Алекс Стрейн - Птица счастья
В ее глазах стали набухать горячие слезы, и Мэг опомнилась. Это не Рэй, и ей нужно немедленно уходить. Немедленно! Она рванулась, но Димитрис ухватил ее за руку.
— Что с вами, Мэг?
— Я должна идти.
— Не так быстро. — Его пальцы сомкнулись еще крепче.
Она медленно опустила глаза на сжимающую ее запястье ладонь, потом так же медленно перевела взгляд на его лицо.
— Вы должны отпустить меня, — твердо сказала Мэг.
— Неужели ты просто так можешь уйти? Тебе нечего мне больше сказать?
— Мне кажется, Димитрис, что бессонница очень странно повлияла на вас. Вы сами не понимаете, что говорите. Отпустите же меня, — пересохшими губами через силу выдавила Мэг.
Все мысли в ее голове стремительно и отчаянно перемешались, образуя несусветную кашу. Мэг хотела, чтобы Димитрис отпустил ее и она оказалась бы как можно дальше от него, и одновременно она чувствовала, что это еще не все, что-то вот-вот должно произойти… И, несмотря на то что это и будет той самой катастрофой, которую она предчувствовала и панически боялась, она должна — должна! — остаться. Пусть даже потом твердь земная разверзнется и поглотит ее, она должна через это пройти.
— Вы пожалуетесь своему жениху? — бархатным и тягучим голосом поинтересовался он.
— Что вы хотите?.. — Паника разрасталась, поглощая остатки самообладания Мэг.
— А что вы хотите?
— Я не понимаю, о чем вы говорите…
— Вы даже не видели меня… Мое лицо… вы хотите его увидеть?
— Да, — прошептала Мэг в каком-то полусне, не в силах оторвать взгляд от его черных глаз и чувствуя только нарастающее головокружение и удушье.
Свет в беседке погас неожиданно, Мэг изумленно заморгала, а потом поняла, что куда-то летит. Секундой позже она осознала себя в руках Димитриса, который куда-то нес ее — легко, как пушинку.
— Что вы делаете?
— Я сниму повязку в доме. И ты все увидишь, Мэг.
— Нет! — проговорила она, с трудом вдыхая ставший вязким воздух и делая безрезультатные попытки вырваться из стальной хватки Димитриса.
Как будто его можно было остановить! Мэг пришла в себя в большой комнате. В его комнате.
— Зачем вы это сделали? — Ее голос звучал отчаянно из-за охватившего Мэг страха и сипло — из-за комка слез, застрявшего в горле.
— Я не могу отпустить тебя, Мэг. Все только начинается, моя дорогая. Но не сейчас, немного позже… А эти мгновения… Я пожалею об этом, я знаю, это всего лишь проявление моей слабости, но я не могу больше сдерживаться… всего пару минут… Они мои…
Мэг ничего не поняла. Но Димитрис не дал ей времени на раздумья, на анализ его безумных и неправдоподобных признаний и стремительно притянул Мэг к себе.
— Один Бог знает, что ты делаешь со мной. Моя душа содрогается и выворачивается наизнанку. Но я больше не могу позволить тебе снова впутать меня в свои грязные игры. Ни сейчас, ни когда-то еще. И тебе придется принять все, что ты заслужила. Механизм уже запущен, и это всего лишь незначительный сбой… всего лишь моя маленькая слабость… мой просчет… который больше никогда не повторится, моя маленькая колдунья…
Мэг дикими глазами смотрела на его приближающееся закутанное лицо, и ее мозг мог фиксировать только это. И, когда его черные глаза заполнили весь мир, Димитрис резким движением сдернул платок с лица, но Мэг уже ничего не видела, потому что Димитрис принялся яростно целовать ее.
Первым порывом Мэг было оттолкнуть его, но руки Димитриса стальным кольцом обвились вокруг нее, не отпуская, покоряя ее. Ее руки взлетели, чтобы оттолкнуть его голову… Но вместо этого они вдруг обхватили широкие плечи, прижимая сильное тело все крепче. Димитрис вздрогнул, замер на мгновение, а потом с хриплым криком сжал ее так, что у Мэг хрустнули ребра…
Но она не ощутила боли. Она вдруг поняла, что хотела именно этого. Его объятие показалось ей неукротимым, и отчаянным, и… знакомым, словно она не в первый раз припадала к его груди, цепляясь за сильные руки и поглаживая широкую грудь. Так не должно было быть, это было неправильно, потому что она всегда принадлежала только Рэю, ему одному… Даже после его смерти!
— Все, хватит! — вдруг яростно воскликнул он, отшатываясь от Мэг, словно выдирая себя из объятий ее тонких белых рук. — А теперь посмотри на меня, Мэг!
Димитрис тряхнул ее за плечи, и Мэг, холодея, открыла налитые свинцом веки.
Она увидела его лицо. Все по отдельности: лоб, щеки, нос, губы, подбородок…
Мгновением позже в ее мозгу сложилась единая картинка. Ее сон, многорукое и многоногое чудовище с улыбкой Рэя. Он сбылся!
— Рэй… — не веря своим глазам, прошептала Мэг, глядя на него с суеверным ужасом.
— Ты все еще помнишь меня, любовь моя.
Помнит ли она его? В голове Мэг будто взорвалась бомба. Мэг хрипло и надрывно застонала и, как сломанная кукла, рухнула на пол в глубоком обмороке.
17
Мэг пришла в себя и обнаружила, что она лежит на огромной кровати. Ночник тусклым светом освещал почти пустую комнату. В голове было пусто и звонко, за исключением какого-то странного видения, туманного, расплывчатого и очень страшного.
Мне приснился очередной кошмар! — сказала себе Мэг и вздрогнула, напуганная едва уловимым передвижением чего-то большого у окна. Она быстро села, разглядывая спину стоящего у окна мужчины. Димитрис… Что он здесь делает?
— Ты уже пришла в себя? — спросил Димитрис, обернулся и оказался… Рэем. — Больше не вздумай демонстрировать мне свою чувствительность, у меня не слишком много терпения.
— Рэй! — Мэг хотела кричать, но ее голос звучал еле слышно.
Она не воспринимала его странного поведения, но, когда он издевательски поклонился, словно представляясь, ее голову и тело, несмотря на душную июльскую ночь, стал заполнять арктический холод.
— К твоим услугам, дорогая.
— Как ты это сделал? — Мэг и сама не могла понять, что имеет в виду. То ли каким образом он воскрес, то ли зачем нужен был весь этот спектакль.
— Ты имеешь в виду мое лицо? Цветные контактные линзы, крем-краска для волос, южный загар…
Он прижал кончики пальцев к глазам, а когда убрал — его глаза снова стали ледяными озерами серебра. Теперь он снова был прежним Рэем, и от этого новый приступ такой сильной боли полоснул ее сердце, что Мэг едва не согнулась.
— Что тебя еще интересует?
— Елена действительно твоя кузина?
— Нет, но у меня есть несколько греческих кузин — дочерей брата моей матери.
— Ты никогда не говорил мне о родственниках из Греции, — сказала она, осознавая, что обыденность ведущегося разговора — это просто какая-то дикость.
Они говорили не так и не о том! Она считала, что Рэй умер, что он потерян для нее навсегда. А теперь ее мозг почему-то слишком быстро смирился с его внезапным «воскрешением», и она способна вести спокойный разговор. А может, она все-таки сошла с ума и это всего лишь видение, новый кошмар и вот-вот наступит пробуждение? Мэг ущипнула себя и едва не вскрикнула от боли. Рэй ничего не заметил.
