Энтони Капелла - Пища любви
— Знаешь, во Франции есть очень похожее блюдо, — сказал Карл, готовя piccata — Но мы добавляем еще черные оливки и немного бренди. — Он улыбнулся своим воспоминаниям. — Не пробовал его с тех пор, как уехал из Прованса. Этот запах как будто возвращает меня домой.
Бруно пожал плечами.
— Черные оливки забьют вкус петрушки. А вот бренди — это хорошо. Давай.
Ко всеобщему удивлению, мафиози были так потрясены высоким качеством всех блюд, что утихли, и в «Темпли» снова воцарилась обычная рабочая атмосфера.
— Странное место, — сказал доктор Феррара, оглядываясь по сторонам. — Ты заметила, этот метрдотель совершенно пьян?
— Просто у них здесь все хорошо, — ответила его жена. — Как твое primo?
— Потрясающе. А твое?
Констанца не ответила, а только под столом потерлась ногой о мужнино бедро.
После обеда Теодоро и его спутники через Франциско передали шеф-повару приглашение присоединиться к ним.
Ален был кем угодно, только не трусом. Он посмотрел на часы и велел передать столику номер четыре, что выйдет к ним через четверть часа, когда закончится обслуживание.
Франциск, который как раз был трусом, несколько видоизменил его слова.
— Месье Дюфре ненадолго отлучился, но как только вернется, тут же подойдет к вам, — сообщил он Теодоро.
Когда Ален наконец смог выйти в зал, он, как обычно, обошел с проверкой все столики и подошел к итальянцам в самую последнюю очередь. Но мафиози, пребывавшие в благодушном настроении от толстых сигар и столетнего коньяка, этого не заметили.
— Мой друг, — обратился к нему Теодоро, — на мой вкус, ваш ресторан чересчур изыскан, но готовят тут первоклассно. Проследите за тем, чтобы здесь были рады моим коллегам, и у вас не будет никаких проблем.
— А как я узнаю, что это ваши коллеги? — холодно спросил Ален.
Теодоро задумался.
— А никак, — наконец сказал он. — Будьте приветливы со всеми римлянами — и не ошибетесь.
Его спутники громко загоготали. Не рассмеялся только Ален.
— Благодарю за комплимент, — спокойно произнес он и перешел к следующему столику.
Доктор Феррара обернулся к Теодоро, сидевшему за его спиной.
— Знаете, а ведь сам он не готовит, — сообщил он.
— Правда?
— Ну да. Там на кухне есть молодой итальянец. Гений итальянской кухни. Его зовут Томмазо Масси. Я как раз пытаюсь уговорить его открыть в городе собственный ресторан.
— Томмазо Масси, — задумчиво повторил Теодоро и кивнул одному из своих коллег. Тот взял салфетку и записал на ней имя.
— Уберите эти тарелки с глаз долой, — рявкнул Ален, входя на кухню. — Протрите столик. И избавьтесь от той деревенской еды — Он вышвырнул остатки gnocchi в мусорный бак и посмотрел на Бруно. — Вы оставили свое рабочее место, шеф. Господи, а вы что здесь делаете? — обратился он к Томмазо, прятавшемуся в шкафу, который Ален как раз открыл.
— Ищу пальто, шеф.
— Тогда побыстрее. И приведите себя в порядок.
— Им понравилось? — спросил Бруно.
— Безусловно.
— Знаете, я тут подумал… Местным жителям было бы приятно, если бы мы включили в меню кое-какие из их блюд.
Ален уставился на Бруно. На виске шеф-повара вздулась вена.
— Насколько я помню, именно я шеф-повар этого ресторана, — жестко ответил он.
— Конечно, — пролепетал Бруно. — Извините, шеф.
— Я хочу это сделать.
— Что именно?
— Открыть ресторан вместе с доктором Феррарой. По-моему, отличная мысль.
— Ты серьезно?
— А почему нет? — пожал плечами Бруно — Это не сложнее того, что мы делаем сейчас. Я буду готовить, а ты мне поможешь.
— Твое решение связано с проблемами в «Темпли»? — тихо спросил Томмазо.
Бруно отвел глаза.
— Возможно.
— И ты позволишь этим бездарям тебя выжить?
— Не знаю. Может, и позволю. Но дело не только в этом. Те блюда, которые я в последнее время готовил для Лауры, — они не годятся для Алена, Хуго и всех прочих. Они мои. А если я останусь в «Темпли» и не начну готовить сам, все это пропадет. Неужели ты не понимаешь, Томмазо? Я должен дать им жизнь. Не могу тебе объяснить… Это как женщина, которая хочет иметь ребенка. Или что-то вроде того.
— С той разницей, что ты хочешь, чтобы твоих детей съели.
— Я же сказал: не могу объяснить, — беспомощно пролепетал Бруно.
— Но мы должны будем всех надуть. Абсолютно всех. Клиентов, критиков, поставщиков, персонал. Это очень серьезно, Бруно. Это тебе не шутки. Не девушку в постель затащить. Если нас поймают, мы не расплатимся. И никогда больше не сможем работать в ресторанном бизнесе.
— Meglio un giorno da leone che cento da pecora, как говаривал твой отец, упокой Господь его душу.
— Слушай, Бруно, я тебе рассказывал, как умер мой отец? — спросил Томмазо.
— Кажется, нет. Но я не любопытен.
— Он не обратил внимания на знак «стоп» и въехал под встречный грузовик. Он думал, что грузовик затормозит. А тот не затормозил.
— О Господи!
— Бывает, что львов убивают. Особенно если они бросаются под встречные грузовики.
— Хорошо, что мы собираемся открыть ресторан, а не транспортное агентство.
Томмазо вздохнул. Ему показалось, что Бруно его почти не слышит. Он знал по опыту: его друг, с которым всегда очень легко договориться, превращается в упрямого осла, когда дело касается еды.
— А тебя не смущает, что доктор Феррара предлагал стать шеф-поваром мне, а не тебе? — спросил он.
— Нисколько. Мы будем партнерами. Ты возьмешь на себя все то, чем сегодня занимаются шефы, — переговоры с поставщиками, связи с прессой, общение с доктором Феррарой и так далее. А я займусь тем, что мне действительно нравится.
Томмазо и Бруно отправились взглянуть на ресторан, который собирался купить отец Карлотты. Оказалось, что это захудалая траттория, крайне убогая и обшарпанная, теперешний хозяин которой был уже стар и собирался на покой, а потому ему все было безразлично.
Кристоф показывал им тратторию с таким видом, как будто вынужденно приносил извинения.
— У нас есть свои завсегдатаи, — доверительно сообщил он молодым людям. — Но здесь вокруг слишком много ресторанов, а люди теперь обедают вне дома гораздо реже, чем раньше.
— Ты слышишь, Бруно? — многозначительно произнес Томмазо. — Люди редко обедают вне дома.
— Лучший римский ресторан всегда будет полон, — возразил Бруно.
— Мне стало трудно платить зарплату, — продолжал Кристоф. — Иногда мы бываем в убытке, хотя такое случалось и в лучшие годы.
— Сколько у вас сотрудников? — спросил Томмазо.
— Двое. Джоан помогает мне на кухне, а Мария — официантка, — он понизил голос. — Честно говоря, именно из-за нее сюда и приходит большинство завсегдатаев. — Он подозвал молодую женщину, которая как раз сортировала ножи в дальнем конце зала, — Мария, подойди и поздоровайся.
