Ширли Конран - Кровное родство. Книга первая
Теперь по утрам Билли погружался в чтение газет и держался так, как будто он лично советовал Чемберлену вышвырнуть германских ублюдков из Австрии и загнать их в собственную нору, прежде чем британцы окажутся втянутыми в новую войну. Однако Чемберлен не последовал его совету, и в сентябре, когда крошке Клер исполнилось девять месяцев, Великобритания и Франция объявили войну Германии.
Джейн снова была беременна.
Узнав об этом, Билли кисло заметил:
– Можно подумать, что она унаследовала от матери кучу денег.
Элинор не сказала ничего, но, честно говоря, она была согласна с мужем. Когда Джейн впервые забеременела, Эдвард поступил так, как надлежало, но после рождения Клер им обоим следовало бы вести себя более разумно: растить двоих детей, когда самим-то родителям всего лишь по девятнадцать, да еще во время войны – дело очень и очень нелегкое.
– Политика умиротворения! – ворчал Билли утром накануне Рождества. – Нам просто надо было раньше задать жару этим ублюдкам. В первый раз мы вели себя слишком агрессивно, зато теперь что-то совсем размякли. Нам следовало взять их за шкирку, как паршивых щенков, и расквасить их германские носы еще тогда, когда они затеяли всю эту возню и влезли в Австрию.
В тот вечер Билли вернулся поздно. Он был слегка пьян и сиял от радости: ему предложили административную должность в Министерстве обороны, и эта работа была связана с авиацией.
Когда он рассказывал об этом Элинор, зазвонил телефон в прихожей. Билли снял трубку, выслушал, что ему говорили, и выговорил с какой-то непривычной интонацией, чеканя слова:
– Хорошо сделано, мой мальчик. Думаю, ты сам захочешь сказать матери… – и обратился к Элинор: – Эдвард и Джереми – ну, ты знаешь, его друг – записались добровольцами. Их направляют в разведывательную службу.
11 марта 1940 года, после обеда, Эдвард позвонил матери, чтобы сообщить, что Джейн только что родила второго ребенка – на две недели раньше положенного срока. Девочку назвали Аннабел.
Элинор не удалось связаться с Билли – его не было на месте, поэтому ей пришлось сдержать свое нетерпение и поделиться с мужем новостью только вечером, когда они должны были встретиться, чтобы, в кои-то веки, сходить в кино. Супруги собирались посмотреть „Ниночку" с участием Греты Гарбо и Мелвина Дугласа.
Они договорились встретиться в любимой пивной Билли неподалеку от Уайтхолла. Из-за режима затемнения на улицах не горели фонари, и люди продвигались почти на ощупь. Войдя в пивную, Элинор была поражена обрушившимися на нее ярким светом и шумом. Люди в форме цвета хаки столпились вокруг пианино, на котором кто-то наяривал „А ну-ка, выкатим бочонок", и громко подпевали кто во что горазд, размахивая высокими пивными кружками. В углу группа моряков, окружив аккордеониста, явно старалась перекричать их, распевая „Все красотки любят моряков". В спертом воздухе клубился сигаретный дым, крепко пахло застарелым потом, но, похоже, никто не обращал на это внимания. Кругом царило эйфорическое возбуждение. Углядев за маленьким угловым столиком два свободных места, Элинор начала с трудом протискиваться сквозь толпу.
Когда она уже сидела, в дверях появился Билли. Встав, она принялась махать ему руной, а когда поняла, что он заметил ее, сделала жест, словно держит на руках младенца, и подняла большой палец.
Не имея возможности расслышать, что говорит Билли, она по его губам прочла:
– Мальчик?
Она покачала головой.
Билли пожал плечами, усмехнулся и начал прокладывать себе путь к стойке.
Когда он, уже с кружками в руках, двинулся к Элинор, она увидела, как внезапно к ее мужу подбежала молоденькая девушка, худенькая, без шляпы, в темно-коричневом пальто. Схватив Билли за рукав, она горячо заговорила о чем-то. Лицо ее выражало тревогу и мольбу.
Билли, казалось, был захвачен врасплох. Он попытался освободить свой рукав из рун девушки, но тут она быстрым движением прижалась к нему, припав головой к его плечу.
Билли сердито указал ей на Элинор. Девушка обернулась, и Элинор увидела круглое, веснушчатое личико, коротко подстриженные каштановые волосы и большие, испуганные темные глаза.
Высвободив наконец свой рукав, Билли снова начал проталкиваться к столику Элинор.
– Кто это? – спросила Элинор, когда он добрался до нее.
– Тан, одна девушка из отдела прессы. Секретарша.
– Как ее зовут?
– Не помню.
– Если ты мне не скажешь, я сама спрошу у нее.
– Ради Бога, Элинор! Раз в жизни мы выбрались куда-то, а ты снова со своей глупой ревностью. Кажется, ее зовут Пэт Кеттл.
– Почему она плакала? Почему просила тебя о помощи? – Было очевидно, что дело обстоит именно так.
– У нее проблемы на службе. Пропали какие-то документы, и теперь подозревают ее. Но я-то ничего не могу сделать. Так я и сказал ей.
– Но она любит тебя. Я же видела.
Девушка все еще стояла у стойки, не отрывая печальных глаз от Билли. В ее взгляде Элинор прочла хорошо знакомое ей выражение: так мог бы смотреть щенок, ни за что ни про что наказанный хозяином.
– Ну, уж тут я и вовсе ничего не могу поделать, – резко ответил Билли. – Пей и пошли, а то опоздаем.
– Ради Бога, Билли! – гневно воскликнула Элинор. – Она ведь совсем ребенок. Неужели и она тебе понадобилась?
Она увидела, как Пэт Кеттл, все с тем же безнадежным и отчаянным выражением, отвернулась, двинулась к двери и затерялась в толпе.
– Ну, подумай сама, старушка. Что я могу сделать, если какой-нибудь женщине вздумалось влюбиться в меня?
– Ты можешь, – с горечью возразила Элинор, ставя на стол нетронутую кружку. – Билли, ради Бога, мы женаты двадцать два года, и тебе скоро пятьдесят.
А ей? Девятнадцать? Молоденькие девушки не влюбляются ни с того ни с сего в мужчин твоего возраста – их надо подтолкнуть к этому. Я знаю твои романтические подходы, Билли. По своему опыту знаю: они весьма эффективны.
Билли рассмеялся:
– Нет, дорогая. Романтической натурой всегда была ты. А теперь расскажи мне о моей новой внучке. И пей. В кино мы уже опоздали.
Глава 5
Суббота, 8 марта 1941 года
Эдвард и Джейн, женатые уже почти три года, отмечали день рождения Джейн в лондонском „Парижском кафе", когда две пятидесятикилограммовые немецкие бомбы угодили прямо туда, оставив яму на месте танцплощадки. Эдвард и Джейн были убиты на месте, а тела их изуродованы почти до неузнаваемости.
В эти дни Билли, молчаливый, подавленный, был с Элинор сердечен как никогда за все время их совместной жизни. Для нее случившееся несчастье было ударом, от которого, казалось, она уже никогда не оправится; но на руках у нее оказались крохотные осиротевшие существа – ее внучки, и ей пришлось, превозмогая горе, взять на себя все заботы о них.
