Заклятый друг (СИ) - Джойс Нэн
— Подожди на всякий случай здесь, пожалуйста.
Он округляет глаза, и я не сазу понимаю, что это удивление моему «пожалуйста».
Я что, до этого ни разу не прибавляла к своим командам волшебное слово?
Память оставляет меня ни с чем.
— Думаю, что в течение пятнадцати минут управлюсь.
Сейчас Крон сдаст меня своим поскуливанием.
Но он уже скулит. Потому что Мила с Ванечкой собираются выйти на прогулку.
Я достаю сына из коляски, прижимаю к себе и целую. Он улыбается мне. Щекочу его щёку, но он не хохочет, только зажмурился так, будто ему приятно.
Спрашиваю Милу:
— Женщина ещё там?
Она краснеет.
— Коллега моего мужа ещё у нас в гостях? — может, такая формулировка будет звучать мягче.
— Да, они в гостиной.
— Хорошо, — ещё раз целую Ваню и кладу обратно в коляску.
Сначала я подхожу к окну. Но через арку парадной видно только диван, и там парочки нет.
Обхожу дом. Мне приходится встать на выступающие камни фронтона, чтобы дотянуться до окна гостиной.
Да, вот они. Стоят у камина. И он обнимает её. А Полинины руки упираются ему в грудную клетку. То ли отталкивая, то ли щупая мышцы.
Вспоминаю, как вчера Катя подбирала слюни, увидев Мака с голым торсом.
И что они все от него так млеют, от этого Арского?
Я не буду ждать, пока они начнут тут страстно целоваться.
Мне и так всё понятно.
Конечно, она в его вкусе, и с грудью у неё всё отлично. Детей она никому не рожала.
Иду к калитке.
Как так можно?
Она вчера смотрела в глаза. Обнимала, рассказывала про себя, спрашивала обо мне. Ложилась в кровать со своим мужем.
А сейчас стоит там и обжимается с Арским.
И я, конечно, просто позволю им трахаться в доме, где мы с Ваней живём.
Да чёрта с два!
Я прохожу мимо поворота к калитке.
Обхожу дом уже с другой стороны.
Вхожу через чёрный вход.
В ванной на первом этаже открываю шкаф с аптечкой.
Забираю оттуда пузырёк с зелёнкой.
Выхожу в коридор.
Иду бесшумно, но уверенно. Как универсальный солдат, которому нечего терять. Будто в моей руке не вещица, способная испортить причёску этой мерзопакостной блондинке. А какой-нибудь Калаш.
Меня поражает собственная невозмутимость.
Когда мы дружили с Максом, я несколько раз видела, как он играет в Контр Страйк. Без суеты, целенаправленно и хладнокровно он перемещался от укрытия к укрытию, убивая одного противника за другим.
Мне не придётся никого убивать.
…я просто хочу, чтобы она хоть ненадолго почувствовала себя в его глазах такой же уродливой, какой себя ощущаю я.
Открываю дверь в гостиную.
Я бы даже сказала, пинком её распахиваю.
Дверь ударяется ручкой об стенку с глухим звуком.
Как он там говорил?
Первой в дом идёт граната.
Я зажимаю колпачок от зелёнки как чеку.
Но граната остаётся у меня в руках.
Гостиная пуста.
Тишина и никого.
Мысль о том, что мы разминулись, и Макс увёз её потому, что трахать любовницу в этом доме неуместно, царапает разочарованием.
Иду в другие помещения первого этажа. Глотаю пустоту отравленным воздухом.
Теряю надежду отомстить.
Я недалеко от его комнаты.
И соблазн заглянуть туда прямо сейчас становится таким жгучим, что я забиваю на последовательный поиск и пропускаю дверь в ванную с джакузи.
Открываю осторожно. Как Бель из диснеевского мультика, которой запретили приходить в это крыло.
Лучше бы я этого не делала…
44. Даша
Тоска по моему другу, который утрачен безвозвратно, толкается в мой живот и протыкает насквозь.
Мне здесь так нравится…
Мощная гнедая с чёрным густым хвостом на панно у кровати. Сияет на фоне серых скал и ядовитых лютиков. Жаккардовое покрывало в малахитовом цвете. До самого пола из тёмного дуба. Массивный железный ворон на тонких лапах. Смотрит ясными голубыми глазами, большими и человеческими, на свилеватый участок сосновой панели. И толстые книги в олове прикроватной тумбы.
Напротив кровати гардеробная и массивное зеркало в простой раме. Я бы тоже хотела видеть своё отражение, когда просыпаюсь утром. И как раньше улыбаться ему. Радоваться, что живу, и впереди новый замечательный день.
Из панорамного окна бьёт свет. Проникает сквозь тонкую бахрому жалюзи повсюду.
И запах одеколона с ореховыми нотками. Прежний. Тот, которым пахло от Арского в день нашего знакомства.
Я завинчиваю колпачок, ставлю бутылочку с зелёнкой на перламутровую стойку под монитором огромной плазмы. И делаю несколько шагов по его комнате.
Вру себе, что это суррогат мести. Раз я не нашла их, не помешала им, я испорчу что-то другое. Например, нарушу правило не вторгаться в его пространство.
Вру я плохо. Но что ещё мне остаётся делать?
Честно признаться себе в том, что мир Макса по-прежнему приятен мне?
Но я столько месяцев пыталась убедить себя в обратном.
Признаться, что естественная ненависть к нему за то, что он сделал, никак не повлияла на прошлое.
Я не могу считать наше прошлое ошибкой.
Потому что, когда он появился в моей жизни, я стала ощущать себя на своём месте. Как никогда уверилась в том, что я всё делаю правильно. И чувствую то, что в действительности чувствую.
У меня не было человека ближе. И это я перечеркнуть не могу.
В углу стол-бюро из очень светлой древесины, с десятками маленьких ящичков и узких отделений.
Так старомодно. Макс-Макс…
Бумаги разложены аккуратно, словно порядок наводили крайне тщательно, перед приездом ревизора.
Ноут с самой большой диагональю. И чёрно-красная мышь, со всеми этими кнопочками и колёсиками, похожая на маленький космический корабль.
Интересно, он ещё играет иногда?
Мальчишки всегда остаются мальчишками.
Толкаю колёсико средним пальцем. Экран оживает. На картинке безоблачное небо, среди зелёных холмов пасутся розовые овечки.
И всё ещё считает розовых овец перед сном?
Окошко с требованием ввести пароль загораживает задницу самой толстой овцы.
По инерции оборачиваюсь на дверь. Наклоняюсь к столу.
И пароль всё тот же?
Ввожу.
Тот же.
На открывшемся рабочем столе возникает фотка, где я держу Ваню на руках.
Среди скудного количества ярлыков и папок моё внимание ничего не привлекает.
А вот свёрнутое окно на панели задач — да.
Кликнула.
И не сразу поверила, что в открывшейся таблице изображения комнат этого дома.
От пустоты всё кажется таким статичным. Особенно когда дом огромный.
Но вот в правом верхнем углу мелькнула грустная морда Крона в вольере.
Одно окошко тёмное, то ли неполадки с камерой там, то ли это где-то с цокольного этажа.
А вот я — камера слева от меня. Снимает прямо сейчас.
Он…он и в моей комнате поставил камеры, скотина?
И может смотреть на меня когда захочет?
Убью эту тварь, голыми руками!
Я рыскаю по экрану в поисках своей комнаты.
И натыкаюсь на одного из двух людей, которых искала.
Только теперь я не рада, что нашла.
Закрываю окно с записями.
И рефлекторно шныряю к двери.
Даже идиоту понятно, что я не успею выйти незамеченной.
И вместо того, чтобы поступить так, как было свойственно Соболевой раньше — невозмутимо встретить опасность лицом к лицу — я поступаю как жертва.
Я прячусь.
Прямо там. В его комнате. За неприлично дырявой дверью гардеробной.
И отсюда прекрасно видно, как Макс входит.
45. Даша
Эти жёрдочки в дверях такие же возмутительно тонкие, как мои бретельки на платье, в котором я пришла к Максу в офис. А прорези между ними — мечта вуайериста с плохим зрением.
Арский что, специально спланировал комнату таким образом, чтобы лёжа на кровати любоваться своими шмотками сквозь закрытые створки дверей?
Макс останавливается напротив зеркала.
А потом он делаетэто.
Этот грёбаный жест, который всегда вгонял меня в краску и вызывал чувство стыда.