Плохие парни оставляют раны (СИ) - "Айнави"

- Я поговорю с ней, - кивает отец.

Не сдержавшись, расплываюсь в улыбке. Отец, заметив, что я повеселела, тоже расслабляется. Мы ещё сидим с ним около часа, уплетая торт, потягивая кофе и вспоминая смешные моменты из моего детства.

*****

- Дима! Мне совсем это не нравится! Мы договаривались о другом! - как же я зла на него! Внутри всё кипит от возмущения. Ему всё - таки удалось выманить меня на эту чёртову дачу!

Он звонит около трёх часов. К тому времени я уже даже начинаю нервничать. Хочется поскорее поговорить с ним. Извиняется, говорит, что вернулся из Абакана накануне почти ночью, и ему понадобилось время, чтобы подготовить для меня задуманный сюрприз. Пытаюсь унять его пыл, что - то мямля о том, что не стоило, но он решительно перебивает меня:

- Стоило, Поль, не спорь. Скажи лучше, ты готова?

- Конечно, - вздыхаю я.

- Отлично. Сейчас приедет такси, которое тебя довезёт ко мне.

И я усаживаюсь в это чёртово такси, искренне полагая, что спустя минут двадцать окажусь в хорошо знакомой квартире Димы и Марины. Последняя как раз звонит мне, как только машина отъезжает от дома. Мы не успеваем договорить с подругой, как мобильник издаёт характерный писк, вырубаясь. Вот же! Совсем забыла о том, чтобы подзарядить телефон. Бросив взгляд в окно, понимаю, что мы едем в противоположную от нужной сторону.

- Извините, - обращаюсь к таксисту, - куда вы меня везёте? - а внутри прошибает от острого чувства страха. И пожилой мужчина со смешно топорщащимися усами в этот момент кажется мне личностью с явно - выраженными маниакальными наклонностями.

- Так, это, по адресу, - насторожённо покосившись на меня, отвечает он.

Таксист тут же называет адрес, и я понимаю с облегчением, что он не маньяк, и с мгновенно вспыхивающим раздражением, что Дима ждёт меня на даче. И телефон, как назло, сел! Так бы позвонила и высказала ему всё, что я в этот момент думаю о его выходке. Первая мысль, плюнуть на всё и вернуться домой. Но сдерживаюсь, нужно поставить точку. Сегодня!

И вот я стою перед Димой, ругая его, не сдерживая раздражения. Он лишь улыбается виновато в ответ, обнимает меня за плечи, просит:

- Поль, ну не шуми. Просто захотелось сделать сюрприз.

Раздражение уходит, сменяемое чувством вины. А уж когда я вижу, как именно Дима подготовился...

В гостиной накрыт небольшой столик, стоящий возле дивана: фрукты, сладости, шампанское. Даже свечка в подсвечник воткнута. Блять! Дотянула. Дура, как есть дура!

- Дим, надо поговорить, - начинаю я.

- Ага, - кивает он, хватая бутылку шампанского. - Успеется ещё, - улыбается мне, начиная возиться с пробкой. - Сначала поздравления. Всё - таки «день рождения только раз в году», - начинает напевать он.

У меня с каждым новым Димкиным словом настроение всё паршивее. Руки дрожат от напряжения, и я прячу ладони в задние карманы джинсов. Обращаюсь к нему ещё раз, стараясь, чтобы голос звучал как можно решительнее:

- Дим...

Хлопок. Пробка вылетает из бутылки с характерным звуком, и в ту же секунду меня окатывает струёй шампанского. Я только и успеваю, что отшатнуться назад, запинаясь в итоге о боковину дивана и падая на него спиной.

- О, чёрт! - слышу громкий возглас Димы. Он закрывает горлышко бутылки ладонью, лихорадочно оглядываясь по сторонам, пытаясь сообразить, что делать. Убегает на кухню, через секунду слышу, как бутылка опускается в раковину.

Поднимаюсь с дивана, оглядывая себя: топ спереди мокрый почти насквозь, джинсы тоже изрядно уделаны брызгами шампанского. Дима появляется в гостиной с полотенцем в руках. Тянет ко мне руки, пытаясь вытереть капли, попавшие на лицо, виновато приговаривая:

- Прости, Поль, рукожопа.

- Да не трогай ты меня! - выкрикиваю раздражённо, отбирая у него полотенце. Но почти сразу бросаю его на диван - топ сушить надо, желательно предварительно постирав.

- Так, давай, успокоимся немного, - подняв руки вверх в примирительном жесте, размеренно произносит Дима. - Я поищу, во что тебе можно переодеться, потом поговорим. Окей?

- Хорошо, - соглашаюсь я.

Дима уходит на второй этаж. Вытираю полотенцем столик и пол вокруг него. Успеваю прополоскать его в раковине и развесить сушиться. Подумав, достаю из кладовки гладильную доску и утюг. Попробую посушить с его помощью топ.

- Поль, - зовёт меня Дима. Возвращаюсь в гостиную, он суёт мне в руки белый комок.

- Вот, держи. Маринкиных вещей не нашёл, так что походишь пока в моей футболке. Переодевайся, я сейчас.

Димка уходит на улицу. Быстро меняю мокрый топ на футболку. Она довольно длинная, почти до середины бедёр. Подумав, стягиваю джинсы. Собрав вещи, иду к гладильной доске. Высушу их, насколько смогу, поговорю с Димой и уеду. Хватит с меня этого цирка.

- Полина.

Вздрагиваю, услышав знакомый голос. Выхожу в гостиную, произношу удивлённо:

- Никита? - я так рада ему. Я хотела сама поговорить с Димой, но сейчас я так рада, что Ник приехал. Но... - Ты как узнал, что я здесь?

Никита молчит. Он смотрит сначала на меня, потом медленно обводит взглядом комнату, задерживаясь на накрытом столике, диване со смятым после моего на него падения пледом. Я слежу за ним, и до меня медленно доходит, как всё это может выглядеть со стороны. Ник переводит на меня взгляд, в котором с ужасом замечаю какую - то дикую смесь злости, отчаяния и презрения. Выговариваю поражённо:

- Никит, ты же не думаешь, что... - не успеваю договорить.

- Дрянь, - выговаривает он. - Какая же ты дрянь! - уже громче, дрожащим от злобы голосом.

- Никит! Да как ты мог подумать... - у меня язык не поворачивается произнести это вслух.

- А что я должен думать? - цедит он сквозь зубы. - Всё очевидно.

- Да что угодно, - меня начинает колотить крупной дрожью от его ледяного тона. - И что тебе очевидно? Что? Никит, - стараюсь говорить спокойно, чтобы самой успокоиться, - я случайно тут оказалась, правда, - пытаюсь достучаться до него, торопливо, глотая слова, - ты же знаешь, мы должны были встретиться в его квартире, но он всё переиграл в последний момент. И я хотела сразу ему всё сказать, но он... - ну, почему, почему я должна оправдываться за то, чего я бы даже в самом страшном сне не сделала. Но я продолжаю, потому что какой - то совершенно стеклянный взгляд Ника пугает до одури: - Я не успела, просто не успела ничего сказать, Дима открывал шампанское и облил меня с ног до головы. Мне пришлось переодеться...

Я умолкаю резко, потому что понимаю - Никита меня не слышит. Он смотрит как будто сквозь меня. Подхожу ближе, кладу руку ему на плечо, но он скидывает её, отступая от меня в сторону на пару шагов.

- Не трудись. Твои оправдания мне нахуй не сдались. И ты тоже, - он разворачивается ко мне спиной, направляясь к двери.

А я просто не знаю, что говорить, что делать. Просто хватаю воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, не понимая, абсолютно не понимая, что происходит. Кажется, что я в какой - то кошмар попала, в какое - то грёбаное Зазеркалье. Но я не могу, не могу отпустить Ника, потому что внутри есть чёткое ощущение, если сейчас он уйдёт, я его больше никогда не увижу. Я бросаюсь за ним, догоняя уже почти в дверях. Хватаю за руку, и с какой - то непонятно откуда взявшейся у меня силой, дёргаю на себя, останавливая. И пока он не начал вырываться, говорю сбивчиво, чтобы успеть, чтобы донести, оправдаться, сама не знаю в чём:

- Никита, я не понимаю, почему ты так реагируешь, но просто поверь, у меня ничего, - с нажимом произношу последнее слово, - ничего не было с Димой. Ни раньше, ни сегодня, я...

- Заткнись, - он всё же выдёргивает свою руку из моей ладони.

- Никит...

Я не оставляю попытки достучаться до него. Он резко хватает меня за плечи, толкает назад с силой, от чего я отлетаю к стене, больно ударившись о неё спиной. На глазах выступают слёзы: и от боли, и от страха, и от унижения, что приходится оправдываться непонятно в чём. Ник же подходит ко мне почти вплотную, его пальцы стальной хваткой сжимаются на моём плече. Мне больно, и я пытаюсь отцепить его руку, но он даже не замечает моих жалких попыток. Поднимаю на него взгляд, спрашиваю тихо сквозь слёзы, с которыми уже нет смысла бороться: