Татьяна Тронина - Песчаный рай
В этот момент из соседней комнаты притопала Аришка – сонная, в ночной рубашке. Румяная и хорошенькая. Увидела Руслана и произнесла отчетливо:
– Папа. Папа!
Девочка подбежала к отцу и принялась выворачивать его карманы. Так она всегда проверяла, принес ли ей что-нибудь Руслан.
– Аришка, не надо… – неверным голосом произнес тот, провел дочери по волосам. – Ничего нет сегодня у папы.
– Ариша, иди ко мне. Это не папа. Это чужой дядя. Иди ко мне.
– Папа! – возмутилась Ариша, нахмурилась недовольно. Похлопала Руслана по коленке и произнесла назидательно-утвердительно, глядя на Лилю: – Это папа. Мой.
Руслан быстро поцеловал девочку в макушку и молнией вылетел из комнаты. Судя по всему, эта сцена была для него невыносима. Он разрывался…
– Но надо же когда-то выбирать, – тихо произнесла Лиля, глядя на дочь. – Надо же выбрать кого-то – да, Аришечка?..
Лиля очень надеялась, что в этот момент Дина была с тем гонщиком.
* * *Дина не могла ему изменить – это Руслан знал точно. Он настолько хорошо знал обо всем, что творилось в душе и голове у жены, – даже рентгеновского аппарата не требовалось.
Да, он часто ревновал ее – но вовсе не потому, что были причины ее ревновать или что она вела себя недостойно… Просто Руслан ненавидел всех тех мужиков, которые смотрели на нее сальными глазами. Дина по наивности своей этих взглядов не замечала, зато он, Руслан, – очень даже замечал.
А более всего Руслан ненавидел Курбатова, старого сатира. Вот от того можно было ждать подвоха. Но Курбатов был трусливым и крайне осторожным. Боялся. Знал свое место.
Зато Дина уж больно уважала хирурга!
Словом, если и надо было Руслану кого опасаться, то только Курбатова. Всех остальных Дина отшила бы сама.
Но сейчас на сцене появился этот чужак, гонщик…
«Нет, не может быть. Дины нет там. Она сейчас у какой-нибудь подружки. Сидит, плачет. Но на меня не жалуется, я ее знаю… Она, в общем, как жена – хорошая. Никогда в мои дела не лезла. Если б я запретил ей в сарай ходить – не стала бы она вообще туда соваться, даже спрашивать не стала бы, почему. А так… Я сам виноват, свободы ей много дал. А ведь о том, что я не только оружием приторговывал, но и лекарствами, она даже не подозревает…»
…Руслан подошел к воротам автомастерской, подтянулся. Двор был пуст. Беспородный тузик на цепи поднял голову, вяло отбрехнулся, когда заметил незнакомца.
Тогда Руслан направился к дому Артура. Но, подумав, в дверь стучать не стал и свернул в проулок, где был флигель с отдельным входом.
Секунду раздумывал, а потом со всего маху двинул плечом дверь. Замок изнутри оказался хлипкий, сразу вылетел. Руслан беспрепятственно вошел внутрь. Мысли о том, что он, может быть, нарушил сейчас чей-то покой, мужчину совершенно, абсолютно не волновали. Он хотел только одного – чтобы Дины здесь не было. Поскорее убедиться в этом и уйти искать ее дальше… А потом найти и не отпускать уже никогда.
Но он увидел Дину. Увидел именно то, что могло только в горячке померещиться.
Руслан увидел свою жену в постели с каким-то парнем.
Если бы они занимались в данный момент любовью, Руслан бы просто убил обоих, прямо на месте. Убил бы, даже не раздумывая. Убил потому, что иначе гадкие картинки потом всю жизнь его бы преследовали, точно ржавчина, разъедали мозг.
Не в аффекте, не в помрачении люди идут на убийство, нет.
Наоборот, в этот миг страшной правды нечто вроде озарения случается у человека. И он понимает, что если не сделает сейчас еще что-то более страшное, невероятное, дикое, то сойдет потом с ума. Одна картинка должна стереть другую. Причем лучше всего – кровью. И плевать, что потом в тюрьме сидеть придется – уж лучше в тюрьме, чем в аду своих воспоминаний… И терзать себя до смертного одра – а ведь мог, мог это сделать, дурак, мог свершить возмездие, а – не стал. Дал слабину, засомневался, побоялся…
Это все Руслан буквально кожей почувствовал, когда вошел в ту каморку, где пряталась его жена с любовником. Что могло бы случиться с ним, если б глаза его увидели то, на что смотреть невозможно…
Но, к счастью для Руслана и для этих двух, смертоубийства не произошло.
Дина и этот парень просто спали рядышком. Мирно и тихо, точно супруги, прожившие не один год вместе. Никаких гнусных телодвижений не совершали. Дина в ночной рубашке – Руслану бросились в глаза бретельки на ее плечах, покрытых пятнами от синяков.
Когда Руслан ввалился в каморку, он еще застал последнее мгновение их сна. Потом, во второе уже мгновение, сладкая парочка подпрыгнула на кровати, синхронно открыла глаза…
– Ты? – прошептала Дина, с ужасом уставившись на Руслана.
– Он? – криво усмехнулся парень.
…Что она в нем нашла? Тощий, страшный, носатый, с лягушачьим растянутым ртом. Лупоглазый. А-а, хотя они, бабы, любят, когда пострашнее, когда весь из себя такой французистый, точно Венсан Кассель<$FВенсан Кассель – французский актер.> какой, крученый-верченый весь. Нормальные мужики им уже неинтересны!
«Дина. Так вот, значит, правда. А я не верил. Вот, значит, какие тебе нравятся… А я был плох для тебя!»
– Сука, – с наслаждением бросил Руслан. – …, …, … … ты. Вставай. Тебе домой пора, знаешь?
– Она никуда не пойдет, – хриплым со сна голосом произнес парень. – Это ты у меня пойдешь – далеко и надолго.
Зря он это сказал. А потому что не надо повод давать. Руслан одним движением выдернул этого уродца за шкирку, швырнул на пол.
– Нет! – закричала Дина так громко, что у Руслана даже уши заложило. Затем Дина бросилась к своему любовнику, склонилась над ним, приподняла его голову:
– Никита… Никита, ты как? О господи… – Дина повернулась к мужу и произнесла сквозь зубы, уже тихо: – Его нельзя трогать. У него ЧМТ была. Его нельзя бить, идиот!
– Чего-чего у него было? – оскалил зубы в улыбке Руслан.
– Черепно-мозговая травма. Это очень серьезно. Его еле спасли!
– Зато у него со всем остальным все в порядке, я так понимаю! – огрызнулся Руслан. «Надо же, у меня еще чувство юмора сохранилось!» – подивился он сам себе.
Этот парень – Никита – попытался подняться, но Руслан носком сапога толкнул его обратно, на пол. Любовник дернулся и затих.
– Не смей… – опять завизжала Дина, в свою очередь пытаясь оттолкнуть Руслана. Но что она могла со своими слабенькими ручками-ножками, со своими тоненькими пальчиками… И этот инвалид на голову – что он тоже мог против Руслана? Смешно.
– Значит, было между вами. Значит, я теперь рогоносец, – пробормотал Руслан со смешком. – Я – рогоносец! А как у вас все было? Интересно же, расскажи! По-другому, да? По-другому, чем у нас с тобой? Ты на нем прыгала? – Он поставил сапог на грудь этого парня, Никиты. Потом перенес тяжесть на эту ногу. Никита захрипел. – Дина, вот так все было, да?
