Гриндер (ЛП) - Уиски Саманта

Он поцеловал меня в щеку, затем в шею, прежде чем бросить взгляд через холл на обеденный стол, который я накрыла.

— Это все для меня? — спросил он, подходя к нему.

Я кивнула, снимая шипящий стейк с чугунной сковороды и перекладывая его на тарелку на столе. Отнеся пустую сковородку обратно на кухню, я заняла место слева от него и медленно потягивала воду со льдом, пока он накладывал в свою тарелку жареный красный картофель и зеленую фасоль с беконом, которые я приготовила на гарнир.

— Как прошла тренировка? — поинтересовалась я, надеясь подавить желание спросить его о пузырьке с таблетками прямо в эту секунду. Клянусь, эта штука не давала мне покоя, изводя меня своей загадочностью.

— Хорошо, — сказал он, отправляя в рот кусочек стейка. — Ты идеальная женщина.

Он застонал и закрыл глаза.

— Спасибо. Это так вкусно.

Я мягко улыбнулся.

— Я стараюсь.

Он открыл глаза и отложил вилку.

— Что случилось?

Я с трудом сглотнула. Как он мог догадаться?

— Что ты имеешь в виду?

— Да ладно тебе, Бейли. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что знаю, когда тебя что-то беспокоит. Черт возьми, я знал, как читать тебя, еще до того, как ты научилась читать.

Я усмехнулась, резко втянув воздух.

— Тебе когда-нибудь приходилось принимать какие-либо другие лекарства, когда у тебя болело плечо?

Замешательство окрасило его глаза, когда он наклонил голову, затем что-то темное промелькнуло в них, и он наколол еще один кусок стейка.

— Нет, а что? — его голос звучал тише, чем несколько мгновений назад.

Я заломила руки под столом.

— Я убиралась, а не шпионила, и наткнулась на пустой пузырек из-под валиума. Я думала, тебе давали кодеин от боли.

— Так и было, — сказал он резким тоном.

Я уставилась на него, подняв брови, ожидая, что он продолжит.

Он этого не сделал, вместо этого он продолжал запихивать в рот все больше еды, будто мог продлить этот момент.

— Гейдж?

Он сделал большой глоток воды со льдом.

— Почему у меня такое чувство, будто ты вот-вот занесешь топор над моей головой? — задала я вопрос, бурчание в животе лишило меня аппетита.

Он посмотрел на меня, потом на свою тарелку, потом снова на меня.

— Я не злоупотреблял лекарствами, Бейли. Ты же знаешь, я бы никогда этого не сделал.

Облегчение выплеснулось из меня, воздух покинул мои легкие с долгим вздохом. Напряжение в моей груди ослабло, и я почувствовала себя глупо из-за того, что когда-либо думала о таких вещах. Я же это знала. Гейдж был слишком сильным для этого.

— Это хорошо, — сказала я и сделала еще один глоток, мне сразу стало полегче. — Сегодня я нашла кое-что еще.

Я полезла в карман, улыбаясь впервые за несколько часов.

Глаза Гейджа загорелись, когда он взял крошечный розовый носок, который я ему протянула.

— Где ты это нашла?

— Он был спрятан под игрушками Летти. Понятия не имею, где может быть другой. У меня и так достаточно проблем с ее носками.

Он усмехнулся, сжимая ткань между ладонями.

— Ты можешь себе представить, что еще одна ее копия будет бегать повсюду? — спросила я, хотя знала, что это слишком серьезный разговор, чтобы вести его сейчас. Однако я ничего не могла с собой поделать, любовь в моем сердце в сочетании с тем, как мы занимались любовью в гостиничном номере, и носок слились в один большой клубок желания, и впервые в жизни я точно знала, чего хочу.

— Нет, — его голос стал резким и холодным.

— Неужели? Я думаю, Летти была бы замечательной старшей сестрой.

Я старалась держаться непринужденно, но от мрачного взгляда его глаз у меня снова скрутило живот.

— Да, она бы обязательно была такой. И ты была бы потрясающей мамой. Но этого никогда не случится.

— Ты никогда не должен говорить «никогда», Гейдж. Знаю, ты все еще думаешь, что я могу бросить тебя и Летти, но я не она. Я не Хелен.

Он отодвинул тарелку и скрестил руки на массивной груди.

— Я знаю, что это не так.

— Хорошо… — Я наклонила голову. — Почему ты так напрягся? Я не предлагала тебе взять меня на столе и оплодотворить прямо здесь, Гейдж. Я говорю о годах, которые пройдут до этого момента.

Я выгнула бровь, глядя на него. Мы никогда не ходили вокруг да около, и я не собиралась начинать это делать прямо сейчас.

Он уставился на стол, как будто воображал, что делает то, что я предложила. Я встала и опустилась на колени перед тем местом, где он сидел, заставляя его посмотреть на меня.

— Эй, — сказала я, поглаживая его сильное бедро. — Я не хотела пугать тебя разговором о детях. — Я посмотрела на носок, все еще зажатый в его пальцах. — Я нашла его и… — сделала глубокий вдох. Я видела, что мои мечты были в пределах досягаемости, чувствовала, как мое сердце наполняется до предела одной только мыслью о том, что у меня будет его ребенок. — Мое воображение разыгралось. Это не то, о чем мы должны говорить сейчас. У нас есть еще много времени.

Гейдж медленно наклонился, чтобы поцеловать меня, более нежно, чем его обычная голодная страсть, а затем он встал и попятился от меня.

— Гейдж?

Я тоже встала, обхватив себя руками.

— Время не имеет значения. Этого не произойдет.

Я фыркнула.

— Почему ты такой упрямый? Почему ты даже не можешь предположить, что спустя несколько лет после того, как мы поймем, что не собираемся расставаться, ты, возможно, когда-нибудь захочешь создать семью со мной?

— Ты хочешь большего, чем то, что у нас уже есть, — это было утверждение, а не вопрос.

Серьезно? Разве это не было естественным развитием отношений? Эволюционировать? Я проглотила свой инстинктивный ответ и попыталась обуздать свой гнев. Особенность любви к сломленному мужчине заключалась в том, что я должна была залечить раны, которые ему оставили.

— Когда-нибудь. Ты знаешь, как сильно я всегда хотела быть мамой. И я даже не подозревала, насколько сильно, пока не влюбилась в тебя.

Он вздрогнул.

— А как насчет твоего искусства? Галерея, которую ты когда-нибудь захочешь.

— Я не могу сделать и то, и другое? Разве ты не играешь в НХЛ и не заботишься о своей дочери?

Кровь закипела у меня в жилах. Поворот, который принял разговор, был далеко за гранью нелепости и прямо-таки вызывал раздражение. Как он мог даже не подумать об этом? Как он мог обнимать меня так, как он это делал, любить меня так, как сейчас, и даже не думать об этом?

— Бейли…

Холодный кулак сжал мое сердце, и слезы навернулись мне на глаза.

— Это из-за меня. Ты не можешь представить, что у тебя будет ребенок от меня, — сказала я, мой голос дрогнул.

О боже, все это между нами было временно. Меня можно было заменить. Это было то, что он хотел сделать, потому что это было удобно. Желчь подступила к моему горлу, и я положила ладонь на грудь, будто могла удержать свое сердце на месте.

— Не надо, Бейли, — сказал он, преодолевая расстояние между нами. Его руки обхватили меня, но я оттолкнула его.

— Нет. Ты сказал, что любишь меня. Ты имел в виду, что тебе нравится, когда я здесь, забочусь о твоей дочери и о тебе всеми необходимыми тебе способами? Я что, для удобства?

Он прорвался сквозь мою защиту, нежно сжимая мои плечи и заставляя меня посмотреть ему в глаза.

— Как ты могла так обо мне подумать? Как ты можешь не видеть, как безумно глубоко я люблю тебя? Ты думаешь, я не хочу претендовать на тебя всеми возможными способами? Поставить на тебе мое клеймо, чтобы все остальные мужчины в мире знали, кому ты принадлежишь? Я бы надел кольцо тебе на палец прямо сейчас, если бы думал, что это сделает тебя счастливой.

— Если это правда, то, как ты можешь даже не думать о…

— Мне сделали вазэктомию!

Он опустил руки и сделал шаг назад, холод от его слов заполнил каждый сантиметр моего тела.

Образы ребенка, которому я позволила вырасти в моем сознании — ребенка Гейджа — покрылись льдом, прежде чем разбиться в моем сердце. Мои мечты о том, чтобы стать матерью, вынашивать жизнь внутри себя и приносить ее в этот мир, разбивались вдребезги, пока их не засасывало в темный вакуум, где мечты умирали. Я схватилась за живот, опасаясь, что потеряю то немногое, что съела раньше. Мое сердце бешено забилось, но я сделала глубокий успокаивающий вдох, логическая часть моего мозга включилась.