Мое прекрасное искупление - Макгвайр Джейми

– Фотографии Камиллы? И где она?

– В коробке воспоминаний – где ей и место.

Я очень долго смотрела на него, в груди у меня затрепетало.

– Ты счастлива? – спросил он.

– Счастлива, – сказала я с долей смущения и удивления.

Если я опять стану отгораживаться от Томаса, то лишь покажу глупое упрямство. Он убрал подальше снимок с Камиллой. Больше никаких предлогов у меня не было.

Я дотянулась до Томаса и переплела наши пальцы, а он поднес к губам мою руку. Он закрыл глаза и поцеловал ладонь. Простой жест, но невероятно интимный, словно потянуть кого-то за одежду во время объятий или оставить крошечный поцелуй на затылке. Когда Томас совершал такие поступки, я с легкостью забывала, что он думал о ком-то еще.

Как только пассажиры устроились в креслах, а стюардессы проинформировали нас, как выжить при возникновении аварийной ситуации, самолет достиг конца взлетной полосы и рванул вперед, набирая скорость. Завибрировал фюзеляж, и мы легко и гладко поднялись в воздух.

Томас заерзал на сиденье. Он обернулся, потом посмотрел перед собой.

– В чем дело? – спросила я.

– Я не могу этого сделать, – прошептал он и взглянул на меня. – Не могу так поступить с ним.

– Ты никак с ним не поступаешь, – тихим голосом ответила я. – Просто передаешь послание.

Томас поднял глаза на вентиляционное отверстие у себя над головой, дотянулся до него и покрутил колесико, пока воздух с силой не подул ему в лицо. Он откинулся на сиденье с самым удрученным видом.

– Томас, задумайся. Разве у него есть другой выбор?

Он стиснул зубы, как делал всегда, когда нервничал.

– Ты все твердишь, что я защищаю его, но не расскажи я директору про Трэвиса и Эбби, ему не пришлось бы выбирать.

– Верно. Его единственным выбором стала бы тюрьма.

Томас отвернулся от меня и уставился в окно. Солнце отражалось от белого океана облаков, заставляя его щуриться. Когда он закрыл шторку, мне понадобилась пара секунд, чтобы привыкнуть к новому освещению.

– Это просто возмутительно, – сказала я. – Мы на задании, и если продолжим зацикливаться на проблемах личного характера, то допустим ошибку. Тогда вся операция пойдет под откос. Однако это задание все же носит личный характер. Оно касается твоей семьи. Вот мы и здесь, вместе, с нашими собственными… загвоздками. Томас, если мы не найдем выхода из ситуации, то завалим все дело. Даже если – то есть когда – Трэвис согласится, Гроув все вынюхает, не покажи ты ему свою первоклассную игру.

– Ты права.

– Прости, что ты сказал? – поддразнила я, прикладывая ладонь к уху.

К нам наклонилась стюардесса:

– Могу я принести вам напитки?

– Белое вино, пожалуйста, – сказала я.

– Виски с колой, – проговорил Томас. Девушка кивнула и перешла к ряду за нашими спинами, задавая тот же вопрос.

– Я сказал, что ты права, – нехотя ответил Томас.

– Ты нервничаешь из-за того, что увидишь вечером Камиллу?

– Да, – без промедления сказал Томас. – В последний раз я видел ее в больнице, всю в бинтах. – Заметив любопытство на моем лице, он добавил: – Они с Трентоном были на окраине Икинса, когда в них врезался пьяный водитель.

– Все не могу понять: твоей семье просто везет или у вас склонность к несчастным случаям?

– И то и другое.

Вернулась стюардесса, положила перед нами салфетки, а потом поставила бокалы с напитками. Я сделала глоток вина, а Томас не отрываясь смотрел на меня. Особое внимание он уделил моим губам, и мне стало интересно, испытывает ли он подобную ревность, какую испытываю я, когда его губы соприкасаются с чем-то, кроме моего рта.

Томас отвел глаза и посмотрел вниз:

– Я рад за Трента. Он это заслужил.

– А ты нет?

Томас нервно усмехнулся, потом вновь посмотрел на меня:

– Не хочу говорить о Камилле.

– Ладно. Но перелет долгий. Поговорим, поспим или почитаем?

Стюардесса вернулась с блокнотом и ручкой.

– Мисс… Линди?

– Да?

Девушка улыбнулась. Из ее французской косы топорщились пепельно-русые пряди.

– Вы будете курицу-гриль со сладким соусом чили или наш фирменный лосось-гриль с маслом из каперсов и лимона?

– Э… курицу.

– Мистер Мэддокс?

– Тоже курицу.

Девушка записала наш заказ в блокнот.

– Вам обновить напитки?

Мы оба посмотрели на почти полные бокалы.

– Нет, все отлично.

– Поговорим, – сказал Томас, придвигаясь ко мне.

– Что?

Он еле сдержал смех:

– Ты спросила, поговорим, поспим или почитаем. Я выбрал первое.

– А… – улыбнулась я.

– Но о Камилле я говорить не хочу. Лучше о тебе.

Я поморщила нос:

– Зачем? Я скучный человек.

– У тебя случались переломы? – спросил Томас.

– Нет.

– Ты плакала из-за парней?

– Не-а.

– Во сколько лет ты потеряла девственность?

– Ты… ты был у меня первым.

Глаза Томаса чуть не выкатились из орбит.

– Что? Но ты же была помолвлена…

Я хихикнула:

– Просто пошутила. Мне было двадцать. Это случилось в колледже. Ничего достойного обсуждения.

– Запрещенные препараты?

– Нет.

– Когда-нибудь пила до потери сознания?

– Нет.

Томас задумался секунд на тридцать.

– Я же сказала, – с легким смущением проговорила я, – я скучный человек.

– Ты когда-нибудь спала со своим боссом? – задал он следующий вопрос и ухмыльнулся.

Я вжалась в кресло:

– Не намеренно.

Он запрокинул голову и расхохотался.

– Ничего смешного. Я чувствовала себя ужасно.

– Я тоже, но совершенно по другой причине.

– Потому что боялся того, что могут сделать Тару или Бенни, узнай Гроув про цель моего приезда?

Томас нахмурился:

– Да. – Он с трудом сглотнул и опустил взгляд на мои губы. – Та ночь с тобой… она все изменила. Я собирался выждать несколько дней, чтобы не выглядеть слишком жалким, когда постучусь в твою дверь. В то утро я пришел на работу и сразу же сказал Марксу, что он пойдет со мной в «Каттерс». Я надеялся вновь встретить тебя.

– Правда? – улыбнулась я.

– Да, – сказал Томас и отвернулся. – Я все еще обеспокоен. Мне придется за тобой приглядывать.

– Как тебе не стыдно! – шутливо сказала я.

Томаса, казалось, не порадовал мой ответ.

– Я не из тех, кто следит за другими, не забыла?

– Сойер? – спросила я.

Когда Томас подтвердил мою догадку, я усмехнулась.

– Ничего смешного, – мрачно сказал он.

– Все-таки немного смешно. Никто не может сказать, почему он всем так не нравится, лишь что он подонок и мерзавец. Ни ты, ни Вэл в подробности не вдаетесь. Он помог мне распаковать вещи. Всю ночь провел в моей квартире и не пытался со мной переспать. Сойер скользкий тип и гуляка, но совершенно безобиден.

– Он не безобиден. Кстати, он женат.

Я разинула рот от удивления.

– Что, прости?

– Ты все слышала.

– Да нет же, ты вроде сказал, что агент Сойер женат.

– Так и есть.

– Что?!

Томас был ужасно раздражен, но я никак не могла осознать того, что он сказал.

Он наклонился ближе:

– Женат на Вэл.

– Что? – на октаву тише сказала я.

Теперь я знала, что он меня дурачит.

– Это правда. Поначалу они были как Ромео и Джульетта, но потом выяснилось, что у Сойера проблемы с верностью. Вэл несколько раз отправляла ему бумаги о разводе. Он отсылает их обратно. Они в разрыве уже почти два года.

Я все еще сидела с открытым ртом.

– Но… они живут в одном доме.

– Хуже, – усмехнулся он. – В одной квартире.

– Да не может быть!

– Но в разных комнатах. Они соседи по квартире.

– Вэл заставляет меня рассказывать ей буквально все! Это просто… меня будто предали. Может, глупо, но чувствую я себя именно так.

– Да уж, – сказал Томас, ерзая на кресле. – Теперь она точно меня убьет.

Я покачала головой:

– Такого я не ожидала.

– Я бы попросил тебя не рассказывать Вэл о нашем разговоре, но, когда мы вернемся, ей хватит одного взгляда, чтобы все понять.