Алиса Ростовцева - Даже не думай! (СИ)
Убегаю… Как в глупых американских мелодрамах, я «рву когти» из-под носа семейки парня, меньше всего похожего на героя романтической комедии. Как-то так.
Ты сейчас грохнешься в обморок, или у тебя начнется кровотечение, или в незнакомом городе за сто километров от дома ты обязательно найдешь приключения на свои нижние девяносто. Советую подумать и вернуться в комнату, — предложил внутренний голос и, посчитав задачу выполненной, заткнулся.
Нет, оставаться я не собиралась. Уходить — быть может, действительно было глупо. Но я уже более-менее четко представляла, что буду делать, как только окажусь за пределами коттеджного поселка. При всем моем желании, даже если я позвоню Флейму из дома, воспользовавшись стационарным телефоном Керимовых, охрана не пустит его к особняку.
И даже если Андрею удастся добраться до дверей этого дома, вряд ли, встреча моего лучшего друга и Тимура с его семьей пройдет без скандала. Я не могу впутывать сюда еще и Флейма. Значит, уходить прямо сейчас — обязательно.
Мое промедление, любая моя заминка неизбежно приведут к еще одному витку выяснения отношений. Не с Тимуром, так с его родителями, которые захотят меня остановить. Но я не хочу здесь оставаться!
Спустя несколько секунд, когда нижняя ступенька лестницы была благополучно мной преодолена, я услышала, как в глубине первого этажа хлопнула дверь. Я замерла, чувствуя себя мышью под веником, только что пойманную возле пустой мышеловки с кусочком сала в зубах. Дальше по коридору раздались недовольные голоса.
— Я устала повторять. Это бессмысленно…
К женскому добавился басистый, мужской. Я не разобрала слов, но по интонациям узнала Керимова-старшего. Тимур вяло огрызнулся. И все стихло.
Слава Богу!
Я облегченно вздохнула. Разговор Керимовых мне только на руку. Увлеченные спором, хозяева дома не скоро заметят мое отсутствие.
Недолго думая, точнее не думая вообще ни о чем, кроме желания немедленно оказаться подальше отсюда, я распахнула входную дверь и по мощеной дорожке побрела прочь от крыльца. Я не торопилась, хотя в крови бурлил адреналин, и сердце стучало быстро-быстро.
Не хотелось думать о том, что придется объяснять Керимовым, если меня сейчас увидят. Но, даст Бог, все обойдется, и меня никто не заметит.
Особняк Керимовых был окружен высоким забором. Вероятно, он выглядел неприступным для тех, кто смотрел на него с улицы. Но для меня выбраться на дорогу оказалось совсем несложно. Последняя дверь на пути к моей свободе была заперта на обычный электромагнитный замок. Я аккуратно повернула запорное устройство, опасаясь при этом жуткого скрипа. Но дверь подалась моим движениям без лишнего шума.
Последний шаг отделял меня от моей свободы, и отчего-то его было страшно делать. Возможно, стоит вернуться? — вновь вмешался внутренний голос. Ну, конечно!
Я оглянулась на особняк, оставшийся за моей спиной и усмехнулась… Где-то там Тимур спорил с родителями.
Керимов не хочет видеть меня? Отлично! Я тоже не горю желанием провести в его доме несколько дней. Я знаю, что делаю. Все, что случилось, — к лучшему.
Дверь плавно закрылась.
* * *Широкая подъездная дорога к воротам особняка уходила в обе стороны. Я огляделась, вспоминая путь, по которому Керимов-старший доставил нас к этому месту и, выбрав направление, свернула направо.
До домика охраны и собственно выхода из поселка мне придется пройти сотни три метров. В другой раз я бы пробежала их за несколько минут. Но это именно что в другой раз и в другой жизни. В моем состоянии торопиться можно только на тот свет.
Как хрустальный бокал, которому вздумалось вдруг двинуться к краю стола (если предположить, что эта дорога ведет меня к чему-то неизвестному, то край стола — вполне подходящий образ), я плелась медленно и неуклюже, аккуратно переставляя ноги. Прохладный ветер, поднявшийся к вечеру, остудил пылающее лицо. Но он ничего не мог сделать с той бурей чувств, что меня охватила. Я все еще дрожала от негодования и злости.
Последнее предположение Тимура о моей заранее спланированной беременности — бред, бред, бред! Как у него язык повернулся такое сказать?
Я сжала кулаки, представляя, как при случае ударю Керимова и заставлю его подавиться своими словами. Он не имеет права меня осуждать! Что бы я ни делала, это не его дело!
Но… Черт. Какая разница, что Керимов не имеет ко мне никакого отношения? Он меня на дух не переносит. И потому Тимур ни за что не станет молчать, если будет возможность меня унизить.
Это такая игра, увлекательная игра на двоих, где каждый портит нервы другому. Главное причинить максимум боли. И не важно, насколько силен удар, не важно, что чувствует второй игрок. Победа не важна. Лишь процесс имеет значение…
Керимов снова ударил меня в больное место. Ему даже не пришлось напрягаться, чтобы его найти. А ведь я знала, что так и будет. Пусть не Керимов, но кто-нибудь другой обязательно бы захотел поковыряться пальцем в этой ране. Тимур просто оказался первым.
Мнение окружающих часто беспощадно к матерям-одиночкам, это общеизвестный факт. И скрывая свое интересное положение, я боялась именно этого: осуждения, косых взглядов и пересудов за спиной.
За столько лет я привыкла к тому, что меня все время «измеряют и взвешивают» и принимают решение о моей годности для того или иного дела. Дети — жестоки, я, кажется, уже говорила об этом. Еще со школьных времен у меня выработался инстинкт — делать все, но лишний раз не попадаться на «весы» общественного мнения.
Я могла предположить, что мне предстоит пройти через это. И, ради ребенка, вытерпеть все, что угодно: усмешки, злорадство, кривотолки. Но я не была готова к словам Тимура — «ты залетела, чтобы штамп в паспорт». Ведь он имел в виду именно это?
Никогда раньше я настолько сильно не желала спокойствия и одиночества. А сейчас мне хотелось именно этого — остаться одной! Я готова на все, что угодно, чтобы меня не трогали, чтобы из моей жизни волшебным образом испарились журналисты, Керимов и его семья. Даже друзья… наверное, тоже.
Не хочу никого видеть! Не хочу ничего объяснять! Не хочу слушать упреки и видеть жалость! Я устала, я просто устала…
Я остановилась на дороге, стирая со щек слезы.
Надо собраться, надо взять себя в руки!
Я потратила несколько секунд на то, чтобы успокоиться. Мыслями о разговоре с Керимовым я почти довела себя до истерики. Его осуждение и грязные предположения слишком сильно меня задели. Не думала, что мнение Тимура все еще для меня важно. Но оказалось…
Черт бы тебя побрал, Тимур. Почему ты вечно лезешь в мою жизнь? Почему просто не можешь оставить меня в покое? Просто катись подальше…
