Арина Ларина - Заклятая подруга
Горецкая сидела ненакрашенная, а потому – непривычно блеклая и мятая. Все ее сорок с хвостиком, не заретушированные привычными декорациями, проступили на осунувшемся лице. И это Валерия, которая повторяла, что каждую минуту своей жизни женщина должна быть в форме!
– Нам, женщинам, которым глубоко и сильно за двадцать пять, необходимо тщательно и качественно замазывать следы возраста, иначе годы проступят на физиономии, как собачьи какашки по весне. А мужики станут обходить стороной. Запомните и запишите. Лучше запишите, ведь к сорока годам у вас еще и склероз возникнет. А склероз в сочетании с морщинами – гремучая смесь. На ней любое чувство подорвется и всех забрызгает.
– Лера, что случилось? – бросилась к ней Рита, впервые увидевшая подругу без парадного макияжа.
Горецкая подняла на нее воспаленные глаза и вяло махнула рукой:
– Допрыгалась я.
– До чего допрыгалась?
– Опухоль у меня. Нашли. Вчера. – Лера закусила губу и отвернулась. Сильные женщины не плачут. Во всяком случае – при свидетелях.
Маргарита остолбенела и несколько раз прокрутила сказанное в голове. Поверить в это никак не получалось.
– Может, ошибка? – робко предположила она, сипло откашлявшись и чуть не заплакав. Но реветь нельзя – подсказывала интуиция. Кто-то должен мыслить трезво, четко и…
– Лерка, да как же это? – запричитала Рита, плюнув на интуицию. – Не может быть! Это ошибка! Сейчас медицина вообще ужасная. Мне вот однажды чуть зуб здоровый вместо больного не вырвали…
Сообразив, что зуб – это слишком мелко для подходящего примера, Рита принялась судорожно копаться в памяти, вытаскивая на поверхность все известные ей медицинские ошибки у родственников и знакомых. Медицина – наука темная и приблизительная. Примеров ошибок у каждого найдется целый вагон. Почему? Так ведь человек злопамятен: за хорошее он поблагодарит и забудет, а вот только попробуй ему вколоть не то, не туда и не тогда или прописать от кашля слабительное – это он будет вспоминать всю жизнь и передаст страшные истории в наследство внукам, чтобы и те помнили: врачи – вредители.
– Соловьева, заткнись, а? – умоляюще попросила Валерия, когда Рита дошла уже до рассказов о восьмидесятилетней участковой, которая приходила к Лешке. – Спасибо тебе, но просто помолчи. Я эту опухоль уже сама чувствую, понимаешь? У меня и симптомы совпадают. Я весь Интернет, будь он неладен, перелопатила! Я теперь столько всего знаю, что сама могу лечить. Если что – обращайся! Я у себя столько всего нашла, кроме этого, что можно гроб заказывать.
– Надо анализы сдать, – произнесла Рита. – А ставить себе диагнозы по Интернету – дурость! Ты же не Агафья из тайги! Надо понимать, что без нормального врача не обойтись.
– Соловьева, ты очень умная? – обозлилась Лера. – Я же говорю: врач сказал. И на анализы направил. Только это формальность. Я уже все понимаю. Да вот принять никак не могу! У меня жизнь только начала налаживаться! Я впервые встретила мужчину, с которым хотела бы состариться!
– Ты замуж собиралась? – обалдела Маргарита.
– Тьфу на тебя! Сдурели со своим замужеством. Нормальные люди просто живут вместе, не связывая себя лишними обязательствами. Обязательства и ответственность – они внутри, а не в паспорте. И в жизни бывает все, что угодно. Даже то, что показывают в самых глупых сериалах. Жизнь – она глупее, подлее и непредсказуемее! Ясно?
– Ты только не волнуйся, – испуганно прошептала Рита. – Не волнуйся. А когда на анализы?
– Да сдала уже! У онколога буду получать, меня к нему направили. Срочно! Представляешь? Там очередь на несколько месяцев вперед, а меня срочно и без записи!
Лера не выдержала и расплакалась. От страха, обиды, бессилия. Невозможно, в конце концов, постоянно быть женщиной-скалой. Особенно когда под тебя заложили динамит, точно рассчитав угол падения. Падать Валерия Горецкая не хотела.
– Лера, я с тобой пойду, – умоляюще проговорила Маргарита. – Ну как ты одна-то?
– Боишься, что в речку сигану? – усмехнулась Горецкая.
– Боюсь. Я много чего боюсь.
– Бабы не сдаются. Все лечится. Хотя долго и с последствиями. Только надо верить, даже когда не верится. Мне пока не верится, но я настроюсь. У меня сейчас жизнь под горку катится, каждый год – за три, терять не хочу. Да ладно. Пошла-ка я накрашусь. И Бабаевой не говори, а то у нее своих бед невпроворот. Она со своим разводом не совсем адекватна сейчас. Ей не до моих болячек. Имей в виду: кроме тебя, никто не знает. И Гене я сегодня скажу. Вот.
– Ой, может, не надо Гене? Вдруг еще ничего нет?
– Заодно и на вшивость проверю. – Горецкая решительно застегнула сумочку и, спрятав под пиджаком косметичку, вышла.
У Лизы Бабаевой началась в жизни черная полоса. Грязная и беспросветная, залитая дождем сельская дорога. Она вязла в событиях, нехотя передвигая ноги и утопая все глубже. Если бы не Даниэль, от которого наконец-то уехали загостившиеся гостьи, она бы сошла с ума. Танненшток готовил для Лизаветы место потеплее и радовал как мог. Его незатейливые ухаживания и умеренно дорогие подарки примиряли с действительностью. После того как Слава позвонил и уведомил ее, что подал на развод, Лиза окаменела. Она перестала есть, вроде даже не спала – во всяком случае, ночи ассоциировались у нее с белым потолком спальни, по которому изредка проползали пятна света от проезжающих машин. Как робот, Лизавета приходила на работу, не разговаривая с подругами, которые всячески пытались ее растормошить. Даже с Танненштоком она поехала на автопилоте. Он позвал – она поехала. И только одна живая мысль пульсировала в голове: она не с шефом спит, она мстит Славе. Хотя, конечно, плевать Славе на ее мелкую месть. Но зато хотя бы условно соблюдалась справедливость.
Вскоре Лизавета начала потихоньку оттаивать и даже радовалась встречам с шефом, который трогательно и неуклюже старался понравиться. Но внешне она так и оставалась замкнутой и словно замороженной.
Улыбалась Лизавета теперь очень редко и лишь Танненштоку. Он был единственной ниточкой, связывавшей ее с реальностью.
– Ну что? – требовательно шипела в телефон Рита, виновато поглядывая на застывшую перед компьютером Лизавету. Бабаева изредка перекладывала бумажки и щелкала по клавиатуре. Когда кто-то рядом работает, заниматься личными делами стыдно. – Андрей! Они тебя взяли?
– Нет, – грустно отозвался муж, вернувшийся с очередного неудачного собеседования. Как можно доехать до офиса, пройти собеседование и вернуться домой за полтора часа, Рита представляла слабо. А потому – не верила.
– Почему? – пыталась она подловить тунеядца-мужа. – Что им не понравилось?
