Татьяна Веденская - Не в парнях счастье
– Но, наверное, это же вам сложно. Это я что же – буду просто так тратить ваше время? – «забеспокоилась» (ха-ха) я. – Вы же, наверное, ужасно заняты.
– Ну, не то чтобы я был свободен… – смутился он. И тут я задала третий вопрос из теста:
– А чем вы занимаетесь?
– Я переводчик, – ответил он между делом. – Конечно, это не так просто – найти время, но я мог бы… вы могли бы присоединиться к моим тренировкам. Правда, мне придется на время сменить интенсивность, но ничего.
– Как бы мне хотелось научиться так жить! – продолжала давить на «кнопку» я. – Но только чтобы вы не затруднялись чересчур. Вам это точно будет неудобно. Все-таки я вам совершенно чужой человек.
– Ничего страшного, – окончательно загорелся он. – Я, в общем-то, работаю дома и не слишком занят сейчас. Летом не так много заказов. А в свободное время я мог бы…
– Правда? – еле сдерживая радость, чуть ли не захлопала в ладоши я. Нет, вы только посмотрите, что я, оказывается, умею! Взять и познакомиться, да еще вот так – чтобы с места в карьер, на спортплощадку.
– Да, для начала будем бегать и плавать. Вы умеете плавать? Какие знаете стили? – снова перешел в конкретику Владимир.
– Стили? – задумалась я. – Лягушачий знаю. Еще могу в воде перекувырнуться.
– Понятно, – скривился он. – Работы – непочатый край.
– Это уж точно, – совершенно честно подтвердила я. Работы точно было непочатый край. Надо подумать, как все эти физкультурно-оздоровительные мероприятия перевести в форму сексуально-эротической активности. Надо почитать какую-то соответствующую литературу. В этой области мне явно не хватало опыта. Х-м, он переводчик. Как интересно!
– А с какого вы на какой? – спросила я.
– Чего какой? – озадаченно посмотрел на меня он. Потом понял и усмехнулся: – Вы уж хоть договаривайте вопрос, а то поставили меня в тупик. Я знаю английский, немецкий и французский. Но если перевод письменный, могу еще охватить испанский и итальянский.
– Вах! – только и смогла выговорить я. И он еще говорит, что я его поставила в тупик! Да он сам кого хочешь в тупик поставит. Интересно, откуда вот такие люди берутся? Надо же, как все интересно – столько языков, и все в одной голове. Как они туда помещаются, не понимаю.
– О, это не так сложно. Большинство языков имеет схожую лингвистическую конструкцию, – затянул было он, но я, слушая его вполуха, думала о своем. О своем будущем ребенке, который, если я все-таки умудрюсь родить его от именно этого нудного субъекта, имеет все шансы родиться не только умным и красивым (хоть, возможно, тоже нудным, но это я переживу), но еще и очень, очень и очень умным.
– Боже мой! – на всякий случай приговаривала я, слыша обрывки слов «фонетические единства» и «формирование словарного запаса».
– Вам интересно? – с удивлением спросил он после примерно пяти «боже мой!».
– Не то слово, – с готовностью подтвердила я.
– А вы какие-нибудь языки знаете? – спросил Владимир с надеждой. Я подумала, что единственный альтернативный язык, который я знаю после стольких лет несчастливого брака с Сергеем Сосновским, – это матерный. Но вряд ли вот тут, в полумраке этой заставленной книгами комнаты следует этим хвастать.
– В школе учила немецкий, – робко начала я.
– Shprehen? – радостно прощебетал он.
– О, нет-нет. Ничего вот этого моя не понимай. Я, честно говоря, училась не очень хорошо.
– Ладно, ничего, – выдохнул он. – Ну, как вы? Вам получше? Да?
– Лучше. Уже почти совсем хорошо, – кивнула я.
– А нога? – уточнил он. – Вам надо хорошенько выждать, прежде чем начинать тренировки, потому что на старую травму можно легко получить новую.
– Да? – огорчилась я. А как же мой план? Время не ждет, какой тут спорт, когда пора рожать! А если завтра война, то есть климакс? Хотя… что-то я ерунду плету, об этом мне думать пока рано. И все-таки долго ждать я не могу.
– Давайте я отвезу вас домой. Вы где, сказали, живете?
– Ой, спасибо, но я лучше возьму такси. И так я у вас чуть ли не полдня оторвала, – начала отнекиваться я. Еще не хватало, чтобы он увидел мой дом. И мою «стекляшку». И пункт приема стеклотары, что было бы хуже всего.
– Вы уверены? – почему-то расстроился он. – Может быть, побудете еще? Не хотите отварной индейки, очень полезно для здоровья? Или давайте-ка я сделаю вам морковный сок. А то с вашим гемоглобином…
– Спасибо. Я лучше пойду.
– Ну… что ж… – потерянно закивал он. Он что, правда хочет, чтобы я осталась? Странно. Зачем ему это? Есть в нем все-таки что-то, чего я никак не могу понять. Но в данном случае я решила думать, что он все-таки дергается именно из-за состояния моей ноги. Ему со мной еще бегать все-таки. Тренировать меня, учить уму-разуму. А учить уму-разуму он любит. Это видно невооруженным глазом. И сегодняшний тест это подтвердил.
– Нет, правда, огромное спасибо. И дайте-ка мне немедленно все ваши телефоны, пейджеры, адреса, явки и пароли. Я не отстану от вас, пока вы не сделаете из меня такого же прекрасно выглядящего спортсмена.
– Ну, это зависит не только от меня, – заюлил он, но лицо при этом довольно просияло. Все-таки он очень милый. И глаза эти, зеленые. Красота.
– Я буду очень стараться, – заверила я, позволив себе сказать это немного более низким голосом. И выразительно стрельнула глазами.
Через полчаса, заставив таксиста занести мой покореженный бывший горный велосипед домой и запихнув его останки в кладовку – умирать, я села на кухне (совсем не такой чистой, как хотелось бы) и, налив бокал красного вина (а оно, говорят, полезное) и закурив сигарету (первую за весь день, так как у рыцаря дома решила не курить, ибо это разошлось бы с образом), принялась думать. Занятие это было непривычным, но приятным. И чем больше я думала, тем больше убеждалась, что есть какая-то причина в том, что Владимир Тишман так легко поддался на мои уговоры. Причина есть. Он красив, молод (нет, не молод, но зато в какой форме!), свободен и, судя по квартире, вполне обеспечен. Зачем ему я и вся эта возня с тренировками? Нет, причина должна быть. И если я ее узнаю, я узнаю все, что нужно о Владимире. Выиграю ход – выиграю партию. Нет, все-таки, что он за человек, хотела бы я знать!
Глава шестая,
в которой происходит нечто странное и загадочное…
Хочешь большой, но чистой любви? Приходи в полночь на сеновал!
Из к/ф «Формула любви»«Как тесен мир!» – сказал кто-то из великих, а мы теперь на всех углах вынуждены убеждаться, что это действительно так. Стоит выйти со двора, как упираешься в родного отца, загорающего на любимом месте на лавочке, прямо напротив подъезда.
– Папуля! – радостно восклицаешь ты, подбегая к нему, чтобы обнять его, чтобы прижаться к отцовской груди. Правда, это не совсем удается, так как встать папуля пытается, но не может – его уже штормит, баллов 7–8 по шкале Рихтера, не смотрите, что всего девять тридцать утра. Вторника. Подумаешь! И во вторник бывают шторма.
