Рэйчел Гибсон - Смотрите, Джейн забивает!
- Нет, - Мари, задохнувшись от обиды, села на край кровати. Глаза девочки были огромными, когда она подняла их на Люка. – Это так стыдно!
- Хорошо, я не буду заставлять его взять тебя на танцы. – Сестренка была права. Если ее навяжут парню, она окажется в неловком положении. – Я просто пойду туда и надеру ему задницу.
Темные брови Мари взлетели до волос.
- Он несовершеннолетний.
- Дельное замечание. Ну, хорошо, я надеру задницу его отцу. Тот, кто учит сына обманывать девочек, заслуживает хорошего пинка под зад просто из принципа, - Люк говорил серьезно, но по какой-то причине это вызвало улыбку у Мари.
- Ты бы надрал задницу мистеру Андерсону из-за меня?
- Я имел в виду попу. Не задницу. Конечно, я бы сделал это. - Люк сел рядом с сестрой. – И если бы я не смог справиться с этим делом, я знаю несколько хоккеистов, которые бы показали ему, где раки зимуют.
- Это точно.
Люк взял сестру за руку и посмотрел на ее короткие ногти.
- Почему ты не сказала мне, что он позвонил и все отменил?
Мари отвернулась:
- Я не думала, что это действительно волнует тебя.
Свободной рукой Люк повернул голову девочки к себе:
- Как ты можешь говорить такое? Конечно, волнует. Ты же моя сестра.
- Я просто не думала, что тебя заботит такая мелочь, как танцы, - Мари пожала плечами.
- Ну, ты, наверно, права. Я не особо волнуюсь о танцах и плясках. Я никогда не ходил на дискотеки в своей школе, потому что… - он остановился и подтолкнул ее руку локтем. – Из меня никудышный танцор. Но меня волнуешь ты. - Уголок ее рта опустился, как будто она не верила ему. - Ты моя сестра, - снова сказал Люк, как будто здесь нечего было объяснять. – Я говорил тебе, что всегда буду защищать тебя.
- Знаю, - она смотрела на свои колени. – Но защищать и заботиться – разные вещи.
- Для меня нет, Мари. Я не защищаю людей, о которых не забочусь.
Мари выдернула руку из ладони брата, встала и прошла через комнату к столику с кучей браслетов, плюшевых мишек и четырьмя засохшими розами наверху. Люк знал, что белые розы были с гроба ее матери. И не понимал, почему девочка взяла их или почему хранила до сих пор, особенно когда они заставляли ее плакать.
- Я знаю, что ты хочешь отослать меня, - сказала Мари, повернувшись к нему спиной.
Черт! Люк не знал, как Мари это обнаружила, но полагал, что это не важно.
- Я думаю, что ты могла бы быть счастливей, если бы жила с девочками своего возраста, а не со мной.
- Не ври, Люк. Ты хочешь избавиться от меня.
В самом деле? Было ли желание избавиться от нее, чтобы он мог вернуться к своей жизни, основной причиной для поисков школы-интерната? Может быть, это оказалось немного ближе к правде, чем ему хотелось признавать. От чувства вины, которое Люк больше не мог игнорировать, у него по шее пробежали мурашки, когда он встал и подошел к сестре.
- Не буду врать тебе, - он положил руку на ее плечо и повернул лицом к себе. – Правда в том, что я не знаю, что делать с тобой. Я ничего не знаю о девочках-подростках, но знаю, что ты несчастна. И хочу исправить это, но не знаю как.
- Я несчастна, потому что моя мама умерла, - тихо сказала Мари. – И никто, и ничто не сможет исправить это.
- Знаю.
- И я никому не нужна.
- Эй, - Люк сжал ее плечо. – Ты нужна мне, и я знаю, что ты нужна тете Дженни.
Вообще-то Дженни хотела, чтобы Мари приезжала «только на лето», но девочке не нужно было этого знать.
- На самом деле, она угрожала обратиться в суд по семейным делам, чтобы потребовать опеку. Я думаю, она представила вас обеих в одинаковых халатах.
Мари сморщила носик:
- Как получилось, что я никогда не слышала об этом?
- В то время у тебя было достаточно других проблем, - уклонился от ответа Люк. – У меня больше денег, чем у тети Дженни, и если бы дело дошло до суда, она бы проиграла.
Мари нахмурилась:
- Дженни на пенсии и живет в деревне.
- Да, но давай найдем в этом и что-то хорошее: она бы готовила тебе свой особый сливовый пудинг каждый вечер.
- Фу!
Люк улыбнулся и отогнул манжету рукава, чтобы посмотреть на часы. Банкет вот-вот начнется.
- Мне надо идти, - сказал Люк, но не мог заставить себя оставить Мари одну. – Почему бы тебе не надеть свое новое платье и не пойти со мной?
- Куда?
- На банкет в «Спейс-Нидл»
- К старикам?
- Ну, не совсем к старикам. Будет весело.
- Разве тебе не нужно уже идти?
- Я подожду тебя.
- Ну, я не знаю, - сестра пожала плечами.
- Пойдем. Там будет пресса, и, может быть, в газете появится твоя фотография, такая красивая, что старина Зак сам себе надерет задницу.
- Ты имел в виду попу? - засмеялась Мари.
- Точно. Попу, - он подтолкнул сестру к шкафу. – Шевели своей попой, - сказал Люк, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь. Потом взял смокинг и направился в гостиную, чтобы там подождать Мари. Застегивая пиджак, Люк надеялся, что сестренка в самом деле пошевелит своим хвостовым оперением, но, как и всем женщинам, которых он знал, ей требовалось время, чтобы подготовиться.
Люк стоял перед восьмифутовыми окнами и смотрел на город. Дождь прекратился, но капли все еще висели на стекле, делая расплывчатым блистающий вид ночного Сиэтла: возвышающиеся небоскребы и бухта Эллиота внизу. Люк купил эту квартиру только из-за вида: а если пройти через кухню или через спальню на другую сторону, окажешься на балконе, откуда открывалась панорама «Спейс-Нидл» и северной части Сиэтла.
Вид из множества окон был впечатляющим, но Люку пришлось признать, что он не воспринимает это место как свой дом. Возможно, из-за современной архитектуры или, может быть, из-за того, что он никогда прежде не жил на верхнем этаже и поэтому чувствовал себя как в отеле. Если бы он открыл окна или вышел на балкон, звуки машин и автобусов добрались бы до девятнадцатого этажа и тоже напомнили бы ему об отеле. Хоть ему и начинал нравиться Сиэтл и все, что город мог предложить, иногда у Люка возникало неясное беспокойство, желание поехать домой.
Когда Мари, наконец, появилась из своей спальни, на ней было маленькое ожерелье из горного хрусталя и подходящий к нему ободок, убравший локоны с ее лица. Волосы оказались очень красивыми, но платье… платье смотрелось на ней ужасно. Примерно на два размера меньше. Черный бархат слишком сильно обтягивал ее грудь и спину, а узкие рукава врезались в кожу. Хотя обычно Мари носила огромные футболки и свитера, Люк знал, что она не была толстой. И все же в этом платье казалась жиртрестом.
- Как я выгляжу? - спросила сестра, поворачиваясь кругом.
Шов на задней части платья съехал по спине влево.
- Ты просто красавица.
