за то, что ты любишь меня. Я не думала, что кто-то когда-нибудь сможет меня полюбить.
Уголки его губ поднимаются, и взгляд становится мягче. Его руки лежат у меня на пояснице.
- Я люблю тебя, - повторяет Доминик.
Мы стоим вместе, довольно сдержанно обнимая друг друга.
Не проходит много времени, как раздается стук в дверь, и мы оба знаем, что это привезли зеркало.
Я моментально застываю и инстинктивно сопротивляюсь позволению постороннему войти в мой дом. Доминик, должно быть, чувствует мой трепет, ближе прижимая меня к себе.
- Хочешь подождать в кухне? - спрашивает он.
Не говоря ни слова, я просто киваю.
- Ладно, тогда, может быть, ты приготовишь нам обоим кофе? Как только они уйдут, я тут же приду.
Мое сердце бьется так быстро, что я чувствую, как вот-вот начнется паническая атака.
Ты справишься, Эйлин.
Я иду в кухню и включаю кофеварку. Жду, пока загорится зеленый огонек, указывающий на готовность к использованию. Но все, о чем я могу думать, это шаги незнакомца на лестнице.
- Извините, дамочка. Мне бы в ванну, с вашего разрешения?
Резко развернувшись, я вижу дородного мужика в возрасте, одетого в голубую униформу, стоящего в дверях кухни.
Мое сердце останавливается.
Дыхание сбивается.
Черные точки танцуют перед глазами.
Все мое тело покрывают мурашки.
Желудок завязывается узлом.
- Ты в порядке, милочка? Выглядишь не очень-то хорошо, - говорит толстяк, направляясь ко мне и протягивая руку.
Мои глаза опускаются на его ноги, пока он делает еще один шаг.
Чувствую, как всю трясет, а рот широко открывается в попытке глотнуть воздух.
Я хватаюсь за край столешницы, и мои ноги отказываются держать меня. Я оседаю на пол.
- Уходите! Немедленно уходите! - слышу я, как Доминик орет на мужчину.
- Да я ничего не сделал. Мне жаль, мне так жаль, - говорит толстяк, выставляя в защитном жесте свои руки, и пятится назад.
- Пошел вон! - все еще орет ему Доминик.
- Мне так жаль, дамочка, - говорит он снова и уходит.
Я слышу, как входная дверь со стуком закрывается и быстрые тяжелые шаги Доминика, бегом возвращающегося обратно, после того, как он закрыл дверь.
- Они ушли. Мне жаль. Один внес зеркало наверх, и я не видел второго. Мне так жаль, Эйлин. - Он помогает мне подняться с пола и крепко прижимает к себе.
- С-с-сигнализация, - я пытаюсь произнести, но больше похоже на неслышное бормотание.
- Что тебе надо?
- Сигнализация, включи ее, - умоляю я, глядя на Доминика. Проходит минута, прежде чем он понимает, о чем идет речь.
Он отпускает меня и делает несколько шагов. Набрав код на панели, немедленно возвращается обнять меня.
- Давай-ка, пойдем приляжем. - Он аккуратно ведет меня по лестнице, и я следую за ним.
Дойдя до спальни, я вижу зеркало, стоящее во всю стену в углу моей спальни; часть его прикрыта бежевой бумагой, поэтому мне не видно мое отражение.
Доминик подтягивает назад бумагу и усаживает меня на кровать. Я ложусь, и он наклоняется снять с меня туфли, а потом укладывается рядом со мной.
Он протягивает руку, и я прижимаюсь ближе к нему. Его рука скользит по моим волосам, пока я слушаю сильный стук его сердца. Доминик вдыхает и выдыхает. Я считаю его вдохи и выдохи и синхронизирую его дыхание с моим. Его дыхание успокаивается, и я начинаю осознавать ту тревогу, за которую так сильно держусь.
- Что произошло? - спокойно спрашивает он.
Я закрываю глаза и сокращаю то небольшое расстояние между нами, прижимаясь к нему плотнее. Становлюсь с Домиником одним целым.
- Он спросил разрешения воспользоваться ванной, - Мое лицо горит от стыда, от того, насколько глупо происшедшее.
- Что-нибудь еще?
- Нет, больше ничего. Он был очень вежлив, спросил, в порядке ли я. Но в ту минуту, как он сделал шаг ко мне, мои мозги будто покрылись коркой льда от страха, и все тело замерло.
И мы снова погружаемся в тишину. Я замечаю изменение в дыхании Доминика. Оно становится более быстрым, заставляя мое тело соответствовать тому же ритму.
- Ты не рассказал, что же вчера все-таки произошло с моим отцом.
- Мы теперь понимаем друг друга. Он беспокоился, что все закончится тем, что я причиню тебе боль. Мы долго обсуждали несколько вещей, и теперь он знает, что я никуда не собираюсь уходить.
Я двигаюсь и кладу свою ногу на бедро Доминика.
Доминик пытается сдержать рычание, но я чувствую вибрации его груди и от этого хихикаю.
- Я заметила, что ты называл моего отца по имени, после того вы вернулись в дом. Для папы это довольно большой шаг. Обычно он позволяет людям называть его Сэр или Мистер Соммерс, ты, должно быть, сказал что-то правильное.
- Он спросил, почему я все еще не обзавелся семьей с детьми. - Я замираю. Знаю, дети - это то, чего хочет Доминик, но я не могу ему этого дать. - И я ему сказал, что мой развод завершен, но не рассказал почему. Его это не касается. Это только между мной, Челси, и теперь тобой.
Это слово все еще давит на меня. Дети.
- Насколько сильно тебя волнует то, что я не могу дать тебе, чего ты хочешь?
- Что ты имеешь в виду?
- Детей.
- Эйлин, присядь, пожалуйста.
Мы оба сидим на кровати и смотрим друг другу в глаза. Я не в состоянии отвести от него взгляда. Он выглядит разозленным или, может быть, расстроенным.
- Я люблю тебя сильнее, чем кого-либо в своей жизни. Если бы я знал, что ты существуешь где-то в этой Вселенной, то уже давно искал бы тебя. Да, мне хотелось бы иметь ребенка, а ребенок от тебя - это было бы совсем замечательно. Но я предпочел бы знать, что ты любишь меня, чем иметь полный дом детей.
- Мне жаль, что я не могу дать тебе и то и другое, - говорю я, опуская взгляд и нервно теребя подол своей футболки.
- Ты подарила мне свое сердце, а это больше, чем я надеялся получить.
Его губы находят мой рот, и он проводит ладонью по моей голой руке, побуждая успокоиться и перестать зацикливаться на негативе.
