Шеннон Уэверли - Счастье приходит летом
— Тогда лучше иди. Джойс будет волноваться.
Он кивнул и открыл дверь.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Они с Кэйси вернулись домой не так уж и поздно, но Джойс уже уехала, а Майкл лег спать. Сон, скорее всего, пошел ему на пользу, потому что наутро Джоанна проснулась под стук пишущей машинки. Стараясь не шуметь, она накормила Кэйси завтраком, и они отправились к Мэг, чтобы вместе с ней и ее детьми поехать на пляж.
Вернулись они к вечеру, и Джоанна с облегчением заметила, что Майкл все еще у себя в комнате. События вчерашнего вечера мучили, терзали ее. Как она могла позволить себе так забыться? После того, каким унижениям и боли он ее подверг, после всех этих лет, наполненных еле сдерживаемым негодованием, как она может по-прежнему испытывать к нему какие-то чувства?
Очевидно, он тоже не совсем к ней равнодушен. Поцелуй стал неожиданностью для них обоих, и Джоанна еще ощущала его жар.
Но разве это что-то значило? Ведь Майкл мужчина и всегда им был. Наверное, он реагирует так на любую женщину, оказавшуюся рядом. И с ней все ясно — она просто слишком долго обходилась без мужской ласки.
Вчера вечером они совершили ошибку, которую нелегко забыть, но зато теперь она будет настороже. Если быть повнимательней, то этого больше никогда не произойдет, она уверена.
Джоанна осмотрела содержимое холодильника, думая, что бы приготовить на ужин, как вдруг услышала веселую болтовню Кэйси из комнаты Майкла. Она тяжело вздохнула и отправилась за сыном наверх.
— Извини, Майкл, — сказала она, когда Кэйси медленно вышел в коридор.
— Ничего страшного, — продолжая печатать, ответил Майкл.
— Ты не собираешься сделать перерыв? — спросила она, остановившись в дверях.
— Никак не могу. Вчера вечером Джойс прочитала мне такую нотацию!..
— Да, у этой дамы крутой характер.
Майкл отодвинулся от машинки, и перед Джоанной открылся беспорядок, царящий у него на столе, — гора смятой бумаги, кофейная чашка и два подноса от обедов-полуфабрикатов.
— Знаю, — сказал он. — Но мне подходит.
Она права. Тот поцелуй действительно ничего не значил для него. Джоанна вышла, не произнеся больше ни слова.
Она еще раз заглянула в холодильник, а потом взяла ключи от машины и отправилась на ближайший рыбный рынок. Конечно, покупать лангустов — это расточительство, но Джоанне до ужаса надоело экономить. Как здорово иногда шикануть, это позволяет получить психологическую разгрузку. Вот и сейчас она это чувствовала — пора дать себе полную волю.
Возвращаясь в коттедж, она не могла не вспомнить, что Джойс предложила ей готовить Майклу еду. А на заднем сиденье в толстом бумажном пакете лежали и угрожающе вытягивали клешни три больших лангуста. Три, а не два.
Но Джоанна немедленно выбросила из головы слова Джойс, ведь она еще до ее приезда пришла к выводу, что готовить еду раздельно — это толко потеря времени и сил. Кроме того, она это делает не ради Майкла, а ради себя.
Когда Майкл наконец спустился вниз, потирая уставшую шею, стол был уже накрыт — печеный картофель, хрустящий салат, теплый чесночный хлеб, холодное белое вино, растопленное масло и блюдо дымящихся красных лангустов.
Майкл остановился как вкопанный.
— У вас что, гости?
— Нет. Иди ешь, пока не остыло, — резко ответила она, не желая, чтобы он делал ненужные выводы из ее стараний.
Поколебавшись, Майкл приблизился к столу, словно все еще не веря своим глазам.
— Какой чудесный сюрприз!
Он улыбнулся, и с его лица исчезли и озабоченность, и усталость.
Джоанне показалось, что лучшего ужина она еще не готовила ни разу. Каждый кусочек был вкусен и ароматен. Она съела свою порцию всю без остатка. Майкл и Кэйси, видимо, разделяли ее мнение. Джоанна была этому рада и, хотя долго не хотела себе в том признаваться, наконец поняла: ей приятно доставлять ему удовольствие, и пусть Джойс идет к черту. Это не просто преисполненное человеколюбия беспокойство о его здоровье и успехах в работе. Ей это очень приятно, и все тут.
Наконец они насытились и откинулись на спинки стульев, улыбаясь друг другу поверх горок пустых красных скорлупок. В комнате воцарился покой.
— Спасибо за великолепный ужин, — произнес Майкл, наклонившись вперед, чтобы вытереть ей уголок рта салфеткой. Джоанна засмущалась, когда вдруг поймала себя на том, что подвинулась навстречу ему, полная желания продлить этот миг.
Она постоянно ощущала его присутствие и не могла думать ни о чем другом. Временами она ловила себя на том, что слушает не столько его слова, сколько звук его голоса. Она постоянно вглядывалась в лицо Майкла, находя в нем все новые выражения, — силой свой личности он полностью подчинял ее себе, она будто таяла в нем.
— Далекое эхо нашего субботнего ужина. — Она содрогнулась, вспомнив о маслянистом курином супе и волокнистой тушенке.
Уголки его рта приподнялись в чарующей улыбке.
— Как много может измениться за неделю!
— Да, вообще-то…
Она неловко отвела взгляд. Неужели прошла только неделя? Действительно, как много изменилось! Сколько нового она нашла в своей душе… и в его тоже.
— Пойду-ка я собираться. Сегодня вечером мы с Нейтаном идем на концерт.
В глазах Майкла, оттененных длинными темными ресницами, вдруг появилось беспокойство.
— Сегодня Сэнди снова придет посидеть с Кэйси.
Он кивнул, прочерчивая, пальцем на скатерти какие-то невидимые узоры.
— Тогда иди, а я уберу со стола.
— Спасибо. — Она быстро поднялась, испугавшись, что если задержится еще хоть на мгновение, то вообще никуда не пойдет.
* * *Нейтан поцеловал Джоанну уже у самых дверей, когда они прощались. Джоанна весь вечер чувствовала, что он это сделает, и не отвергла его. Ей было интересно, как она сама на это отреагирует. Впрочем, не стоило и гадать — хоть Нейтан и с умением ухаживал за ней, все его знаки внимания оставляли Джоанну равнодушной. И как только он уехал, ее сердце наполнилось страхом.
К большому облегчению Джоанны, в последующие несколько дней ничего особенного не произошло. Она никак не могла забыть о поцелуе Майкла и была уверена, что он тоже не забыл. Одно воспоминание об этом вызывало у Джоанны невыносимую дрожь, и чем сильнее вскипали эмоции, тем труднее было скрыть их от Майкла. Очевидно, Майкл тоже решил вести себя так, будто ничего не случилось. Даже если он и думал об этом — а, судя по взглядам, которые он иногда бросал на Джоанну, он действительно думал, — то все равно не сказал на эту тему ни слова. И постепенно у Джоанны стало намного легче на душе.
