Александр Юк - Четыре четверти. Взрослая хроника школьной любви
Мальчишки поняли молчание Маши.
– Я принимаю бой! – завопил Лошак из-под маски, кидаясь к перчатке.
– «Мы принимаем бой, – кричали они, и громче всех кричал этот лягушонок Маугли», – передразнил Гарик.
Но по-настоящему Маша испугалась, когда стало ясно, что маска на всех лишь одна, и Женька отказался и от нее, и от панциря-телогрейки. Пока Лошак самоотверженно сражался с кустом крапивы, нарушившим границу со стороны соседского участка, Монмартик накручивал из изоленты набалдашник на обломанное острие клинка своей рапиры. Маша остановилась возле него.
– Жень, почему ты не надел телогрейку и маску? Это глупо.
– Иначе мне ни за что не победить, – честно признался он.
– Маша, останови их, – подошла сзади Инга.
– Уже не могу.
Мальчишки повернулись друг к другу.
– Стоп! – вдруг крикнул Громила и встал между ними. – Это нечестное состязание. У Монмартика обломана рапира.
– Все нормально, Саня, – отстранил его Женька. – Зато я лучше ею владею. Посмотрим, что важнее, – он обернулся к противнику. – К вашим услугам, сударь.
– Банзай! – Лошак принял ритуальную позу.
Монмартик бросил короткий взгляд на «королеву» и рванулся на закованного в «латы» соперника, своим коротким клинком погнал его к дому, пока, отступая, тот не споткнулся и не сархимедил в невысокий чан с водой, стоявший на углу под скатом крыши. Разоруженный Лошак пошел менять подгузники.
Дик одобрительно хлопнул Монмартика по плечу:
– «Он смеялся над славою бренной,
Но хотел быть только первым.
Такого попробуй угробь…»
А Макс, не без подколки, завершил:
– «Но зачем-то ему очень надо пройти
Четыре четверти пути».
Окрыленный легкой победой, Монмартик вошел в раж. Громила, неповоротливый в слишком тесной для него телогрейке, тем не менее сопротивлялся долго и весьма успешно, пока, продемонстрировав публике пару картинных выпадов, как-то совсем нелепо не нанизался на Женькин клинок. «Тюфяк», – прокомментировала Наташка полушепотом.
С длинноруким Вадиком, вооруженным такой же длинной рапирой, у Монмартика наверняка могли возникнуть проблемы, но исход данного поединка определила Леночка. Вот уж кто оказался явно на стороне Жени. Она не могла простить своему рыцарю самого факта участия в соревновании за право поцеловать «королеву». Вадик почувствовал, что дал промах и ему еще придется держать ответ перед этой Дездемоной с душой Отелло. Эта голубоглазая куколка за время сражения раз десять пронзила возлюбленного острием своего взгляда, прежде чем до него добралась рапира Монмартика.
К Машиному удивлению, Гарик на этот раз не спешил ввязываться в драку, но со стороны внимательно следил за Женькой.
Когда ход дошел до Дика, тот взял оружие в руку, повертел в задумчивости и неожиданно вернул назад Громиле:
– Я отказываюсь.
Ряды зрителей зароптали. Все ожидали сюрпризов именно от этой схватки. Женька подошел к нему с немым вопросом. Дик каким-то тяжелым взглядом посмотрел на Машу и повернулся к Монмартику:
– Если я сейчас буду сражаться с тобой, мне же ничего не стоит у тебя выиграть… А я этого не хочу.
Он оставил озадаченного Женю и отошел к девчонкам. Наступила пауза. Наташа зашептала Маше на ухо:
– И Сашка мой тоже. Они поддаются Монмартику. Сашка хорошо фехтует. Ты бы видела, как он дрался летом – гораздо лучше Женьки. Правда, правда.
Маша поглядела на Громилу. Он казался единственным из ребят, нисколько не расстроенным своим поражением. Громила улыбнулся Маше, подмигнул и поднял оружие над головой:
– Кому?
Но следующий не спешил. Макс благоразумно решил воздержаться от дуэли. Свои уколы он наносил языком, не слезая со стола.
– Кому? – рапира повисла в воздухе, не находя хозяина.
– Мне!
Это была Гаврош.
До сих пор она незаметно стояла сбоку, прислонившись спиной к яблоне. Теперь она сделала шаг вперед и ловко подхватила на лету рукоятку брошенной ей рапиры. Девчонки только теперь оживились и даже захлопали в ладоши и завопили:
– Браво, Гаврош! Браво! Вот кто настоящий мужчина. Поучи их, как рапиру держать. Монмартик, посмотри, какого тебе соперника нашли.
А Макс со своего пьедестала пообещал:
– Гаврош, если ты выиграешь у Монмартика, мы переименуем тебя в Жанну д’Арк!
Надя, чуть более бледная, чем обычно, стояла напротив Монмартика, поигрывая рапирой. Гарик, в это время занятый прилаживанием своего листа папоротника к отобранной у Лошадинова шляпе, заметил как бы про себя:
– Поглядите, до чего Гаврошу хочется расцеловать «королеву». Какая трогательная любовь. О, слепец, как я раньше этого не видел…
Он надел шляпу и хотел было подняться с земли, но, слава богу, не успел. Гаврош резко обернулась к нему, и клинок рапиры просвистел над самой его головой. Гарик с заметным опозданием осел опять на землю, и срезанный лист только что с таким трудом закрепленного папоротника спланировал рядом. А Гаврош уже вновь развернулась к Монмартику и, поигрывая пальцами по эфесу выжидающе глядела на него, прищурив по-кошачьи серо-зеленые глаза.
Женька выдержал взгляд и, расправив нарисованные усы, воткнул клинок в землю:
– Это невозможно, мадмуазель. Я никогда не стану сражаться против дамы.
– Вы трусите, сударь!
– Нет, сударыня.
Он сказал это просто без рисовки.
– Да какая это дама? Это же Гаврош! – крикнул Громила.
– Если рыцарь не принимает вызов, он считается побежденным и выбывает из турнира, – Макс пытался расшевелить Монмартика.
Уж больно хотелось посмотреть на это необычное состязание. Но Женька уперся:
– Как вам будет угодно, – и отошел от воткнутой в землю укоризненно покачивающейся рапиры.
Маша не узнавала его, не могла поверить, что он вот так легко сдастся, отдаст то право, за которое он только что так яростно, так здорово дрался. А может быть, она все еще его не знала?..
Гарик, наконец, поднялся и подошел к Гаврошу:
– Ну ладно, Жанна д’Арк, сдавай оружие, – и потянулся к ее рапире.
Гаврош ударила его по руке и, на всякий случай, отскочила в сторону, спрятав рапиру за спиной:
– Не протягивай руки! С какой стати? Я никому еще не проиграла. Если Монмартик отказывается драться, забирай рапиру у него. Дерись со мной.
– Я с тобой подерусь. Потом… Если захочешь. Сначала у меня поединок с Монмартиком. Хватит, Гаврош. Кончай тянуть время.
– Победишь меня – отдам. Только тебе слабо.
– Да я у тебя и так отберу.
Гарик бросился за Надей, но та укрылась за Максимкиным столом. Несколько забегов показали всю бесполезность круговых гонок, если б на помощь Гарику неожиданно не пришел Громила. Когда Надя пробегала мимо него, он перехватил ее сзади за талию. Но Гаврош была уже неудержима. Она ударила рукояткой рапиры Громиле по пальцам, и тот, охнув, отдернул руки. Обретя свободу, Гаврош рванулась к ближайшей яблоне и, обхватив ствол, зажала рапиру. Гарик попытался вытащить рапиру, Сашка с Лошаком старались взломать замок из сцепленных пальцев, но она держалась, огрызаясь и норовя вцепиться зубами в кого-нибудь из нападавших. Ребята совсем осатанели, напрочь забыв, что перед ними все-таки девчонка. Впрочем, об этом забыли уже давно и вспоминали разве что на 8 Марта. Во все остальные времена она была всего лишь Гаврошем: «Гаврош заходил, взял мяч. Теперь он, наверное, в саду с ребятами в футбол гоняет».
